Вредина для мажора - Алекс Коваль

Давно. Очень давно мы не виделись. Почти год прошел с прошлого приезда Тёмы. И очередного визита пока не предвидится. Увы.

—Между прочим, я звоню поздравить с первым днем взрослой жизни,— продолжает мой собеседник шокировать дальше.— Как оно? Ощущаешь его?

—М-м-м… кого?

—Ветер свободы, вредина.

—А-а-а, ты об этом. Ну, знаешь, это ты за тысячи километров от предков, а я все еще живу с ними, в одном гнездышке, и меня все устраивает. Не нужен мне этот ваш ветер.

—Серьезно? Даже не появилось желания пожить в общаге с тараканами?— удивлению, прозвучавшему в голосе братца, нет предела.

—Ты вообще видел, какие общаги в универе, в котором я учусь? Разве что унитазы не золотые, откуда там взяться тараканам? И нет, не появилось. Сам-то ни разу в общаге не жил,— хмыкаю, останавливаясь перед нежной вывеской ресторана “Перья”.

И почему каждый раз, когда вижу это название, в сердце что-то слегка колет? Может, даже… зависть? Но ведь нельзя же завидовать собственной маме, что ей так повезло с папой, правда? Просто ресторан, как мне объяснили, был назван в честь мамули. Почему эти “перья” стали своеобразным символом в отношении родителей, не знаю, но, видимо, в их истории когда-то такая штучка сыграла очень большую роль. Потому что любимая мамина подвеска, которую она никогда не снимает, именно в форме перышка, а еще у моей прогрессивной ма есть тату. Да-да, большая такая, на боку, и тоже угадайте, в форме чего? Верно! Перо. Надо будет, кстати, их с папой еще раз попытать на эту тему.

—Я честно, хотел, но ты же знаешь предков?

—Это да, все ради нас,— улыбаюсь, дергая на себя дверь и тут же окунаясь с головой в сногсшибательные ароматы свежесваренного кофе и наисвежайшей выпечки. М-м-м. Слюноотделение увеличилось раза в два, а желудок жалобно скрутился и заурчал.— Ты-то приехать не собираешься?

—Какой тут! Учеба-диплом-учеба…

—Угу, и Ксюша в перерывах.

—Мелкая!— рычит братец, цикая.— Ты обещала, что предкам пока не слова.

—Тебе двадцать пять лет, Артемий! А прячешься, как мальчишка пятнадцатилетний.

—Ой-ли!— фыркает братец обиженно.— Я серьезно! Ты обещала!

—Вот тебе и ой-ли, и я тоже серьезно! Мама с папой за тебя очень переживают. Что ты там беда-бедовая один, ни пригреть, ни приласкать некому нашего лбушеньку здоровую, а у тебя вон, Ксю…

—Я понял тебя! Понял. Заноза. Как только будет момент, я все расскажу.

—Да, и лучше папе. Сначала,— заявила от чистого сердца.

—Почему?

—Потому что мама побежит пригласительные на свадьбу выбирать. Их с тетей Лией желание хоть кого-нибудь из пятерых детей женить или выдать замуж в последние пару месяцев достигло своего апогея!

—Макс вернулся,— ухмыляется негодяй Артемий с легкой издевкой в голосе.

—Это ты сейчас на что намекнуть собрался?

—Исключительно на то, что, пока вы маячите оба у них перед глазами, они не отстанут, так и знай,— обнадежил братец.

—Не собираюсь я из-за этого зануды съезжать!— аж завопила, повысив голос на пару октав и переполошив пробегающую мимо официантку.— Что опять началось-то?— уже тише шиплю в трубку.— Я думала, все уже с этой темой распрощались, еще когда Сим уехал два года назад.

—Да я же так просто,— идет на попятную братишка,— к слову пришлось. Ладно, мелкая, помчал на пары. Давай, нос по ветру и задай там в своей художке всем жару.

—Это не художка! А отделение искусств!

—Угу, я тоже тебя люблю, вредина. Пока-пока.

—Пока… — бросила в трубку, пыхтя от недовольства, но на том конце провода уже были слышны короткие прерывистые гудки. Сбросил.

Вот так всегда. Все вокруг кидают намеки, лелеют надежды, а мы потом, уверовав в такие возможности таких союзов, разгребай. Хотя кто “мы”? Я. Виолетта Максимовна собственной персоной.

Ну ладно, хватит топтаться на пороге и, поздоровавшись со знакомой девушкой хостес, которая, конечно же, меня узнала, прохожу в глубь зала, там за одним из столиков вижу…

—Тетя Таша?— улыбаюсь, не веря своим глазам.

Она поворачивается на оклик и одаривает меня своей очаровательной улыбкой. А я тут же срываюсь с места, залетая в объятиях папиной двоюродной сестренки, которую не видела уже непозволительно давно.

—Привет, принцесса,— обнимает родная женщина, заключая в кольцо рук.— Соскучилась по тебе ужасно, племяшка.

—Сегодня прям день возвращений какой-то,— смеюсь, усаживая на диванчик напротив.— Как ты, Таш? Когда приехала? Надолго?

Тетя у нас именитый фотограф и никогда не сидит долго на одном месте. Ей попросту скучно. Сын вырос, всего на пару лет старше меня, но уже живет отдельно в Германии, а мужа нет. Вот и мотается по командировкам, высылая нам с каждым разом кадры все крышесносней. Столько стран и городов. Столько красивых мест и ярких, сочных красок, которые словно требуют, чтобы их запечатлели на холсте. Иногда желание сорваться за ней следом, прихватив с собой палитру, кисть и краски просто невыносимо,

—Сейчас все расскажу, дорогая,— подмигивает Таша и заказывает нам бизнес-ланч.— Вина?

—Шутишь?— взлетают мои брови так высоко, насколько позволяет лоб,— па узнает, будет бухтеть.

—Не узнает,— заговорщицки подмигивает мне тетушка.— Они с матерью сегодня уехали по делам.

—Ну, все же я лучше воздержусь,— шепчу в ответ, подаваясь чуть вперед и улыбаясь, довольная как слон.— Я правда по тебе соскучилась,— сообщаю, укладывая подбородок на ладошки.— Ты последнее время что-то не скидывала своих новых работ. Не звонила, не писала, мы уже начали не на шутку волноваться.

—Я была в Париже, и все самое “сладкое” там я вам уже показала. Но если хочешь, моя чудо-флешка всегда со мной, принцесса.

Официантки быстренько приносят наш заказ, расставляя на небольшом овальном столике, и также бегом ретируются.

—Ты сказала, что день возвращения,— когда остаемся одни, спрашивает Таша.— Кто еще?

—Сим,— бросаю достаточно быстро, не желая на этом заострять лишнее внимание, но Таша явно другого мнения.

—Похорошел?— стреляет глазками женщина, что и с годами не потеряла своего юношеского задора.

У Гаевских, видимо, вообще это семейная особенность — не стареть.

—Да он всегда был таким,— морщусь, припоминая, что его белозубая улыбка и идеальный профиль еще со старших классов школы волновали девчонок. Чем, собственно, он всегда и раздражал.

—Ладно! Не так спросила. Возмужал?

В груди простреливает странное чувство, будто все сегодня крутится вокруг Сима. Сначала само его святейшество объявилось, потом звонок Артемия и т-о-онкие намеки во всем известном нам направлении, а теперь вот… Таша.