Колыбель времени - Наталья Павлищева

Елизавета — дочь короля Генриха VIII, прославившегося своим странным обращением с женами, это почти Синяя борода, и Анны Болейн.

Первая жена Генриха Екатерина Арагонская, которую он получил «по наследству» вместе с троном от старшего брата, была старше его на шесть лет. За много лет супружества Екатерине не удалось родить жизнеспособного наследника, выжила только дочь Мария, которая на семнадцать лет старше Елизаветы. Когда состарившаяся королева надоела Генриху, тот долго не сомневался, принялся заводить одну любовницу за другой. Тетка Елизаветы, сестра ее матери Мария Болейн долго не кочевряжилась, уступила королю и родила от него сына. Ее ловко выдали замуж, и супруг признал королевское дитя своим.

Мать Елизаветы Анна Болейн оказалась менее сговорчивой, она поставила условие: только брак. После нескольких лет ухаживаний Генрих обещал жениться и ради этого затеял развод с Екатериной Арагонской. Анна Болейн на радости уступила и оказалась в положении раньше, чем пошла под венец. Дело в том, что папа римский вовсе не собирался потакать любвеобильному английскому королю. Одно дело наставлять супруге рога со знатными красотками или просто служанками и совсем другое — потребовать развод.

Возможно, Генрих и добился бы своего, действуй он медленно и настойчиво и обещай Церкви что-нибудь существенное, но король отличался буйным нравом и крайней несдержанностью. Ждать, когда папа разведет его, терпения и времени не было, Анна Болейн уже гордо носила перед собой живот, а астрологи и повитухи со всех сторон утверждали, что родится сын. Его наследник должен родиться законным, и ради этого король был готов на все.

Он попросту отделил Английскую церковь от Римской и объявил себя главой новой Англиканской церкви! А уж развести самого себя и разрешить себе жениться на любимой тогда женщине… Послушные епископы развели и венчали.

Вообще-то по церковным канонам не мог считаться законным и первый брак короля, потому что тот женился на вдове своего брата, а сочетаться браком с бывшей собственной невесткой нельзя, но Екатерина была испанской инфантой и истовой католичкой, потому на такое нарушение Европа старательно закрывала глаза.

Анна Болейн перестала быть столь любимой, как только родила вместо сына дочь! Появление на свет Елизаветы оказалось для ее отца таким ударом, что король не мог прийти в себя целую неделю. Он крушил все вокруг, ругался на чем свет стоит, боялись, что бедолагу хватит удар! Позже Анна родила еще мальчика, но из-за стресса, перенесенного матерью, ребенок не выжил. У короля Генриха никак не получались жизнеспособные мальчики, а вот две сестры Мария и Елизавета были вполне здоровыми и крепкими.

То ли Генрих решил, что дело в возрасте его жен, то ли просто попалась на глаза молоденькая красотка (ходили слухи, что следующую супругу подсунули Генриху противники Анны Болейн), но против Анны были выдвинуты совершенно немыслимые обвинения в измене, и ее отправили на эшафот! Если верить этим обвинениям, получалось, что король бывал в супружеской спальне только в порядке очереди из любовников королевы. Ни один из обвиненных, кроме музыканта, к которому применили изощренные пытки, связи с королевой не признал, но отступать было некуда, всех казнили оптом, а за ними и саму Анну. На Елизавету легло пятно дочери женщины, виновной в прелюбодеянии. Почему девочка должна отвечать за свою мать, даже если та и изменяла мужу? Никто не задавался таким вопросом, все рассуждали, что яблоко от яблони…

Именно потому Елизавете никак нельзя ошибаться, ей не простят и малейшего промаха…

А третья супруга короля Джейн Сеймур тоже долго не прожила, но она успела родить Генриху единственного сына — Эдуарда. Этот брак считался законным, потому что Екатерина Арагонская к тому времени умерла. Едва успев похоронить умершую от послеродовой горячки третью супругу, король озаботился новой женитьбой. Брак с Анной Клевской оказался неудачным и коротким, но той удалось выйти из союза с непостоянным королем живой и даже без особых потерь.

Пятая супруга — тоже Екатерина — не испугалась судьбы Анны Болейн, но только гибнуть зря не стала, прежде чем взойти на эшафот, действительно превратила мужа в рогоносца, словно мстя за всех обиженных им женщин. Поплатилась головой.

Шестая супруга (и третья Екатерина) Парр умудрилась Генриха пережить, хлебнув в конце его жизни всего сполна: и горя, и унижения, и страха.

Согласно завещанию Генриха VIII, его наследником становился сын Эдуард, а если он умрет бездетным — последовательно дочери Мария, Елизавета, племянница Джейн Грей, внучатая племянница Мария Стюарт… Эдуард родился и рос крепким ребенком, и никому не приходило в голову, что он не сможет оставить наследника.

После смерти короля Генриха Екатерина Парр, сумевшая пережить уже третьего по счету мужа, отозвала из далекой командировки на континент, куда его отправил король, чтобы не путался под ногами, свою прежнюю любовь лорда-адмирала Томаса Сеймура и спешно вышла за него замуж. Вообще-то у Сеймура был другой расчет — жениться на Елизавете, чтобы с ее помощью прийти к власти, но вдовствующая королева не позволила отвлекаться.

Зато почему-то позволяла супругу не просто ухаживать за падчерицей, но и посещать ее спальню, откровенно ласкать юную девушку, раздевая почти донага.

Екатерина Парр неизвестно куда смотрела, ее муж тискал Елизавету, эта дуреха, видно, в какой-то момент уступила, когда меня не оказалось рядом, а мне теперь расхлебывать.

Вернусь, строго спрошу с Антимира, почему меня нельзя было «забросить» сюда загодя, чтоб потом не пришлось тайно рожать.

Кэтрин Эшли… многолетняя сначала воспитательница, потом утешительница и наперсница Елизаветы. Женщина, которой известны почти все тайны будущей королевы. Верно, в кого «подселять», как не в преданную Кэт?

Отражение в зеркале демонстрировало миловидную женщину, в меру полненькую, в меру строгую, в меру умную… Ничего, в общем, я себе вполне нравилась, конечно, до идеала очень далеко, но могло быть и хуже. А если сравнить с окружающими, так вообще неплохо.

Я стояла перед галереей семейных портретов, разглядывая изображения королевской семейки и пожимая плечами. Нет, я совершенно не понимала их канонов красоты. Этих красавиц в наше время жалели бы как откровенных дурнушек.

Может, у живописцев руки не оттуда росли, но красавица Екатерина Арагонская на портрете имела колючие, близко посаженные глаза, маленький ротик, у которого верхняя губа почти не видна, с неправильным прикусом и сильно выступающей вперед знаменитой габсбургской нижней челюстью. Я много слышала о ее доброте и милосердии, но как же надо ненавидеть живописца, чтобы сидеть перед ним с таким выражением лица?

Я вспомнила и о ее дочери принцессе Марии. С какого-то перепугу эту-то считали красавицей? Хотелось крикнуть: «Ребята, вы что, никогда красивых женщин не видели, что ли?!» Мила в общении? Это смотря с кем. Тверда характером? Я вспомнила следующие годы этой особы, когда она будет королевой, и усмехнулась: действительно Кровавая.

Хороша собой? Может, и была в ранней юности, но то, что увидела я, к такому выводу никак не располагало. Широкое, словно приплюснутое лицо, нос картошкой, явно начавший провисать второй подбородок, настороженное, злое выражение лица и такие же колючие, въедливые глаза. Инквизиция в действии, ей-богу! Лично у меня осталось впечатление бульдога, прикидывающего, как надежнее вцепиться в горло жертве.