Малыш на миллион - Айрин Лакс

— Но я не думала…

— Плевать мне, что ты думаешь! — рыкает на меня грозно. — Ты ела и пила с моего стола. Я подарил тебе жизнь, и ты мне должна по-крупному за то, что натворила!

— Но я…

— Молчи! Ты наказана! Домашний арест до тех пор, пока я не улажу кое-какие нюансы! Еду принесут, санузел имеется. Комната под охраной, уйти не получится! — тычет пальцем в мою сторону. — Будешь сидеть в этой комнате и ждать появления будущего мужа...

Баженов удаляется с какой-то странной ухмылкой!

*** *** ***

Что у него на уме?! Я даже не предполагала…

Понимала, что в доме что-то происходит. Никто мне ничего не сообщал, прислуге приказали держать рот на замке!

Один раз только приходил врач с чемоданчиком, чтобы взять пробы со слизистой для теста ДНК.

Я едва не сошла с ума в спальне сестры. Знаю, что она любила читать, но все с экрана телефона или макбука, который оказался защищен паролем. Телека в комнате не было… Я пропустила несколько серий любимого сериала и чтобы не думать об ужасах собственного положения, фантазировала о том, как развиваются события в жизни любимых киношных героев…

Отец появился неожиданно. Я не думала, что он захочет меня навестить лично. В какой-то момент я даже решила, что весь остаток жизни проведу взаперти. Но он пришел…

Баженов отпер дверь, прокатил столик на колесиках до кровати Ксаны, присел в кресло.

В воздухе запахло чаем и ароматной выпечкой. В животе заурчало.

За все время домашнего ареста меня кормили исправно, но за последние сутки мне не принесли ничего!

Более того, из окна спальни я видела, как прислуга покидает дом Баженова, стекается ручейком к воротам. Это не простая прогулка на пикник всем составом обслуживающего персонала. В руках уходящих были чемоданы и небольшие спортивные сумки… Словно всей прислуге сказали убираться, да поживее.

— Ты голодна? Поешь! — приказал Баженов.

Перечить не стоит! Тем более, я хочу есть! Вгрызаюсь зубами в булочку.

Минута проходит в полном молчании. Георгий Владимирович смотрит, как я ем и запиваю булку теплым, ароматным чаем с легкой горчинкой.

Я бросаю на отца осторожные взгляды. Отмечаю, как он одет: в один из лучших своих костюмов. Броско и помпезно. На шее повязан роскошный шелковый платок насыщенно-сливового цвета, на пальцах нанизаны золотые перстни.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Поела?

— Да, — выпиваю остатки чая.

— Теперь возьми это, — достает с нижней полки столика папку. — Там результаты теста ДНК, которые подтверждают, что ты — моя дочь, — произносит торжественно. — Ты долго жила в тени, без признания с моей стороны. Однако сейчас этот момент настал!

Баженов небрежным жестом похлопывает меня по плечу. Я листаю папку, которую он мне дал.

— Зачем мне это? — спрашиваю осторожно.

Я и без папки знала, что он — мой отец. У нас глаза одинаковые…

— Это папка предназначена не для тебя, Серафима. Для твоего будущего мужа. Он еще не в курсе, что дочерей у меня две. Я обещал отдать Багратову Тимуру в жены дочь. Таков договор, я обязан его исполнить, — на губах отца мелькает тонкая, едва заметная улыбка. — Ксана сбежала. Теперь ты станешь женой Багратова. Багратов — миллиардер, удачливый бизнесмен. Человек с большой властью и авторитетом. Стать его женой — большая честь.

— Но я же… не такая и совсем не подхожу на роль жены видного бизнесмена.

— Не бери в голову. Этими нюансами займется сам Багратов. Без глупостей, Серафима!

Откладываю папку в сторону.

— Ты любишь Ксану. Вы дружны. Так? — спрашивает и отвечает за меня. — Так. Ксана подставила всех нас, сбежав. Она может навлечь на себя гнев Багратова. Только если ты не станешь лучшей женой для этого достойного, — снова улыбка. — Достойнейшего во всех отношениях мужчины.

— Но я же никто. Даже не ваша дочь. То есть в моих бумагах, там везде указана другая фамилия…

Баженов поднимает руку.

— Эти мелочи были улажены. Я официально все оформил. Теперь ты — Серафима Баженова! Суть в том, что если ты любишь Ксану и желаешь ей добра, пойдешь до самого конца. Иначе всем несдобровать. Итак… Ты обязана отплатить добром за добро.

— А что, если Багратов будет не рад? — спрашиваю осторожно.

— В твоих силах сделать так, чтобы он обрадовался. Не перечь ему, будь тихой, послушной. Будь собой, одним словом. Иначе пожалеешь… Может пострадать Ксана. Ты же этого не допустишь?

Навредить Ксане? Единственной, кому на меня было не плевать?! Ни за что! Я отрицательно качаю головой. Баженов вглядывается в мое лицо и довольно улыбается.

— Умница, доченька, — оставляет сухой поцелуй в лоб. — Я тобой горжусь.

Что-то беспокоит меня, зудит, не дает покоя.

— Что с прислугой? — спрашиваю я. — Я видела, как все уходят.

— Прислугу распустили, — отвечает небрежно отец.

— Но почему?

— Все очень просто. Дом скоро перейдет во владение Багратова, он и займется набором нового персонала, — отец одергивает пиджак, проводит ладонью по идеальным линиям. — Мне нужно вернуться в свой кабинет, подготовить дополнительные бумаги для Багратова. Папка будет лежать в кабинете на столе. А ты ложись и отдыхай. Выспись хорошенько.

— Я не хочу спать, — возражаю вяло.

Но понимаю, что спать тянет адски, комната плывет разноцветными пятнами.

— Отдыхай, набирайся сил, — последнее, что слышу.

Потом все тонет в ласковом шуме…

*** *** ***

Просыпаюсь значительно позднее. Наверное, поспала хорошенько, за окном поздний вечер. Позднее я узнаю, что проспала я больше суток, но тогда думала, что уснула лишь на час или два.

В доме было тихо. Дверь в спальне приоткрыта. Выхожу.

Тишина глушит.

— Ау, — голос звучит гулко в пустом коридоре. — Есть тут кто-нибудь?! Аууу…

Эхо ударяется от стен. Ввинчивается в голову резкой, тупой болью. Чувствую себя странно. Я уже проснулась, но ощущения будто я до сих пор сплю.

В доме никого. Помню, Баженов говорил что-то о папке в его кабинете. Слепо, словно по указке направляюсь именно туда. Иду ровно посередине коридора, не прячась.