В сентябре вода холодная - Анна Князева

– В дежурной части нам сообщили, что патрульные экипажи начали поиск.

– Не думаю, что это оказалось решающим, – заметила Анна.

– Вы правы, – согласилась Марина. – Машину никогда бы не нашли, если бы не отец. Утром он позвонил командиру воинской части, и тот поднял в воздух вертолет. С высоты члены экипажа заметили под водой машину, сразу вызвали гаишников и сообщили в милицию. Те организовали подъем, но внутри машины был только брат. Юли и Танечки там не оказалось.

– Вы присутствовали при подъеме автомобиля?

– Присутствовала, но помню об этом смутно. Отцу стало плохо, и я была с ним.

Стерхова представила себе подвешенный на тросах «жигуль», из которого льется вода, а на переднем сиденье, привалившись к рулю, сидит утонувший Виктор Савельев.

Она уточнила:

– Брат был пристегнут?

– Кажется, да, – засомневавшись, подтвердила Марина.

Значит, все так и было. Впрочем, ни тогда, ни теперь это не имело значения. Как бы ни выглядел Савельев, он был уже мертв.

– Я изучила карту, – сказала Стерхова. – Урутин и Заварзино связаны автотрассой. Почему ваш брат свернул на гравийку?

– Возможно, потому, что так было ближе. Нас с отцом это тоже удивило – на гравийной дороге можно разбить ветровое стекло. Проедет встречная машина, и вот он, камушек. А Виктор был ответственным человеком.

– Иногда прилетает от попуток, – сказала Анна. – Мог свернуть, если опаздывал.

– Брат не опаздывал, он выехал заранее, – твердо проговорила Марина и вдруг отвернулась.

По тому, как вздрогнули ее плечи, Анна поняла, что она заплакала.

– Вас приглашали для опознания одежды вашей невестки?

Марина затушила сигарету и вернулась за стол.

– Да, и я все опознала. Трикотажную кофточку мама подарила Юле на день рождения. Что касается детского рюкзака…

– Простите?.. – перебила Стерхова. – Вы сказали: детский рюкзак? Он принадлежал вашей племяннице?

– Я сама купила его на распродаже для Танечки.

Настенные часы начали бить время, и они замолчали. Дождавшись последнего, седьмого удара, Анна сказала:

– Мне нужно встретиться с вашими родителями.

Марина замотала головой и, словно поддавшись панике, вскрикнула:

– Отец болен, и маме не до этого! Я все рассказала.

– Вы же понимаете, что рано или поздно это случится, – сказала Анна, и Марина прошептала одними губами:

– Пусть лучше поздно…

Выйдя из подъезда, Стерхова обвела взглядом двор, поросший низкими деревцами, и не увидела ни людей, ни машин. Она обогнула дом и вышла на улицу Оружейную. Не обнаружив полицейского «уазика», который привез ее сюда, Анна стала ловить такси.

Спустя минуту, рядом с ней затормозил тот самый «уазик». Водитель перегнулся через сиденье и распахнул скрипящую дверцу:

– Прошу прощения! Долго ждали?

– Да нет. Ничего. – Стерхова залезла в машину и на автомате спросила: – Что-нибудь случилось?

– По-быстрому смотался в отдел, забрал у секретарши ключи. – Водитель тронул машину с места. – Ваша дорожная сумка лежит в багажнике.

– Зачем вы забрали ее из кабинета?

– Не я, – ответил водитель. – Следователь Шкарбун принесла.

– И что это значит?

– Домрацкий приказал, чтобы я отвез вас на служебную квартиру. – Он весело оглянулся: – Считайте, что повезло! Туда заселяют замминистров и генералов.

– Я – подполковник… – устало проронила она. – А как же гостиница?

– Гостиница в Урутине – дрянь, находится на окраине у автовокзала. Вам не понравится. А квартира – рядом с отделом.

Вздохнув, Стерхова откинулась в кресле:

– Квартира, значит, квартира.

Они подъехали к многоэтажному дому, водитель проводил ее до порога, сам отомкнул дверь и вручил ключи:

– Желаю хорошего отдыха!

– Спасибо, – сказала Анна, вошла в квартиру и захлопнула дверь.

Для начала она обошла комнаты. Помимо гостиной и кабинета, здесь было две спальни. В ванной стояла джакузи, что тут же натолкнуло на мысль о сомнительной репутации квартиры.

Вечером, перед сном, ей позвонила мать:

– Устроилась? Гостиница неплохая?

– Меня поселили в квартире, – сказала Анна.

– Ты одна?

– Конечно.

– Не нравится мне все это… В гостинице безопасней. Там администратор и горничные.

– Можешь не волноваться. В случае чего я сумею за себя постоять.

– Сплюнь три раза и не говори ерунды! – воскликнула мать и тут же осведомилась: – Звонила Николаю Клейменову?

Вопрос матери поставил Анну в тупик:

– Зачем?

– Отпуск отменился, значит, вы не увидитесь. Надо предупредить человека.

– Ну вот скажи мне, мама: откуда ты все знаешь?!

– Когда ты собралась поехать в Придивный, я сразу все поняла.

– Ну хорошо, я позвоню ему, – сказала Анна, однако, закончив разговор, отложила звонок на потом.

Второй день пребывания в Урутине Стерхова посвятила изучению следственных материалов. Порядок выяснения обстоятельств был импровизацией, но, по ее убеждению, вполне подходил для расследования такого запутанного дела.

Рабочий день в урутинском следственном отделе начинался не в девять, как в Москве, а в восемь часов утра, потому что в провинции не было метро или автомобильных пробок.

В семь пятьдесят Стерхова стояла у двери кабинета, из-за которой доносился голос Шкарбун:

– Ну да… Обычная московская стерва, лет тридцати пяти. Внешность? Высокая, темненькая. Фигура? Ну так себе, ничего особенного… Хорошая, говорю! Тебе легко рассуждать, Лара, а мне хоть из кабинета беги!

Анна толкнула дверь и вошла в кабинет.

– Здравствуйте, Ирина Ивановна.

– Здравствуйте… – Шкарбун по-быстрому свернула разговор и бросила трубку. – Все материалы по Савельевым я убрала в сейф. Вам достать?

– Да, пожалуйста. И вот еще что… – Анна вырвала из блокнота листок, черкнула несколько строк и положила на край стола: – Нужно разыскать одного человека. Фамилия – Воронцов, имя и отчество неизвестны. Бывший военный за пятьдесят. Двадцать лет назад проживал в Урутине.

Шкарбун положила на стол две вчерашние папки и нехотя забрала листок.

– Это срочно?

– А в чем проблема?

– У меня и так много работы.