Зачем я ему? - Алина Ланская

Домой принесла два килограмма картошки, пачку гречки, овсянку, батон хлеба, кочан капусты, морковь, лук, подсолнечное масло и десяток яиц. До конца недели точно хватит, а там и зарплату должны дать…

Жареная картошка и салат на ужин. Не так уж и плохо. Я бы сказала: просто отлично! За день ни разу нормально не ела и вот опять наедаюсь на ночь. И что? Я же не фитнес-модель, плоский живот с кубиками не демонстрирую в инсте, а когда будет лет 40, может, и буду правильно питаться. Но точно не сейчас.

Так, теперь душ и спать. Ложусь я обычно не раньше полуночи и тут засиделась, рассылая резюме по вакансиям. Много где требовались стажеры на 3–4 часа в день, но там либо не платили вообще, либо платили совсем копейки. Более или менее нормальные деньги только на полную ставку, то есть работа днем, когда у меня учеба. Бред какой-то… Я устало потерла глаза: столько вакансий, а все мимо.

Мобильный Машки по-прежнему молчал, в соцсетях она не появлялась. Я только сегодня днем осознала, что у меня нет никаких контактов ее родственников, школьных друзей. В универе ближе всего она общалась со мной — девчонки ее не любили, а парни… Те, что попроще, ее побаивались, а такие, как Полянский или Воронов, в грош не ставили.

Найти ее отца не было проблемой — зайди на сайт его пекарни, да напиши письмо, а в «контактах» есть телефоны. Но я боялась его беспокоить. Епифанцева и раньше на пару дней пропадала, зависала с какими-то приятелями, меня с ними не знакомила, да и я с расспросами не лезла. Но тогда она хоть предупреждала…

Телефон вдруг моргнул принятым сообщением. Я вздрогнула. Хоть бы это Машка, пожалуйста! Но это была не она. Номер незнакомый, на экране появилось сообщение:

Эту ночь я спала плохо: раз двадцать, наверное, перечитывала смску и пыталась найти скрытый смысл. Он ее нашел? Или с самого начала знал, где она? Или соврал, чтобы я не поднимала шум? Тому, что Леднев знал номер моего сотового, я уже не удивлялась.

Первая пара прошла нормально — английский. Его я люблю с детства, конечно, до свободного владения мне далеко, но уровень «выше среднего» однозначно у меня есть. Для девчонки, которая никогда не была за границей, не общалась с носителями языка и у которой не было даже нормального учителя английского, это неплохой результат. У меня были определенные ожидания получить экзамен автоматом в этом семестре. Если до конца месяца не найду еще одну работу, начну писать рефераты за однокурсников. Пара раздолбаев уже подкатывала перед первой сессией. Говорят, неплохие деньги можно заработать.

— Привет, Вер. Слушай, а где Маша? Она так и не появлялась на парах после… Ну ты понимаешь, после того… той вечеринки. У-у нее все нормально?

Миша Плодов, один из самых верных поклонников Епифанцевой. Тихий, застенчивый парень, учится на четвертом курсе. Кажется, тоже на юридическом, как и Полянский. Его Машка отшила одним из первых — «дохляк» и подкаблучник: «Ты только посмотри на него: рубашка, как у моего папы на фотках из 80-х, брюки со стрелками, очечки-то какие? Да он, поди, девственник еще». У бедного парня не было и шанса с Маней. Но он почему-то не отставал, все ходил и ходил за ней, как привидение.

— Миш, у нее все хорошо, не волнуйся. Так, семейные дела, скоро вернется. — Я не стала поправлять парня, что зовут меня не Вера, а Варя. Да хоть Васей пусть зовет. Жаль, что не отвяжется быстро. И точно, Плодов не торопился на свои пары.

— Ты, если увидишь ее раньше, передай, что я за нее переживаю. И пусть не обижается на этих придурков. Они просто отморозки. — В этом я была полностью согласна с парнем.

— Эй, Плод, ты что малолеток клеишь? Думаешь, даст тебе? — Какой-то высокий парень толкнул Мишку в плечо. Тот покраснел.

— Слушай, Миш, у меня основы теории литературы начинаются, да и тебе пора. Маше я все передам.

— Да-да, конечно. Пока.

Неплохой он парень все-таки. Пусть не такой красавчик, как Айс или Полянский, без наглого обаяния Воронова, нет богатого папы, девчонки за ним толпой не ходят, зато любящий и надежный. Бабушка говорила, что такие хоть и не хватают звезд с неба, но верные, семейные. Жаль, не ценят их женщины. И я видела подтверждение ее слов чуть ли не каждый день.

На пару я все-таки опоздала.

— В следующий раз, Барсукова, дверь закроете со стороны коридора. А теперь быстро сядьте!

Я все-таки фигею от наших преподов. У нас вроде как не казарма, а весьма творческая и свободолюбивая профессия. Так что же они с нами, как в армии, разговаривают?!

Тихо извинилась и быстро села за парту. За спиной раздались смешки. Даже оборачиваться не надо, и так понятно, кто это.

— Классно Макс опустил эту стерву. Она там не отравилась с горя, а Варь? А то уже два дня как не появляется…

Я вытащила ручку, тетрадь и начала записывать лекцию. Отвечать на такое, желания не было никакого. Монотонный голос лектора помог отключить голову, я писала чисто механически, даже не пытаясь вдуматься, что пишу.

Пара закончилась, задерживаться никто не хотел, так что у дверей быстро образовалась пробка.

— Ну, так как там Машка-то? — Меня обступили три одногрупницы. — Отличный ролик получился, вирусный. Чего молчишь-то?

Светка Криволапова, Лера Афанасьева и еще девчонка, чьего имени я не знаю. Этих двух я помню еще с экзамена. Обе все-таки поступили, и с обеими мы с Машей не ладим.

— Завидуешь, что не тебя обсуждают? — устало проговорила и сделала шаг к двери. — Своей жизнью займитесь.

— Совсем чокнулась? Чему тут завидовать? Ее там и поимели поди все, кому не лень. Шлюха! — выплюнула Криволапова.

— Привет. Как дела? До дома вчера нормально добралась? А то поздно уже было, жаль, не смог отвезти…

Воронов! Блин! Я и забыла, что после нас тут пара у четвертого курса. Перерыв совсем небольшой, часто толкаемся в дверях. В аудитории уже было человек пятнадцать с юридического. И все они с любопытством смотрели в нашу сторону.

За спиной прыснула Афанасьева.

— А ты время зря не теряешь. Такая же подстилка.

Они стояли и смотрели на меня. Парни с понимающей усмешкой, девчонки перешептывались. Я почувствовала себя голой, абсолютно голой. Самый жуткий кошмар: мне снится, будто я иду по улице, вокруг меня люди, а я или босая, или в одной короткой майке, которая ничего не прикрывает. Сейчас я чувствовала примерно так же, как и в том сне, — беспомощной и униженной.

— Варь, чего молчишь? — Воронов смотрел на меня так, как будто не замечал всех этих смешков вокруг.

Я отвернулась и, не поднимая головы, ринулась к двери. Бежать, бежать отсюда! Ну почему? Почему я? Я просто хочу учиться и работать. Мне дела нет никакого до них всех!

Уткнулась головой в чье-то твердое плечо, машинально подняла голову и встретила ледяной взгляд серо-голубых глаз. Айс!