Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

помянув Степашиного деда, да помолчали, глядя в костёр и думая каждый о своём.

— Ты знаешь, мы на сегодня почти что можем повторить «Микрошу» — это такой простенький советский микрокомпьютер, — прервал молчание Степан, меняя тему разговора, — Там несколько не самых сложных микросхем осталась сделать. Да только толку от него…

— В смысле?

— Кому и для чего он может быть нужен? Мы его даже в режиме печатной машинки не сможем использовать. Текст набрать — пожалуйста, а на бумагу чтобы вывести, тут ещё одно устройство потребуется, с достаточно сложно механикой, которой у нас нет. Так что вряд ли ти «Микроши» у нас скоро появятся.

— А на станках этот компьютер использовать можно?

— Тоже нет, — помотал Степан головой, — Потребуются шаговые электродвигатели и мощные платы управления. Это ещё один завод с высокоточным оборудованием, и ещё одно направление в электронике.

— Кооперация с Мещерским?

— Пытаемся. Иначе откуда бы мы мониторы получали? У них тоже возможности не безграничны. На сегодня у нас довольно плотное сотрудничество, но этого мало. Нам бы ещё сотню — другую производителей, таких же, как мы и они, глядишь, что-то бы и вышло, если бы каждый своим участком работ занялся.

— Сотню не обещаю, но про пару десятков скоро можно будет вполне серьёзно поговорить, — сказал я, подкидывая в костёр сухой валежник. — Дай мне немного времени, чтобы среди японских Кланов порядок навести, а потом можно будет озадачить их нашими вопросами.

— Интересно ты порядки наводишь, — усмехнулся друг, — Не боишься, что твоим отсутствием кто-то воспользуется и Япония в чужие руки уйдёт?

— Опасаюсь, но не слишком сильно, — помешал я уху, начавшую закипать, — Я им всем конкурсы и испытания устроил. Им теперь не до заговоров и свар. Кто из Кланов самый плохой результат спустя три месяца покажет, тот уступит место лучшему Клану второго круга. Я им месяц испытательного срока предложил, а они сами на трёх настояли. Теперь соревнуются меж собой.

— А в чём разница между первым и вторым кругом?

— У-у-у… Там и территории другие, и города не такие жирные. Первый круг — это что-то типа наших губерний или провинций.

— Обманут они тебя, — пророчески высказался Степан.

— Пусть попробуют. У меня три степени контроля. Алькальды, наши дворяне — из Дашкиного Клана и от князя Белозёрского, и тайная служба.

— Это ещё кто? — в голосе Степана отчётливо прозвучала ревность.

— Полторы дюжины разнообразных родственников одного японского ювелира. Они сейчас под видом мелких торговцев поехали по всей стране. Задача поставлена самая незатейливая — собирать и проверять слухи о том, как каждый новый управленец со своими обязанностями справляется. Не щемит ли народ, не мешает ли торговле. А ещё я приказал, чтобы во всех крупных городах железные ящики для писем поставили. Отгадай с трёх раз, кому я эти письма предложил писать?

— Ну, тут два варианта: — или Императрице, или тебе.

— Они оба правильные. Всё так и есть. Теперь каждый день, в двенадцать часов оттуда забирают письма, причём брезентовый мешок сразу же прилюдно опечатывают и под охраной заносят к моим русским представителям. Тем-то пофиг на местные склоки, да и беседа на счёт этой корреспонденции с ними проведена под подпись. Не дай Бог, хоть один мешок пропадёт или окажется вскрыт. Я их с позором обратно в Россию верну.

— И что? Стучат японцы?

— Мне не очень, а вот в адрес Аю много чего интересного пишут.

— А не боятся, что кто-то из твоих наместников туда своих соглядатаев выставит, а они будут запоминать всех, кто письма бросал?

— Представь себе, в Японии это просто решается. Пара медных монет, и мальчишка — посыльный хоть с другого конца Токио прибежит. А ящик, если что — стоит прямо под окнами русского представительства. Там попробуй, останови кого-то. Казаки с дружинниками, что на охране стоят, о таком непотребстве предупреждены и ничего подобного не допустят.

— Как новинка — сойдёт, но вряд ли такое долго проработает.

— Это ещё почему? — я с недоверием покосился на Степана, так как моя идея казалась мне весьма результативной и действенной, кроме того, на её долгую жизнь я вполне серьёзно рассчитывал.

— Сам же сказал — мальчик за две медяшки письмо принесёт. Причём, принесёт он хоть одно письмо, хоть десять. Так что, с письмами — просто вопрос времени, а потом тебя ими завалят, и дай Бог, если всего лишь одно — два из десяти окажутся от реальных граждан, а не от писцов какого-нибудь казнокрада. Твои проверяющие, которых, как я догадываюсь, у тебя немного, с ног собьются, выясняя, где фальшивка, а где правда.

Признаюсь, я с начала уже рот было открыл, чтобы начать возражать, зато потом, отмолчавшись, лишь руки потёр.

— Отличная идея! Приму её на вооружение. Как только где-то будет замечен такой вброс, так туда сразу же буду усиленную проверку направлять, с имперским судьёй из самых ретивых и парочкой следователей.

Да, восстанавливается понемногу японский имперский механизм. Оказывается, не всё так плохо было у отца Аю с управлением страной. И пусть я там ещё далеко не все рычаги власти к рукам прибрал, но это вопрос времени. Японцев ожидает много перемен в ближайшие годы, но ломать их через колено я точно не буду. Не за чем.

Власть сёгуната все прочувствовали до самой селезёнки и теперь любой желающий совершить государственный переворот надолго в тени не останется. Сдадут мне его японцы, как пить дать, сдадут. Страна навоевалась вдосталь, оголодала и теперь мысли больше о том, как зиму пережить.

— Кстати, ты в курсе, что я почти всех молодых японок к себе на работу переманил? — поболтал Степан ложкой в котелке, сбивая пену с ухи.

— Ещё нет. Очень нужно было?

— Не то слово. Работа у них, не сказать, чтобы сложная, но чистота и аккуратность запредельные требуются. У японских девушек лучше всех получается. Теперь брак из-за пыли чуть ли не вдвое понизился, а это один из весомых факторов при производстве микросхем. Если бы ты знал, как мы изгалялись, чтобы от пыли избавиться по максимуму! Чего только не испробовали. Даже шторы вешали, пропитанные каучуком, чтобы пыль вылавливать. Она к ним намертво прилипает. Но в итоге добились сколько-то приличного уровня и теперь больше половины продукции уже не отбраковываем?

— Половины? — подумал я, что ослышался.

— Именно. Это отличный результат. Когда мы начинали, то лишь семь — восемь процентов в дело шло, а всё остальное в мусор. И это при том, что мы прилично увеличили резервные возможности некоторых микросхем.

— Чую, скоро ты потребуешь ещё раз