С привкусом пепла - Иван Александрович Белов

не крути. Полицаев семеро. Оставалось молиться, чтобы еще какой умник не шарился по деревне, игнорируя девичьи прелести. Сука, где Шестаков? Толстожопая Даша столько народу не выдержит…

Зашуршало. Появился Карпин и отрицательно покачал головой. В избе чисто, спасибо и на том.

Капральская задница конвульсивно задергалась.

– Следующий, – он встал, блаженно отдуваясь и застегивая ширинку.

– Я! Я! – засуетился Васек.

– Куды? Поперек батьки не лезь! – угрюмый, шкафообразный мужик ухватил Васька за шкирку и отшвырнул прочь. – Обожди!

– Крест, ты чего? Крест? – заголосил оскорбленный Васек.

– Хайло прикрой, – Крест опустился перед жертвой на колени.

Васек зашмыгал носом, отошел в сторону и неожиданно встал в охотничью стойку, поднявшись на цыпочках и вытягивая тонкую шею.

– Господин капрал?

– Сам разбирайся, – капрал поморщился, ожидая жалоб на нарушение прав человека.

– Да не, на дорогу гляньте.

Зотов чуть приподнялся. Так и есть. На грунтовке маячили двое с белыми повязками на рукавах. Очень вовремя.

– Наши? – изумился капрал. – Забыли чего?

– Ага, поросюшку учуяли, – усмехнулся тощий полицай удерживающий девушку за плечи. – Пускай встают в очередь.

– Не, не наши, – возразил Васек. – Вон тот, который словно в штаны навалил, вродь Левка Никитин из второго взвода.

– Похож.

– Че им тут делать? Они должны под Тарасовкой в очепленье стоять.

– За самогонкой ушли.

– Вояки, блять.

– Эй, куда чапаете? – заорал капрал.

В ответ с дорогизаорали неразборчиво, парочка поравнялась со сломанным тополем…

Два автомата залаяли зло и отрывисто, накрывая полицаев свинцовым дождем. Решетов начал работать. Лишь бы девку не задели! Бедная Даша. Хлестко ахнул винтовочный, капрала швырнула невидимая сила, он рухнул плашмя в облаке крови, мозгов и костного крошева. Пуля калибра 7,62 при попадании в голову рисует картины на зависть иному авангардисту. Полицаев упало трое или четверо, разглядеть не успел. Оставшиеся кинулись по улице, подальше от секущего в спины огня. Крест скатился с поповской дочери, прыгнул на четвереньках, вскочил и побежал, подтягивая штаны. Васек шустро кинулся огородами к лесу, радуясь смекалке и не подозревая, что выходит прямо на Карпина. В сторону Зотова бежали двое: Крест без оружия и высоченный нескладный полицай, нелепо выбрасывающий длинные, тощие ноги.

Зотов выдохнул, шагнул из-за угла и вдавил спуск. Автомат тряхнуло в руках. Тощий даже не успел удивиться, очередь наискось пропорола грудь и живот, вырывая клочья одежды и плоти в облачках кровавого пара. Крест резко остановился, пытаясь сохранить равновесие, Зотов молниеносно перевел ствол на него. Боек сухо щелкнул, автомат заклинило! По лицу Креста поползла злорадная ухмылка. Зотов швырнул автомат в мерзкую рожу и прыгнул с места, выхватив нож. Полицай увернулся от железяки, и в следующее мгновение Зотов подмял его под себя. На, сука! Клинок, мокро чавкнув, вошел в упругое мясо. Крест охнул, пытаясь дотянуться до глаз. Жесткие пальцы шарили Зотову по лицу, ногти вонзились в щеку, а он бил и бил, не помня себя. Тварь! Разум затуманила ненависть, вскипевшая кровь упруго колотила в висках. Капли густой, теплой жижи брызнули на лицо. Зотов почувствовал на губах соленый привкус и пьянея, впал в яростное, звериное остервенение, с ликованием кромсая слабо подрагивающее под ударами тело. Хотелось одного – убивать. Убивать жестоко и беспощадно, упиваясь мучениями и стонами жертвы. За Светку и за детей, чтобы подобная мерзость больше не жила на этой земле! Крики полицая перешли в сдавленный визг и оборвались.

– Витя, хватит! – знакомый голос донесся откуда-то издали. Схватили за плечи, потащили прочь от превращенного в кровавое месиво мертвеца.

Зотов зарычал, непомня себя, вывернулся, махнул ножом. Хватка ослабла.

– Ты чего творишь, бешеный?

Спала багровая пелена, Зотов стоял, бурно вздымая грудь, весь промокший, волосы слиплись, тягучие капли сочились с ножа.

– Успокоился? – спросил Решетов, кривя тонкие губы.

Зотов посмотрел на себя. Гимнастерка и френч намокли в крови. Ярость потихонечку отпускала, колени подгибались, очень хотелось пить, распухший язык шарил по искусанным губам, в горле першило и клокотало. Чуть дальше по улице Колька с Кузьмой хлопотали над девушкой, поповская дочь неразборчиво выла, пытаясь прикрыть наготу обрывками платья. Из леса шел Есигеев, впереди него вприпрыжку бежал белоголовый пацан.

– Как же вы так, Виктор Палыч, как же так, – суетился вокруг Шестаков, неожиданно перешедший на «вы». Дым от горящей деревни застилал небеса. Воняло жжеными тряпками, паленой шкурой и смертью. Валялись мертвые полицаи. Зотов посмотрел на руки. Пальцы перестали дрожать. Он вдруг понял отчетливо и ясно: ночные кошмары больше не вернутся и не потревожат его.

Глава 15

Возвращение вышло, без ложной скромности, триумфальным. Встречать высыпал весь отряд. Ну может не весь, но половина уж точно. Хлопали по плечам, пихали в бочину, кричали. Выли и крутились под ногами облезлые псы. Кто-то от переизбытка чувств пальнул в воздух и тутже получил нагоняй. Зотов, уставший, грязный, потный и промокший насквозь, улыбался вяло и вполголоса бормотал:

– Здрасьти. Ага. Эт мы…

Кости ныли после ночевки в лесу на голой земле, в пояснице щелкало, башка чумная, ноги, как костыли.

– А ну разошлись! – рявкнул Марков. – Не наседай! Люди и без вас лиха хлебнули! Осади, говорю!

Народ отхлынул и Зотов увидел командира. Марков осунулся, похудел, под глазами залегли черные тени. Морщин стало больше, а старые углубились. Переживал.

– Ну, здорово! – командир шагнул навстречу и заключил Зотова в объятия. Спина предательски хрустнула. – Живы, чертяки!

– Были сомнения? – задыхаясь, прохрипел Зотов.

– Были, – Марков отстранился и заглянул в глаза. – Ваши, которые через Кокоревку уходили, вчера еще добрались. Про Малыгина доложили. А какая-то паскуда слух распустила, будто поубавили вас или в плен загребли. А вы ишь, заявились, порадовали старика. – командир погрозил кому-то невидимому кулаком и поочередно обнял остальных, уделив особое внимание Решетову. Зотов почувствовал ревнивый укол. С другой стороны, кто ты, а кто Решетов? Потеря Решетова – катастрофа, а ты по принципу «сдох Максим, да и хрен с ним.»

– Двоих потеряли, – буркнул Зотов. – Вляпались в засаду по самое не балуйся, едва утекли.

– Кого? – забеспокоился Марков.

– Савву Калинцева, – выдохнул Решетов.

– И Егорыча, – добавил Зотов.

– Савва парень был первейший, – Марков нахмурился. – Егорыч?

– Старшина-разведчик из моих. Пулеметчик.

– С усами? Вспомнил, – Марков покачал головой.