Китайская кукла - Наталья Александрова

– Помню, конечно! – проговорила сквозь смех. – Он там до пятого урока просидел… или даже до шестого… Но так ему и надо, паразиту! Нечего было обзываться! Запомнит нас! Ну, привет, Надька! А ты почти не изменилась…

– Ой, вот только не надо этого! – отмахнулась Надежда. – То-то ты меня узнать не могла! Да и вообще, я что, по-твоему, в зеркало никогда не заглядываю?

– Да, годы идут! – вздохнула Юля. – А ты как в наш музей попала? Он ведь не сказать что слишком популярный…

– Ну, как? – Надежда смущенно отвела взгляд. – Да вот решила, что нужно восполнить пробел в своем образовании. А то, считай, совсем ничего не знаю про этого… Скабчевского.

– Скабичевского, – поправила ее Юля. – Надька, не темни! Вряд ли тебя заинтересовала такая незаметная фигура отечественной литературы! Откуда ты вообще узнала о существовании этого музея?

– Честно?

– Честно!

– Вообще-то, из криминальных новостей. Там рассказали про ограбление вашего музея, ну я и решила его посетить, пока еще что-то осталось.

– Ну вот, так я и думала! – вздохнула Юля. – Годами никто не интересуется музеем, а как только какие-то подонки в него вломились – так сразу наплыв публики!

Надежда огляделась по сторонам: никакого наплыва она в упор не замечала.

– А ты-то как оказалась в этом музее? – спросила она, чтобы сменить тему. – Ты же вроде на филфаке училась?

– Именно что на филфаке, на отделении русской литературы, – вздохнула Юля. – И диссертацию, между прочим, написала – как раз по творчеству Скабичевского. Но потом никакой работы не нашла, кроме как в школе преподавать. А это, сама понимаешь, не для меня. Там нужно или нервы иметь железные, или мускулы стальные, у меня ни того ни другого. Так что пришлось идти в этот музей…

Она вздохнула и замолчала.

– Ну ладно, какая бы причина ни привела тебя в наш музей, давай осмотрим его! – решилась наконец Юля. – Как говорится, делу – время, а потехе – все остальное! Пойдем…

Они перешли в соседнюю комнату – полутемную от тяжелых плотных портьер и темной массивной мебели. Бо́льшую часть этой комнаты занимал огромный письменный стол.

– Вот здесь был кабинет Александра Михайловича, здесь он написал свою самую известную книгу – «Историю российской литературы последнего времени»…

– А что – все вещи здесь его, подлинные? – из вежливости поинтересовалась Надежда.

– Нет, что ты! – вздохнула Юля. – Подлинных вещей Александра Михайловича сохранилось, к сожалению, очень мало. Ты же понимаешь, с тех пор столько всего случилось – три войны, три революции, не считая остальных неприятностей! Почти все погибло. Но ты ведь знаешь, как создаются мемориальные музеи?

– Откуда мне знать?!

– Да, действительно – откуда? Для таких музеев собирают, как говорится, с бору по сотенке – что-то жертвуют смежные музеи, что-то покупают у частных лиц, лишь бы вещи были примерно того же времени и примерно того же социального слоя. Вот и здесь так же – как говорится, всякой твари по харе. Вот этот письменный стол нам презентовал музей Панаева, эту полку купили у одной старушки, а вот это кресло нашли чуть ли не на помойке…

– А что это за фотографии на стене?

– Ах, это! – Юлия оживилась. – Здесь мы разместили фотографии почетных гостей нашего музея. Вот это – снимок, сделанный во время посещения нашего музея знаменитым японским драматургом Юсио Насигаси… А это – выдающийся писатель из Сибири, ну, уж его-то ты должна знать! Видишь, он стоит здесь же, в этом кабинете, почти на том же месте, где ты сейчас!

Надежда внимательно разглядывала фотографию, но вовсе не потому, что пыталась узнать изображенного на ней сибирского писателя. Ее заинтересовал предмет на заднем плане.

– Пойдем дальше! – позвала ее Юлия. – Здесь больше нет ничего интересного!

– Постой… Вот здесь, на этой фотографии, видно, что на полке стоит какая-то кукла. А сейчас ее нет…

– Кукла? – Юлия смутилась. – Да, здесь действительно была китайская кукла…

– Китайская? – Надежда не смогла скрыть волнение. – И где же она сейчас?

Она подошла ближе, чтобы рассмотреть фотографию, и даже поднырнула под малиновый шнурок, недвусмысленно говоривший о том, что заходить за него никак нельзя, а уж трогать экспонаты руками и вовсе невозможно. Кукла была такая же, что и на открытке. Во всяком случае, очень похожа. То же удивительно живое фарфоровое личико, тот же наклон головы, замысловатая прическа, только платье на кукле с открытки было синее, а на кукле с фотографии – лиловое. Впрочем, возможно, цвета исказила съемка.

– Понимаешь… – Юлия оглянулась на дверь, как будто боялась, что их подслушивают. – Понимаешь, как раз эта кукла пропала после сегодняшнего ночного… инцидента. – Она вздохнула. – Я думаю, что ночью в музей вломились подростки, вот их и привлекла эта кукла. Больше-то они ничего не взяли. А наш директор, – Юля снова оглянулась на дверь, – наш директор велел ничего про куклу не говорить, потому что если что-то пропало, это уже другая статья, кража со взломом или что-то в этом роде. А если серьезная статья, музей закроют на месяц, а то и больше, и начнут расследование… А что нам все это время делать? Так что мы ничего про куклу не сказали…

– А как же вы потом отчитаетесь? Ведь это же экспонат, вы за него отвечаете!

– Ну, директор как-нибудь спишет, составит акт, что она пришла в негодность и была утилизирована. В конце концов, это его забота, ему за это деньги платят. А ты все же никому про эту куклу не говори, а то у меня неприятности будут.

– Да конечно, не скажу. Да и кому мне говорить? Я же с вашим музейным миром не сталкиваюсь! Живу, так сказать, в параллельном пространстве. А только скажи мне, эта кукла тоже поступила со стороны? У какой-нибудь старушки куплена?

– Нет, как раз она – подлинная, принадлежала самому Александру Михайловичу. Так что вообще-то ее жалко… Один из немногих подлинных экспонатов…

– Вот как! А каким образом к нему попала китайская кукла? Он что, бывал в Китае?

– Да нет, что ты! Александр Михайлович был, как сейчас говорят, невыездной, пределы России ни разу не покидал. А кукла к нему попала от его дяди, брата матери. Вот он как раз бывал в Китае, даже не просто бывал – он там работал по линии министерства иностранных дел, то есть был дипломатом. Вернувшись из очередной поездки, он привез эту куклу и подарил ее племяннику.

– Интересно! – проговорила Надежда, которая старалась не пропустить ни слова из Юлиного рассказа.

– Действительно очень интересно! – продолжила Юлия с горящими глазами. – Александр Михайлович даже сделал в своем дневнике запись по поводу этой куклы: «Приходил дядюшка, подарил мне куклу, как будто я дитя малое. Рассказывал про нее какие-то сказки – будто в эту куклу заключена душа какой-то китаянки, которая жила без малого две тысячи лет назад. В общем, мракобесие».