Тринадцатый Череп - Рик Янси

– Я слушаю тебя, Альфред.

Мы беседовали шепотом, подавшись над столом друг к другу. Я догадывался, что детектив Кеннард не ушел далеко. Скорее всего, он стоял за двухсторонним зеркалом и слушал.

– Порядок, Альфред, – сказала Мередит.

– Сначала я хочу знать, что с Сэмом.

– Кто такой Сэм?

– Неизвестный, которого подстрелили в пентхаусе. Он мой опекун. Что с ним?

– Он в палате интенсивной терапии.

– Выживет?

Мередит покачала головой. Она не знала.

Несколько секунд я молча смотрел ей в глаза, после чего спросил:

– Вы знаете, как погиб мой отец?

– В газетах писали, что в авиакатастрофе.

– Ему отрубили голову.

И тут меня прорвало. Даже если бы захотел, я уже не мог остановиться. Я выложил ей все. Об Экскалибуре и тайном ордене рыцарей, которые его охраняли. О Могаре, который был наследником моего отца, пока тот не узнал, что у него есть сын, то бишь я. О лучшем друге отца, Беннасио. Он был последним рыцарем на земле и погиб, пытаясь вернуть похищенный Могаром меч. О том, чем все кончилось в пещере Мерлина под руинами Камелота. Рассказал, как умер и вернулся к жизни и о смерти Могара.

– А он как умер? – спросила Мередит.

– Его обезглавили.

– И его тоже?

– Да. Я.

– Ты отрубил ему голову?

– Экскалибуром.

– То есть мечом короля Артура.

– Мечом Михаила, если быть точным.

– Михаил – секретный агент этого АМПНА?

– Михаил – архангел с небес.

– С небес.

– Ну, оттуда, – показал я пальцем на потолок. – С небес.

– И где сейчас этот меч?

Я снова показал на потолок.

– По-нят-но, – по слогам произнесла Мередит.

– В чем дело? Вы не верите в небеса?

– Я просто не понимаю, почему это АМПНА захотело тебя убить. Ведь у тебя нет меча.

Я чуть не брякнул: «Потому что у меня есть Печать», но засомневался. Она могла меня обыскать и тогда нашла бы Великую Печать Соломона. Я закусил губу и отвел глаза.

– Ты понимаешь, на что все это похоже? – сочувственно спросила Мередит.

– Знаю. Но это правда.

– Правда, – повторила Мередит.

Я снова посмотрел ей в глаза и проговорил:

– Вы заявляете, что хотите знать правду, но на самом деле вовсе не хотите, так как правда заключается в том, что не принадлежит вашему миру. Понимаете? Вот этому миру с этим столом, с этими стульями и часами на стене. Правда не укладывается в рамки вашего мира, но это правда. Я так живу… За рамками вашего мира. И боюсь, так всегда и будет. Если бы я мог прямо сейчас перескочить через стол в ваш мир, я бы это сделал. Не раздумывая. Но мой мир – это священные мечи, сверхсекретные шпионские операции и ангелы, которые называют меня своим возлюбленным. Вот почему меня пытались убить. Вот почему погибли полицейские. У меня неприятности, но у человека, который должен меня защищать, они посерьезнее. И нам обоим нужна помощь. Вы поможете нам, детектив Блэк? Прошу вас, помогите, мы действительно в беде.

Мередит ответила не сразу. Сам не знаю почему, но она чем-то – не внешностью, нет – напомнила мне маму.

– Сделаю все, что в моих силах, – сказала она.

Через час, когда я один сидел в тесной камере, наконец появился мистер Нидлмайер.

– Где вы пропадали? – спросил я.

Нидлмайер бросил портфель на койку и промокнул лысину украшенным монограммой платком.

– Виноват, Альфред, прости. Ты ведь ничего им не рассказал?

– Я рассказал им все.

Нидлмайер вытаращился на меня. Он только что вытер лицо, а оно уже снова заблестело от пота.

– Все про все?

– Почти.

– Тогда понятно.

– Что понятно?

– Тебя переводят в больницу Святой Марии.

– Почему?

– Подозревают психическое расстройство.

– То есть что я спятил.

– Ну, их можно понять.

– Больница Святой Марии. Это туда отвезли Сэма. Ты его видел?

Нидлмайер кивнул.

– Как он? – спросил я.

– Плохо, Альфред. Плохо.

– Я должен его увидеть.

– Тебя не пустят.

– Всего на пять минут…

– Сначала обследование…

– И он поправится. Как будто ничего и не было.

– А потом будут слушания в суде.

Нидлмайер наконец сумел привлечь мое внимание.

– В суде?

– Где судья вынесет решение.

– Насчет чего?

– Насчет твоей… как бы это лучше выразиться… психической… э-э… готовности предстать перед судом.

– То есть если я псих, то меня не признают виновным?

Нидлмайер кивнул. Он явно испытал облегчение оттого, что я уловил суть.

– Да! Что-то в этом духе.

– А если судья решит, что я псих? Тогда меня до конца жизни упекут в дурдом?

Нидлмайер помолчал немного и ответил:

– Альфред, я же предупреждал – молчи.

– А если он решит, что я здоров, меня посадят на двадцать лет.

– Только если жюри признает тебя виновным.

Я обдумал оба варианта.

– И какая будет стратегия?

– Стратегия?

– У вас же есть стратегия – мысли, как вытащить меня из этой ситуации?

– Что ж, первым делом я найду тебе хорошего адвоката.

Я уставился на него:

– Я думал, что вы и есть мой адвокат.

– Формально я поверенный в делах твоего отца. Да ты и не захочешь, чтобы я представлял тебя в суде, Альфред.

– Почему? Вы плохой адвокат?

– О нет. В своем деле я очень даже хорош. Но увы, уголовное право не моя сфера.

Нидлмайер похлопал меня по коленке.

– Не трогайте мое колено, – сказал я.

Нидлмайер убрал руку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Паршиво. У меня сломан нос. Пятьдесят девять миллионов швов на руке и четыре тысячи ссадин по всему телу. И еще подозревают, что у меня треснула задница.

Нидлмайер нахмурился: