День муравья - Бернард Вербер

На этот раз слова комиссара показались инспектору вполне убедительными. Хотя это и выглядело чересчур просто и мерзко. Тем более что только версия самоубийства вполне объясняла отсутствие чужих следов.

— Итак, подвожу итог, — продолжил Мелье. — Почему все закрыто? Потому что все произошло внутри. Кто убийца? Себастьен Сальта. Каким орудием? Ядом замедленного действия собственного изготовления! Какой мотив? Отчаяние, невозможность расплатиться с огромными карточными долгами.

Эмиль Каюзак больше ни о чем его не спрашивал. Неужели эту загадку, которую газеты окрестили «триллером лета», было так легко разгадать? И даже безо всяких экспертиз, очных ставок, поисков улик — без всех этих атрибутов профессии. Репутация комиссара Мелье не оставляла места сомнению. В любом случае, его рассуждения давали единственно возможное объяснение произошедшего.

Подошел полицейский:

— Эта журналистка из «Воскресного эха» все еще здесь, она хочет взять у вас интервью. Она ждет уже больше часа и требует…

— Хорошенькая?

Полицейский кивнул:

— Даже «очень хорошенькая». Думаю, она евразийка.

— Да? И как ее зовут? Чунг Ли или Манг Си-нанг?

Полицейский возразил:

— Вовсе нет. Летиция Вэль или что-то в этом роде.

Жак Мелье призадумался, потом взглянул на наручные часы:

— Скажите этой дамочке, что, к сожалению, у меня нет времени. Сейчас время моей любимой передачи «Ловушка для мысли». Знаешь такую, Эмиль?

— Слышал, но ни разу не видел.

— Это ты зря! Такая мозговая тренировка полезна для всех детективов.

— Ну, для меня, знаешь ли, поздновато.

Полицейский кашлянул:

— Так что с этой журналисткой из «Воскресного эха»?

— Передайте ей, что позже в Центральном агентстве прессы я сделаю заявление. Ей придется черпать вдохновение там.

Полицейский позволил себе маленький дополнительный вопрос:

— А что с этим делом, вы уже нашли разгадку?

Жак Мелье разочарованно улыбнулся, как специалист, перед которым поставили слишком простую задачу. Однако ответил:

— Двойное убийство и самоубийство, и во всех случаях отравление. Себастьен Сальта погряз в долгах, вот и решил покончить с этим раз и навсегда.

Затем комиссар попросил всех покинуть помещение. Он сам погасил свет и закрыл дверь.

Место преступления опустело. Красные и голубые уличные неоны отражались на покрытых воском трупах. Замечательное решение комиссара Мелье лишило их трагической ауры. Трое умерших от отравления — только и всего.

Там, где проходил Мелье, тайна исчезала.

Еще один факт — и только. Три реальные фигуры, озаряемые разноцветными вспышками. Трое застывших мужчин напоминали мумифицированные тела жителей Помпей.

Однако оставалось еще нечто необъяснимое: маска полнейшего ужаса, исказившая лица, казалось, свидетельствовала, что они видели кое-что пострашнее извержения Везувия.

103683-й смирился. Он напрасно сидит в засаде. Прекрасная новорожденная бабочка так и не вернулась. Муравей шлепает по брюшку волосатой лапкой и ползет к концу ветки, чтобы забрать хотя бы пустой кокон. Такая вещь всегда пригодится в муравейнике. Пустой кокон может послужить амфорой для медвяной росы или переносной флягой.

103683-й чистит антенны, двигая ими со скоростью 12000 вибраций в секунду, и проверяет, нет ли поблизости чего-нибудь интересного. Ни тени добычи. Ничего хорошего.

103683-й — рыжий муравей из Федерального города Бел-о-кана. Ему полтора года, что соответствует сорока людским годам. Его каста — каста бесполых солдат-исследователей. Он высоко держит свои антенны. Посадка шеи и груди выдает решительный характер. Одна из коленных щеточек-шипов сломана, но остальные механизмы все еще в превосходном состоянии, хотя бока исполосованы царапинами.

Маленькие полусферические глаза смотрят на мир через сеть окулярных фасеток. Широкоугольное зрение. Он может видеть перед собой, за собой и над собой одновременно. В окрестностях ничего не движется. Хватит терять здесь время.

Он спускается с куста, перебирая лапками, на кончиках которых имеются присоски. Эти маленькие жилистые подушечки выделяют липкое вещество, которое и позволяет муравью передвигаться по совершенно гладким поверхностям, даже по вертикали, даже вниз головой.

103683-й по запаху отыскивает дорожку и направляется к Городу. Трава вокруг вздымается, как высокий строевой лес. Множество белоканских рабочих бегут по тому же обонятельному пути. В некоторых местах дорожные рабочие проложили ходы под землей, чтобы пешеходам не мешали солнечные лучи.

Какой-то слизняк по рассеянности заползает на муравьиную тропку. Солдаты тут же прогоняют его уколами мандибул. Потом счищают с дороги оставленную им слизь.

103683-му встречается странное насекомое. У него всего одно крыло, и то волочится по земле. При ближайшем рассмотрении это оказывается муравей, который тащит крыло стрекозы. Приветствия. Этому охотнику повезло больше. Вернуться ни с чем или принести кокон бабочки — это примерно одно и то же.

Постепенно вырисовываются контуры Города. Потом небо исчезает совсем. Видна только гора из веточек.

Это Бел-о-кан.

Основанный пропавшей королевой (Бел-о-кан означает «Город заблудившегося муравья»), он выстоял под грозными межмуравьиными войнами, ураганами, термитами, осами, птицами, гордый Город Бел-о-кан живет уже более пяти тысяч лет.

Бел-о-кан — это центральная штаб-квартира рыжих муравьев Фонтенбло.

Бел-о-кан — это самая большая политическая сила региона.

Бел-о-кан — муравейник, где зародилось эволюционное мирмекийское движение.

Каждая угроза делает его еще сплоченней. Каждая война повышает его боеспособность. Каждое поражение делает всех мудрее.

Бел-о-кан — Город с тридцатью шестью миллионами глаз, ста восемью миллионами лапок, восемнадцатью миллионами голов с мозгами. Живой и прекрасный.

103683-му знакомы все его перекрестки, все подземные мосты. В детстве он бывал в залах для выращивания белых грибов, в загонах, где доят стада тли, и в залах, где с потолка свисают неподвижные особи-цистерны. Он пробегал по коридорам Закрытого города — его когда-то прорыли термиты в сосновом лесу. Был свидетелем всех улучшений, введенных новой королевой Шли-пу-ни — его давней подругой по приключениям.

«Эволюционное движение» придумала Шли-пу-ни. Она отказалась от титула новой королевы Бело-кью-кьюни во имя создания собственной династии — династии королев Шли-пу-ни. Она ввела новую метрическую систему: теперь условное измерение пространства это не голова (3 мм), а шаг (1 см). Поскольку теперь жители Бел-о-кана стали путешествовать на более дальние расстояния, то укрупнение единицы измерения напрашивалось само собой.