Вампир Арман - Энн Райс

– Все на свете преходяще, – говорил он, – крометебя самого. Ты обязан прислушаться к моим словами, потому что мои уроки –прежде всего уроки выживания. Детали узнаешь позже.

Первым уроком было то, что мы убиваем только «злодеев».Когда-то, в туманные древние века, такой была торжественная клятва тех, ктопьет кровь. Во времена античности и язычества существовала даже некая религия.Вампиров боготворили как вершителей правосудия над теми, кто был повинен впреступлении.

– Никогда больше мы не позволим окружить себя и загадкунашей силы подобными суевериями, – говорил Мастер. – Мы небезупречны. Мы не получали полномочий от Бога. Мы бродим по свету, какгигантские кошки в необъятных джунглях, и имеем не больше прав на тех, когоубиваем, чем любое существо, стремящееся тем или иным способом выжить.

Но главный принцип остается неизменным: убийство невинныхспособно свести с ума. Поверь мне, что для твоего же душевного спокойствия тыдолжен пить кровь исключительно злодеев, должен научиться любить их во всей ихмерзости и низости, должен питаться видениями злодеев, которые неизбежнонаполнят твое сердце и душу в момент убийства.

Начни убивать невинных – и рано или поздно ты станешьиспытывать чувство вины, а с ним придет бессилие, а вслед за бессилием –отчаяние. Тебе может казаться, что для этого ты слишком холоден и безжалостен.Ты можешь чувствовать себя выше людей и оправдывать свою хищнуюневоздержанность тем, что твоя жажда крови обусловлена необходимостьюподдерживать собственную жизнь. Но в конечном счете это не сработает.

В конечном счете ты поймешь, что ты не столько монстр,сколько человек, что все, что есть в тебе благородного, проистекает от твоихчеловеческих корней, а усугубление твоей природы способно только дать тебевозможность в еще большей мере оценить все человеческое. Ты начнешь жалеть тех,кого убиваешь, даже тех, для кого нет искупления, и начнешь любить людей такотчаянно, что наступят ночи, когда голод покажется тебе намногопредпочтительнее, чем кровавая трапеза.

Все это я воспринимал всем сердцем и не замедлил устремитьсявместе с Мастером в мрачное чрево Венеции, в дикий мир таверн и порока, которыйя, будучи таинственным, облаченным в бархат учеником Мариуса Римского, никогдапрежде не видел в истинном свете. Конечно, я знал места, где можно напиться, язнал модных куртизанок, таких как наша любимая Бьянка, но я не зналвенецианских воров и убийц. А они-то и стали моей основной, точнее,единственной пищей.

Очень скоро я понял, что имел в виду мой господин, говоря,что я должен приобрести вкус к злодеям и сохранить его. Грезы моих жертв скаждым убийством становились все явственнее. Убивая, я начал видетьослепительные краски. Иногда я даже мог увидеть эти краски, еще неприблизившись к жертве. Некоторых людей окружали красноватые тени, а другиеизлучали ярко-оранжевый свет. Ярость моих подлейших и самых отвратительныхжертв часто бывала блестяще-желтой, ослепляя меня и обжигая как в те мгновения,когда я совершал нападение, так и в те минуты, пока я выпивал из жертвы всюкровь.

Изначально я был ужасно жестоким и импульсивным убийцей. Кактолько Мариус приводил меня в гнездо убийц, я с неловким неистовством приступалк делу: выманивал добычу из таверны или из ночлежки, загонял ее в угол нанабережной и раздирал ей горло, как дикий пес. Я жадно пил и часто вырывалсердце жертвы. Однако вскоре понял, что так делать не следует, ибо, как толькосердце умирает, кровь перекачивать уже нечему.

Но мой господин, невзирая на свои возвышенные речи о людскихдобродетелях и твердом убеждении в том, что мы тоже несем определеннуюответственность, тем не менее учил меня убивать искусно.

– Пей медленно, – наставлял он.

Мы бродили по немногочисленным, но все же существовавшимкое-где в Венеции узким берегам каналов. Мы плавали в гондоле и благодарясверхъестественному дару подслушивали разговоры, предназначенные, как намказалось, лично для нас.

– В половине случаев не нужно даже входить в дом, чтобывытащить жертву, – говорил Мастер. – Встань неподалеку, прочти егомысли, безмолвно подбрось ему приманку. Если ты прочел его мысли, то почтинаверняка сможешь передать ему послание. Можно выманить его, не говоря нислова. Можно оказать неодолимое давление. Когда он к тебе выйдет, тогда иубивай.

Никогда не нужно заставлять их страдать или же проливатькровь в буквальном смысле. Обнимай свою жертву с любовью, если сможешь.Медленно ласкай ее и осторожно вонзай зубы. Потом пей, пей как можно медленнее.Таким образом его сердце верно послужит тебе до последнего мгновения.

Что касается видений и этих красок, о которых ты говоришь,стремись воспользоваться ими для получения новых знаний. Пусть умирающая жертварасскажет тебе все, что может. Если перед тобой проходят картины чьей-либодолгой жизни, наблюдай за ними, смакуй их. Да, смакуй. Поглощай их медленно,как кровь. Что касается красок, пропитайся ими. Пусть тебя наводнят ощущения.Иными словами, будь одновременно и крайне активен, и совершенно пассивен.Занимайся с жертвой любовью. И всегда прислушивайся к тому моменту, когда сердцеокончательно перестанет биться. В это мгновение ты, безусловно, испытаешьвысшие ощущения, но его можно упустить.

После этого избавься от тела или же убедись, что на горлежертвы не осталось следов укуса – зализывай раны. Одна капля твоей крови накончике языка поможет тебе этого добиться. В Венеции трупы – обычная вещь. Необязательно прилагать особые усилия. Но когда мы будем охотиться в прилегающихк ней деревнях, тебе часто придется хоронить останки.

Я слушал эти уроки с готовностью и восхищением. Совместнаяохота была для меня величайшим удовольствием. Я достаточно быстро осознал, чтоте убийства, свидетелем которых я стал перед превращением, Мариус намеренносовершил столь неловко. Надеюсь, я в своем рассказе сумел объяснить достаточноясно, что он хотел заставить меня почувствовать жалость к тем жертвам; онхотел, чтобы я пришел в ужас. Он хотел, чтобы я рассматривал смерть какчудовищное явление. Однако в силу своей молодости, преданности Мастеру и из-заобилия сцен жестокости и насилия, увиденных за мою короткую жизнь, яотреагировал не так, как он рассчитывал.

Так или иначе, но в действительности он был удивительноискусным убийцей. Часто мы выбирали одну жертву и вместе убивали ее: я пил изгорла, а он – из запястья. Иногда он наслаждался тем, что крепко держал жертву,пока я выпивал всю кровь.

Будучи молодым вампиром, я испытывал жажду каждую ночь. Да,я мог прожить без свежей крови три ночи, а быть может, и дольше – иногда так ислучалось. Однако к пятой ночи голодания – это тоже было проверено – ястановился слишком слаб, чтобы подняться из гроба. Таким образом, это означало,что, если мне когда-нибудь вдруг придется остаться одному, я должен убивать поменьшей мере каждую четвертую ночь.