Закон сильной женщины - Галина Владимировна Романова

— Чтобы составить общую картину происшествия.

Они помолчали. Потом Сашка признался:

— Мы поскандалили.

— По слухам, вы это делали часто, так?

— Так.

— И ваша жена, как это бывало обычно, убежала из дома. Вы угрожали ей расправой?

— Нет. Она не потому убежала. — И он неожиданно грустно улыбнулся. — Она просто сбежала, чтобы не побить меня.

— Что-о? — На сонной роже капитана впервые появилось какое-то подобие интереса. — Побить вас?

— Ну да. Я частенько достаю ее. Так, собачимся. Больше от скуки, думаю. Нет, не подумайте, в койке у нас все супер. А как из нее вылезаем — так начинается.

На этих словах капитан тяжело вздохнул и увел взгляд в сторону больничного окна. Может, ему такое тоже ведомо? Попробуй их пойми, служивых.

— Вчера вечером все было как обычно, — вспоминал Сашка. — Я ей слово — она мне сорок в ответ. Я завелся — она не отставала. А когда я разошелся окончательно, она удрала.

— А могла побить? Вас? — недоверчиво уточнил Воронов.

— Могла. Так уже было. Аринка сильная, ловкая. Она мастер спорта. Каратистка хренова! — И он даже тихо рассмеялся, хотя на душе было гадко. — Вчера тоже убежала прямо в тапочках и без телефона. Обычно она на каруселях во дворе сидит. Или на лавочке. А вчера…

— Что?

— Там было занято.

— Вы искали ее? — спросил Воронов.

Сашке в его вопросе послышался упрек.

— Нет, — ответил он честно. — Я просто… Просто не знал, где ее можно искать.

— У друзей, к примеру. У родственников. Есть такие?

— Родственники далековато. А друзья… Она не пошла бы с этим к ним. Тем более ночью! Аринка не такая. Будет одна переживать. Обычно она возвращалась, когда я свет гасил. Залезала ко мне в кровать, я просил прощения, и…

— И все до следующего раза, — закончил за него Воронов таким тоном, как будто знал все.

— Угу. Как-то так.

— А вчера было не так. — Воронов вел свое, как будто не слыша его, и все так же сверлил взглядом больничное окно. — Вчера все пошло не так. Оно ведь так именно и случается. Кто-то из двоих просто первым сходит с дистанции. Или он, или она.

— От вас что, жена ушла? — догадался Сашка.

— Ушла, — вздрогнул капитан и глянул на него почти с отвращением. — Но она ушла к матери. Ее не нашли голой и без сознания на пустыре. Откуда нам знать, может, это вы ее так решили наказать? Вы ведь той ночью уходили куда-то. Куда? Где вы пропадали почти три часа? Вы все же искали ее? И нашли, так? И решили наказать, опозорив таким чудовищным образом?

Внутри у него все сжалось плотным горячим комком. Он открыл было рот, чтобы объяснить, но тут же передумал.

Кто его поймет? Этот спивающийся после ухода жены капитан? Ага, ждите, как же. А Аринка поймет, когда узнает?

— Считайте, что искал, — соврал Сашка, скосив глаза на больничную стенку. — Но не нашел.

— Понятно.

Воронов задумался минут на пять и тоже, как и допрашиваемый, поблуждал глазами по больничному коридору, где шныряли молоденькие сестрички. Все как на подбор хорошенькие, стройные. Как будто конкурс здесь у них проводился на красоту такую при подборе персонала.

— Понятно, — повторил Воронов на выдохе. — Будем ждать, когда проснется ваша жена. И послушаем, что она вспомнит.

Арина не вспомнила ничего. Или делала вид, что не вспомнила. Тупо стояла на своем: шла по улице, упала и отключилась. Очнулась уже в больнице. Доктор, который ее лечил и с которым долго беседовали сначала Сашка, а потом Воронов, только пожимал плечами и бубнил, что он не может просветить ее воспоминания.

— Ее амнезия может быть реальной, а может — симулированной.

— Другими словами, она врет? — Воронов впился в доктора особым таким ментовским взглядом.

— Может. Вам лучше обратиться с этим вопросом к психотерапевту, хотя… — и он недоверчиво помотал головой. — Не очень-то я надеюсь на успех в данном случае. Если пациентка не захочет говорить, ни один мозгоправ не поможет.

По тому, как сверкнули глаза капитана, Сашка понял, что мнение насчет психотерапевтов тот полностью разделяет. А он, Богданов, думал иначе. Надеялся на их профессионализм. И сразу, как только Арину выписали, потащил ее в клинику к знакомому специалисту. Она послушно просидела в глубоком кресле все десять сеансов, ответила на вопросы, но так и не призналась, помнит она что-нибудь из событий той ночи или нет.

— Я затрудняюсь вам ответить, симулирует она амнезию или нет, — виновато заморгал доктор, принимая у Сашки конверт с деньгами. — Потрясение какое-то у нее было, в этом нет сомнений. То ли память сама блокирует эти болезненные воспоминания, то ли пациентка нарочно их не трогает.

Все понятно: пациент скорее жив, чем мертв. Только деньги зря потратил. Аринка не разговорилась и не перебралась к нему в спальню, продолжала обживать гостевую комнату. Все его попытки сблизиться с ней заканчивались неудачей. Он поначалу злился, даже пытался спровоцировать скандал. Все бесполезно. Она молчала и сжималась в комок на своем диване.

— Я буду ждать, любимая, — обещал он всякий раз, как она его отвергала. — Я сколько угодно буду ждать.

Врал. С его темпераментом это просто невозможно.

— Аришка! Поговори со мной! — В голосе уже слышалось нетерпение. — Повернись хотя бы.

Она послушно повернулась. Даже села. Может, просто не хотела, чтобы он прикасался к ней?

— Что ты хочешь услышать, Саша? — ровно, как будто с чужим, ответила вопросом на вопрос. — Спрашивай.

— Что ты как робот, в самом деле! — Он вспыхнул, сорвался с дивана и встал перед ней, широко расставив ноги и упирая руки в бока. — Ты и на работе такая же? Да, нет, не знаю?

— На работе меня не допрашивают, — упрекнула она его едва слышно. — Там я просто работаю. И там мало кто знает, что случилось. Туда ты еще не добрался со своими рассказами.

Понятно. Упрекает, что он рассказал о происшествии друзьям семьи — Степановым и Разенковым. А почему он, собственно, должен молчать? Она сидит за столом и молчит часами — и ему молчать? Они задают вопросы — он отвечает. В конце концов в это был посвящен весь персонал больницы. И еще полицейские. И те пацаны, что ее нашли голой.

— Знаешь что! — повысил он голос. Заметил, как беспомощно сжались ее колени, и закончил совсем не тем, чем собирался: — Извини, если что не так. Но это вроде не секрет. Или я что-то путаю? Ты в полицию ходишь как на работу. В больнице тебя обследовали…

— Эти люди помалкивают, в отличие от тебя, — снова упрекнула она мужа.

Стащила с себя одеяло, встала и двинулась к двери.

Господи, что на ней надето? В чем она спит? Саша с удивлением рассматривал серый балахон, волочившийся по полу. Рукава длинные, воротник высокий, до самых ушей. Просто монашеское одеяние, а не ночная рубашка.