Тринадцатый Череп - Рик Янси

– Тот ужасный секретный агент?

– Майк больше не секретный агент. Он исчез после того, как Абигейл Смит арестовала его приятеля-директора.

– И ты считаешь, что он хочет тебе отомстить?

– В последнюю нашу встречу он сказал: «Когда-нибудь я убью тебя, Богом клянусь». Ну, или что-то в этом духе.

– Я поговорил с детективом, с мисс Блэк. Она пообещала поставить у твоей палаты своего человека, – сообщил Нидлмайер.

– Потому что, кто бы это ни сделал, он попытается повторить, – закончил за него я.

Нидлмайер промолчал.

– И вы пришли об этом доложить?

– Нет, Альфред. – Нидлмайер, тяжело вздохнув, открыл портфель и достал какую-то фотографию с неровными обгоревшими краями. – Я нашел это после… В общем, сегодня утром.

Он протянул фотографию мне.

– Мистер Нидлмайер, я не могу пошевелить руками, – напомнил ему я.

– О! Конечно. Извини.

Нидлмайер встал и поднес ее ближе. Картинка была искаженной и приобрела противный горчичный оттенок, но я все-таки различил лицо мамы. На фото она была молодой и улыбалась. Именно благодаря улыбке я ее и узнал. По зубам. А ниже подбородка у мамы зависло какое-то бурое пятно.

– Что это у нее в руках? – спросил я.

– По-моему, ребенок.

– То есть я. Очевидно, она послала эту фотографию мистеру Сэмсону.

Нидлмайер и не подумал убирать фотографию, он стоял и держал ее у меня перед носом, пока я не сказал, что уже насмотрелся. Только тогда он положил снимок на край кровати.

– А почему она обгоревшая?

Нидлмайер часто-часто заморгал и чуть приоткрыл рот.

– Прости, Альфред. Я полагал, что тебе уже рассказали.

– Что рассказали?

– Альфред, сегодня ночью дом Бернарда сгорел дотла. Говоря языком страховщиков – полная гибель имущества.[5]– Нидлмайер извлек носовой платок с монограммой и высморкался. – Определение еще не вынесли, но предполагают, что это поджог. И это еще не все. Могила твоего отца… Ее осквернили.

– Что значит – осквернили?

– Труп расчленили… Тело оставили в могиле… А голову забрали. Альфред, они унесли голову!

И тут он расплакался. Наблюдать, как плачет взрослый мужчина, всегда нелегко, но на детском личике мистера Нидлмайера слезы смотрелись более или менее естественно.

– Знаете, – сказал я, – конечно, это только догадка, но, похоже, кто-то передает мне сообщение.

Мередит Блэк вошла в палату, закрыла за собой дверь и, не сказав ни слова, расстегнула ремни на моих руках и ногах. Она села, я тоже сел и сразу предупредил:

– Мне нечего вам сказать.

– Вот и славно, – ответила она, – зато мне есть что сообщить тебе. Итак, прошлой осенью двое моих коллег из отдела убийств выехали по вызову в район Холлс, неподалеку от Бродвея. Мужчина, охранник, был заколот в собственном доме в гостиной. Был и свидетель убийства – пятнадцатилетний племянник жертвы. Он рассказал офицерам очень странную историю о некоем человеке по имени Артур Майерс, о компании «Тинтагель интернэшнл» и о весьма ценном мече, который, как оказалось, и был орудием убийства. Жертву звали Фаррел Кропп, и работал он на «Сэмсон индастриз». То есть на Бернарда Сэмсона.

Детектив Блэк умолкла, чтобы перевести дыхание, а я потирал запястья и старался не встречаться с ней взглядом.

– Это было довольно странное дело. Например, способ, каким была убита жертва. Не так уж много людей в Ноксвилле – да, собственно говоря, и в любом другом городе – отправляется на небеса от удара антикварным мечом. История, рассказанная свидетелем, не менее удивительна. Там и тайник в столе, и монахи-фехтовальщики, и меч, который вроде как наделен разумом. Детективы, которые в тот вечер выехали по вызову, отлично помнят обстоятельства дела. Они точно знают, что составили рапорт, только теперь его нет. Как нет и никаких записей о самом факте убийства. На место преступления приехал Бернард Сэмсон, и сразу после этого рапорт исчез. И знаешь, что за этим последовало? Оба детектива вдруг уволились и переехали на Карибы. Причем одному из них оставалось полгода до пенсии. И переехали они на остров, который принадлежит… угадай кому? «Сэмсон индастриз».

– Я ничего об этом не знаю, – сказал я.

Детектив Блэк притворилась, будто не слышит.

– Спустя четыре месяца после того убийства свидетель, то есть ты, словно сквозь землю провалился. Как и бывший глава отдела безопасности «Сэмсон индастриз» некий Бенджамин Бедивер…

– Знаете, я правда устал, – вмешался я. – Не очень-то поспишь в привязанном состоянии. Можно, я немного вздремну, а потом мы обо всем поговорим?

– А еще через несколько дней инспектор пограничной службы отразил в своем рапорте тот факт, что два человека на угнанном «ягуаре» пытались пересечь канадскую границу.

– «Ягуар» никто не угонял, – возмутился я. – Беннасио дал за него чек.

– Рапорт инспектора, как и рапорт детективов из отдела убийств, бесследно исчез. Прошло еще три недели, и ФБР внесло того самого свидетеля в список десяти самых разыскиваемых преступников за участие в заговоре по подрыву Стоунхенджа. А уже в следующем месяце его имя оттуда исчезло, и в ФБР не дали никаких объяснений по этому поводу.

– Потому что я ничего не собирался взрывать.

– Далее: компания «Тинтагель интернэшнл» продолжает существовать, но в ее штате нет, и никогда не было, никого по имени Артур Майерс. В настоящий момент исполнительным директором компании является Журден Гармо. Он жив и здоров. Вот только название самой компании показалось мне несколько странным. Я навела справки. Тинтагель – это местность, где, как предполагается, стоял Камелот, замок короля Артура.

– Ладно, – сказал я. – Дальше-то что? Чего вы от меня хотите?

Детектив Блэк подалась вперед:

– Помнишь внедорожник, который стоял сегодня утром напротив «Тауэрс»? Водитель сразу скрылся, но один из охранников запомнил номер. Машину взяли напрокат. Оплачена с корпоративного счета.

– Дайте-ка угадаю. «Тинтагель интернэшнл».

– Ну, если точнее, то оплатила счет фирма, чьим основным акционером является дочерняя компания «Тинтагель интернэшнл».

– И что, по-вашему, из этого следует?

– А следует, Альфред, то, что кто-то очень тщательно заметает следы.

– Означает ли это, что теперь вы мне верите и я могу отсюда уйти?

– Это означает, что детектив из отдела убийств пытается разобраться в происходящем, но чем глубже она копает, тем запутаннее становится дело. Могар, о котором ты мне говорил, это Артур Майерс? Я права?