В плену теней - Мари Кирэйли

Линна поняла бы ее. Линна и сама выглядела бы вполне уместно на том стуле с прямой спинкой, с которого Хейли высматривала вандалов на другом берегу реки – словно можно было предотвратить опасность, проявляя бдительность.

К своей комнате Хейли приближалась очень осторожно. Сначала, остановившись в дверях, осмотрела ее. Разгром был не таким страшным, как она представляла. Ноутбук, расколотый на три части, валялся на полу. Постельное покрывало распорото, но на проглядывающем сквозь прореху матрасе виднелось лишь два глубоких надреза. Кушетка была не тронута, и в застекленной балконной двери выбили только одну секцию.

Невредимыми остались и недавно покрашенные стены, а вот рисунок был испорчен. Краской цвета свежей крови были почти полностью заляпаны близнецы и змея, большая часть подписи – жирно замазана. Красные окружности на ковре, видимо, остались от ведерка с краской и тряпки, которой орудовал негодяй.

Хейли не могла больше оттягивать момент и вошла в ванную, но и ванная выглядела не так ужасно, как она ожидала.

Единственным, что напоминало о совершенном здесь злодеянии, были две маленькие лужицы засохшей крови и разбитый флакон духов. В маленьком помещении ощущался удушливый сладкий запах.

Сможет ли она убрать все это, зная причину беспорядка и отдавая себе отчет в том, что отчасти виновата в происшедшем?

Хейли решила, что должна это сделать. Направляясь за ведром и тряпкой, она услышала шаги на черной лестнице, и прежде чем успела подойти к двери, Фрэнк Берлин издали позвал ее – явно, чтобы не испугать внезапным появлением. Тем не менее его вторжение было чрезвычайно некстати. Если бы имелась хоть малейшая возможность захлопнуть дверь раньше, чем он появился на пороге, Хейли бы сделала это.

Фрэнк не вошел. Он замер в дверях, потрясение было написано на его лице.

– Я пришлю кого-нибудь, чтобы здесь убрали, – предложил он.

Подойдя поближе, Хейли заметила слезы у него в глазах. «Неужели он так хорошо знал Селесту?» – подумала она.

– Когда вы узнали?

– Вернувшись сегодня утром, мы с Норманом увидели полицейские машины у входа. Я сразу догадался: произошло нечто непоправимое. Рад, что с вами все в порядке, но, как знать, если бы мы были здесь той ночью, возможно, и с Селестой ничего не случилось бы. – Теперь он уже плакал, не стесняясь слез. – Эта комната проклята! Как только вы отсюда съедете, я замурую ее дверь.

Хейли не находила слов, чтобы утешить его, и просто обняла.

– Я сейчас же верну вам плату за последний месяц и позабочусь, чтобы страховку выплатили немедленно, – сказал Фрэнк. – Чтобы снимать номер в гостинице, нужны наличные. Может быть, поживете у меня, пока не найдете другого жилья, если вы, конечно, вообще собираетесь остаться в городе?

– Я никуда не переезжаю, – сказала Хейли. Фрэнк так опешил, что она поспешила его успокоить: – Я, конечно, съеду, но не сразу.

– Не исключено, что человек, который убил Селесту, поджидал вас.

– Знаю.

– Хватит крови на моей совести.

– Фрэнк, вы не виноваты в том, что здесь произошло. Вы ведь понимаете это, правда? – Она по-прежнему обнимала его за плечи и попыталась вытолкнуть в коридор. – Я собираюсь всю ночь работать, так что, если услышите, как я хожу по комнате, не пугайтесь.

– Господи Иисусе, я-то считал, что должен прийти и успокоить вас, – извиняющимся тоном сказал он, – а вместо этого веду себя как ребенок.

– Все в порядке.

– Нет, не все в порядке. Пойдемте-ка ко мне, выпьем по рюмочке.

Хейли оглянулась на чудом уцелевшие настенные часы.

– Дайте мне часа два, чтобы хоть немного прибрать здесь, ладно?

– Я пришлю кого-нибудь вам помочь, – снова предложил он.

Хейли собиралась все сделать сама, но Фрэнк прав: так будет быстрее, а ей, пока все учреждения не закрылись, нужно еще кое-что предпринять.

Майк, помощник официанта, которого Фрэнк прислал ей на помощь, был тощим чернокожим мальчиком с непропорционально большой головой и круглым лицом на тонкой шейке. Хейли собиралась поручить ему вымести мусор в комнате, пока она будет мыть ванную, но, к ее удивлению, он сам вызвался сделать эту неприятную работу.

– Я привычный к крови, – сказал он. – Живу в гостинице возле Сент-Луисского кладбища.

– Там так страшно?

– Да. А еще я некоторое время работал у мясника. Когда моему дяде перерезали глотку на его собственном крыльце, моя мама сказала: «Кровь она кровь и есть» – и послала меня мыть крыльцо. Оно было все заляпано. Там все выглядело гораздо хуже, чем здесь, – признался он.

Судя по тому, каким беззаботным тоном мальчик все это рассказывал, убийство было обычным явлением в том районе, где он жил.

– А почему твоего дядю убили? – спросила Хейли.

– Да там была какая-то драка из-за девчонки – паскудной шлюхи, по моему разумению, – ответил Майк. Он обошел круг краски на ковре и направился к раковине. – У вудуистов есть древнее поверье, что если попробовать свежей крови жертвы, можно точно узнать, кто ее укокошил.

– Никогда об этом не слышала, – призналась Хейли.

– Я лизнул дядиной крови, и у меня перед глазами на минуту появилось лицо убийцы. – Он рассмеялся. – Только все его и так знали. В середине кровь еще не просохла. Может, попробуем? Вдруг она еще не слишком старая?

– Что ж, давай, – предложила Хейли и, повернувшись, стала подбирать осколки компьютера.

– Да-а-а! – через мгновение воскликнул Майк. Его возглас походил на долгий выдох, словно на него снизошло откровение.

– Что ты видел? – встрепенулась Хейли.

– Фрэнк не велел мне забивать вам голову ерундой, – со смехом ответил мальчик и, продолжая хохотать, начал скрести пол.

Через час все было вымыто. Несмотря на то что Майк разыграл ее – на спор с кем-то из своих приятелей по кухне, как он в конце концов признался, хотя и не сказал, на что они спорили, – Хейли дала ему чаевые, после чего отправилась к Фрэнку.

Что-то изменилось в квартире Фрэнка. Пока он разливал напитки, Хейли поняла, что именно: со стены исчезли фотографии. На полке над музыкальным центром недоставало нескольких кассет и лазерных дисков, а фотография Фрэнка с Норманом теперь красовалась на другом месте.

– Норман сегодня утром уехал, – сообщил Фрэнк. – А перед тем пришел сюда и забрал большую часть своих вещей. За остальными приедет потом.

– Мне очень жаль, – сказала Хейли.

– Разлад у нас начался еще до всех этих событий. Думаю, Норман слишком молод для меня.

Хейли вспомнила о своем разговоре с Норманом.

– Он сказал, вы слишком тревожитесь за меня. Его это раздражало.

– А что я могу поделать? Я всегда за всех переживаю. Таков уж я есть.