Тюрьма мертвых - Александр Райн

– Что это?! Рельсы?! Здесь?!

«Вы, блин, серьезно?»

– Тюрьма очень большая, вы же сами видите, передвигаться по ней приходится таким образом, привыкнете.

«Я боюсь представить, что же дальше».

Железная дорога начиналась прямо в крыле. В одной из стен был вырезан проем, из которого тянуло сквозняком и сыростью; у его подножья стояла небольшая шестиместная вагонетка вроде тех, что на американских горках. Никакого руля или его подобия, только очередное кодовое устройство. Мы сели, инженер вдавил несколько кнопок – поручни с шипением опустились, затем еще комбинация – впереди загорелся луч света; очередное нажатие – и вагонетка, издав противный скрип трущегося друг о друга железа, тронулась с места. Наконец мы не шли пешком. Дикая усталость ломала все тело: ноги гудели, руки отваливались, но зато сонливости как не бывало, ее пересиливало нахлынувшее любопытство. Я был в настоящем шоке.

«Так не бывает, я уверен, так в обычных тюрьмах не бывает».

Мы снова погрузились в тоннель, но на этот раз он был огромен, напоминал метро. Вдоль стен тянулись неоновые змейки, целыми рядами они уходили вглубь, подсвечивая все вокруг тусклым зеленоватым светом. Снова на пути попадались развилки. Пути расходились и сходились, этот лабиринт не заканчивался, мне казалось, что вот-вот откуда-нибудь вырвется Минотавр и перевернет наш маленький состав. По моим прикидкам, тюрьма была размером с небольшой городок. Скорость вагонетка развивала неслабую, из-за чего глаза без конца слезились, а в ушах стоял шум. Вдалеке показался лучик света, с каждой секундой он приближался, становясь все больше. Когда луч был совсем рядом, я прищурился, чтобы разглядеть, что это такое. Навстречу нам, стуча колесами по рельсам, ехала точно такая же вагонетка, заполненная пассажирами. Это были заключенные, я узнал их по робам вроде тех, что носили местные строители. Они промчались мимо нас, совсем рядом, буквально за секунду, взъерошив волосы и слегка качнув наш состав потоком встречного ветра.

Торможение было резким, со скрипом, в лучших традициях каруселей. Все вокруг напоминало станцию метро. Поручни поднялись вверх, и, поднявшись, мы ступили на длинную платформу. Мне даже понравилось это путешествие, по телу шли приятные адреналиновые вибрации.

– К утру-то хотя бы доберемся?

– Я понимаю, что много времени уходит на дорогу, но по-другому, увы, никак. Здесь все сделано так, чтобы заключенный не имел ни малейшего шанса выбраться. Тюрьмы совершенствуются каждый год, усиливаются, становятся более сложными, и все равно находятся такие, кто пытается сбежать.

– Сбежать отсюда? Как это вообще возможно?

– Невозможно, но когда у людей в запасе вечность, – тут он на секунду замолчал, словно осекся, лицо приняло задумчивый вид, – я имел в виду, пожизненный срок, то терять им, по сути, нечего; единственное, что им остается, – это смириться либо попробовать сбежать.

– Мне что, нужно бояться?

– Нет-нет, это крыло еще не запущено. Даже если каким-то чудом кому-то удастся сбежать, в чем я серьезно сомневаюсь…

– Ну чисто теоретически? – я никак не успокаивался, был слишком взволнован.

– Чисто теоретически что беглецу здесь делать? Выхода тут нет, прятаться ну тоже абсолютно бессмысленно, да и что ему может понадобиться от вас?

– Не знаю, возьмет в заложники.

– Не бойтесь, такого не будет. Пойдемте, вон там будет ваше рабочее место.

В этом крыле все было иначе. К платформе тянулся целый ряд невысоких бесконечных коридоров. Камеры здесь стояли не вплотную друг к другу, как в первом крыле, а на значительном расстоянии, да еще и в шахматном порядке, что-то вроде одиночек. Мне почему-то показалось, что я нахожусь где-то глубоко под землей, вдали от цивилизованного мира, среди безжизненных катакомб, не имеющих начала и конца.

– Это «коридор буйных». – Голос инженера отвлек меня от раздумий.

– Буйных?

– Да, тех, кто не хочет вести себя как полагается, пытается сбежать, нарушает дисциплину… Вот чертежи решеток, материал уже лежит возле каждой камеры, можно начинать.

«Ишь какой шустрый».

Я взял слегка потрепанный и засаленный от пальцев конверт и, развернув, с видом бывалого академика начал всматриваться в проект.

– Так, ага, ясно, это так, шаг, длина шва…

«Легко и просто, разберется даже чайник».

Но одна деталь меня все же смутила, и я задержался на ней.

– Есть вопросы?

– Да нет, в принципе все ясно. Должно быть, так отпечаталось просто.

– Нет, не отпечаталось, нужно делать все как на рисунке.

– Но тут решетки внутри камеры!

– Я же говорю, нужно делать, как в чертеже.

– Но зачем решетки внутри бетонной камеры?

– Для безопасности.

– Куда безопаснее-то?

Инженер смерил меня суровым начальническим взглядом. Этот взгляд был мне знаком. Именно от таких взглядов я и сбежал, когда решил зарабатывать на жизнь самостоятельно, без чужих указаний, правил, без унижений ради честно заслуженной зарплаты.

– Делайте, как указано в чертеже, и не задавайте вопросов.

Неслышно скрипя зубами, со слегка придурковато-виноватым видом я выдавил из себя лишь:

– Вам виднее, – и пожал плечами.

– Самое главное – это качество работы; мы будем проверять каждый пруток, чтобы быть уверенными в том, что никто не сможет сбежать! От этого, естественно, будет зависеть, будете вы работать или нет.

– Ясно. Ну, проверяйте, пожалуйста, я за себя не переживаю. А что насчет жилья?

– Да, конечно, оставляйте инструмент здесь, я покажу вам, где вы сможете расположиться.

Наконец я мог скинуть тянущий к земле груз. Руки почувствовали небывалое облегчение, и, немного размявшись, я последовал за Сергеем Ивановичем.

«Со светом здесь, похоже, все туго».

Светильники, висящие вдоль стен, то и дело мерцали, намекая на то, что электричество нестабильно, а значит, со сваркой будут проблемы. Я заглянул в одну из камер и был слегка ошарашен. Окон не было от слова «совсем», так что небо в клеточку – это роскошь, на которую местным постояльцам никогда, судя по всему, не заработать.

«Это что, кровать?»

Из стены торчала нетесаная деревяшка, зафиксированная цепями. Больше здесь мебели не было. Помещение размером с большую гардеробную больше напоминало предсмертную темницу для военнопленных, а не камеру заключенного.

От этих мыслей меня передернуло, и в голову снова стали закрадываться темные мысли. Внутренний голос повторял:

«Лучше бы ты спал дома».

Пока мы шли мимо этих жутких камер, я заметил на стене висящий телефонный аппарат, один из тех, что из-за ненадобности давно покинули улицы городов. Так вот куда они все делись.