Последние часы в Париже - Рут Дрюар

другая половина все еще не оправилась от чувства предательства и обиды.

Суазик смотрит прямо перед собой, ее руки расслабленно лежат на руле.

– Я уже потеряла дочь. – Ее голос звучит словно издалека. – И не переживу, если потеряю еще и тебя.

Но я не твоя дочь, хочет крикнуть Жозефина. Я не твоя умершая дочь. Но она не может. Не может причинить Суазик такую боль.

– Мне очень жаль, – бормочет Жозефина, и это не пустые слова. Ей действительно жаль их всех; жаль, что многое так и не было сказано; жаль, что она так и не услышала истории, которые хотела бы знать. Но в эту минуту ею движет единственное желание – уехать отсюда.

Делая глубокий вдох, она дергает ручку и открывает дверь.

– Au revoir[9].

Жозефина сидит одна в вагоне поезда, что мчится в Париж. Несмотря на смятение чувств, она наслаждается осознанием того, что находится в скоростном поезде. Она встает, опускает окно и высовывается наружу. Ветер перехватывает дыхание, треплет волосы, с силой тянет их за собой. Она открывает рот, заглатывая воздух, сердце учащенно бьется от возбуждения, рожденного скоростью. Поезд, летящий навстречу по соседним путям, вызывает у нее желание втянуть голову обратно. Но она этого не делает, предпочитая впитывать ужас. Наконец она отступает от окна, и все снова затихает. Она откидывается на бугристое плюшевое сиденье, чувствуя сквозь юбку каждую его пружинку. Ей нравится ощущение пребывания посреди неизвестности – уже не там, где она была, и еще не там, куда направляется. Зависая в этой безопасной неопределенности, она может быть любой, какой захочет.

Мама мечтает видеть ее тем, кем она не является. Хочет, чтобы она изучала инженерное дело в университете; не понимает, что Жозефину тянет к буквам и языкам, что ей нравится складывать слова воедино, создавать из них образы, находить ритм во фразах, пробуждать ими эмоции. Жозефина остро ощущает отсутствие слов дома, как будто они прячутся за шкафами, под кроватями, в ящиках, собирая пыль. Все, что Жозефина знает о жизни, почерпнуто исключительно из книг. Лишь только научившись читать, она проглатывала их; в постели, тайком под одеялом, с фонариком, после того как велели гасить свет; летом на пляже, лежа на животе, подпирая рукой подбородок, смахивая налетающие песчинки. Книжные страницы рассказывали ей о мире, о любви, о мужестве и трусости. Слова обладают великой силой. Они могут сбить с ног, помогут подняться, могут заставить сердце воспарить, заставить влюбиться. Или разжечь ненависть. Она думает об этих двух простых словах – Себастьян Кляйнхаус – и о том, как они смогли изменить ее саму.

Пять часов спустя поезд прибывает на вокзал Монпарнас. Едва ступая на перрон, Жозефина чуть ли не глохнет от шума; люди спешат мимо, перекрикивают друг друга, из громкоговорителей разносятся объявления, локомотивы пыхтят и свистят. К счастью, она замечает Изабель в конце платформы.

– Bonjour! Bonjour, Жозефина. Наконец-то ты здесь! – Изабель целует ее и косится на маленький чемодан Жозефины. – Хорошо, что ты путешествуешь налегке, мы можем пройтись пешком.

– Bonjour, tante Изабель.

– Не называй меня тетей, давай притворимся, что я – твоя старшая сестра. «Тетушка» звучит слишком чопорно, а я всего на десять лет старше тебя. Так что больше похожа на сестру. Тебе нравится джаз?

У Жозефины голова идет кругом от болтовни Изабель.

– Да, нет, я не знаю.

– Ну, ты сможешь узнать это в субботу вечером. Мы идем в джаз-клуб! Ты полюбишь Париж! – Она пристально смотрит на юбку Жозефины. – Я свожу тебя и по магазинам. В общем, собираюсь ужасно тебя избаловать. Но сначала пообедаем. Я умираю с голоду.

Жозефина оглядывает свою юбку, и сердце замирает, когда она видит эту картину глазами Изабель. Какая безвкусица. Там, в Трегастеле, юбка выглядела шикарно на манекене в витрине, но здесь, в Париже, ставит на Жозефине клеймо: plouc[10]. Парижанки скользят мимо в обтягивающих прямых юбках, безупречно скроенных жакетах, элегантных туфлях на каблуке, с кожаными сумочками, свисающими на уровне локтя. Она видела журналы с последними модными тенденциями, но не думала, что такое можно носить в повседневной жизни. В старомодной юбке, с чемоданом наперевес, взмокшая от пота, она готова сквозь землю провалиться.

Изабель, кажется, замечает ее смущение:

– Давай-ка мне чемодан.

Жозефина с благодарностью передает свой багаж тете. Они шагают по тротуару, а по широкой улице движется плотный поток машин: спорткары, кабриолеты, автобусы с открытой подножкой – пассажиры высовываются наружу, курят. Изабель крутит головой, оглядывая высокие здания, кованые балконы и каменные лики на фасадах домов.

– Давай зайдем сюда. – Изабель резко сворачивает к брассери[11], и вскоре они сидят за маленьким круглым столиком на террасе. Жозефину переполняют эмоции, рожденные новыми звуками и видами большого города.

Появляется официант с меню, и Жозефина вчитывается в названия разнообразных блюд. – Menu du jour[12] выглядит аппетитно, – комментирует Изабель. – Plat du jour – magret de canard[13]. Ты любишь утку? Oeuf mayonnaise[14] на закуску и mousse au chocolat[15] на десерт.

– Да, – отвечает Жозефина, хотя ей хотелось бы попробовать улиток и баранину.

– И demi-carafe[16] красного. Трапеза без вина – просто перекус. – Изабель смеется и быстро делает заказ, прежде чем официант успевает отойти.

Мимо проходят женщины – кто со стильным коротким «бобом», кто с высоким пучком на макушке. С густой кудрявой копной Жозефина снова чувствует себя деревенщиной.

– Эрик дал мне немного денег, чтобы я отвела тебя по магазинам. – Изабель, похоже, читает ее мысли. – Он – душка. – Она подмигивает. – И очень рад, что ты здесь. Ты видела его всего пару раз, не так ли? Но он помнит, как приезжал в Бретань и вы встречались. Он всегда спрашивает о тебе. – Она кладет руку на коленку Жозефины и продолжает. – Мы оба так огорчились, когда вы не смогли приехать на нашу свадьбу.

Жозефина пытается улыбнуться, но губы отказываются двигаться. Она не хочет, чтобы ей напоминали о том дне, когда они с матерью застряли в Трегастеле, в то время как Изабель шла к алтарю с Эриком. Мать сослалась на бедность, сказав, что они не могут позволить себе поездку в Париж.

– Я сказала нашей маме, что ты приезжаешь, – продолжает Изабель, – и она ждет тебя с нетерпением. Сколько раз ты видела свою бабушку?

– Четыре.

– Подумать только, всего четыре! Ну, да ладно. Теперь ты здесь! – Изабель замолкает и роется в своей сумке. – У меня для тебя кое-что припасено. Подарок на день рождения! – Она передает Жозефине