Жизненный цикл - Галуст Баксиян

— Конечно знаю, Гарри, — нежно ответила Лилия, понимая, что муж серьезно отнесся к ее словам.

— Второй исход стал бы трагичен для матроса, — продолжил Гарри, — ведь я, поспешив на помощь к нему и увидев, что ты бросилась в море, повернул бы и бросился бы к тебе, оставив беднягу погибать страшной смертью. Либо, если бы не успел спасти тебя, учитывая огромное количество трудностей, — его лицо вновь стало хмурым, — я бы сам как камень пошел на дно, не желая более сопротивляться. При таких обстоятельствах никому из нас троих не суждено было бы спастись.

— Гарри, не говори так, — испуганно проговорила Лилия, понимая, что зря вообще упомянула о том, что бросилась бы в море.

— А теперь скажи — было бы лучше, если бы ты прыгнула в воду?

— Ну, конечно же, нет, — быстро ответила она, показывая всем видом мужу, что поняла свою ошибку.

— Я говорю это к тому, Лилия, что в нашей жизни, дай Бог, будет еще множество путешествий, следовательно, произойти может самое непредвиденное и опасное… — Гарри сделал паузу, потом продолжил: — Поэтому я прошу тебя о полном самообладании в любой ситуации, пусть даже самой тяжелой! Пообещай, что если мне придется в будущем поспешить кому-то на помощь, то ты не станешь впадать в отчаяние и не предпримешь ничего такого, о чем впоследствии придется сожалеть!

Лилия не отвечала. Она не могла пообещать, что не станет спасать мужа, когда в этом, по ее мнению, будет необходимость.

— Я понимаю, что в ряде случаев мне, возможно, потребуется помощь, но ты должна пообещать, что обдумаешь свой поступок и не станешь делать глупости, — продолжал настаивать Гарри. — Ты при необходимости должна помочь мне, а не спасать. В случае с матросом помощь, благодаря которой мы спаслись, заключалась в незамедлительном развороте корабля и быстроте, с которой нас нашли по сигналу моего маячка. Представь теперь, что вся команда прыгнула бы в воду, желая нас спасать! Погибли бы все! Не прыгнуть за борт за мной и матросом — это были не трусость и не слабость. Лишь расчетливые, трезвые действия команды единственно верным способом гарантировали нам с матросом спасение.

Лилия продолжала молчать. В ее сознании противоборствовали нравственный долг и долг перед мужем с целесообразностью и холодным расчетом.

— Я не сойду с этого места, Лилия, пока не получу ответ, единственный ответ, который хочу сейчас услышать! — более настойчиво и уже совершенно серьезно сказал Гарри.

Наконец, действительно осознав, что муж прав, она покорно, но с полной ответственностью сказала:

— Обещаю тебе, Гарри, что сделаю то, о чем ты просишь.

— Я верю твоим словам, Лилия, и знай, что я надеюсь на тебя.

Убедившись, что жена не нарушит данного ему слова, Гарри обнял ее, и они продолжили всматриваться в даль, желая как можно скорее увидеть родные края.

Несколько часов спустя, после обеда, Смиты по-прежнему находились на палубе, наслаждаясь солнечными лучами и свежим воздухом, наполняющими их сердца сладкой безмятежностью, когда тело полно силы, а душа — спокойствия. Они сидели в удобных креслах возле стола, поставленных на носу корабля. Это было самое подходящее место для наблюдателя, и каждый член экипажа, не занятый в данный момент делами, стремился сюда, где можно было насладиться простором и чувством полной свободы. И хотя посреди океана на протяжении многих десятков и сотен миль не было ничего, кроме воды и неба, ничего, на что бы мог упасть взгляд, но именно этой картиной, меняющейся с каждой секундой благодаря течению воды и игре солнечных лучей, извлекающих из океана палитру цветов от глубокого синего в полдень до багрового на закате, с наслаждением любуется каждый морской путешественник. Легкий соленый ветер гладил загорелые лица супругов, словно желая ублажить их своей нежностью.

На столике, у которого сидели Смиты, стояла открытая бутылка шампанского, часть содержимого которой пузырилась в бокале, искрящемся веселыми солнечными бликами в руке Лилии, и бутылка рома любимой марки Гарри.

Гарри налил в стакан рома и отхлебнул немного.

— Как странно… — тихо сказал он, затянувшись и вдыхая дым ароматного табака, которым несколько минут назад набил трубку.

— О чем ты? — сказала Лилия, посмотрев на мужа в тот момент, когда он произнес эти слова, и заметила его устремленный в бесконечность взгляд — у Гарри иногда так непроизвольно получалось, когда он погружался в свои мысли.

Гарри не ответил. Он молчал, и это была еще одна особенность такого погружения в себя: он мог несколько секунд не отвлекаться, когда его звали, совершенно не замечал ничего и никого вокруг.

— Гаааррриииии, — протянула Лилия, нежно улыбаясь, любуясь глубоко задумавшимся мужем.

— Да, — коротко ответил он, выйдя из своего состояния.

— О чем думал, родной? — поинтересовалась Лилия. — Снова еле тебя дозвалась.

Гарри улыбнулся, поняв, о чем говорит жена.

— Ты что-то спросила? — отозвался он.

— Спросила — а ты снова был где-то далеко в своих мыслях, — сказала Лилия.

— И что же ты спросила?

— Ты сказал: «Как странно» — а я спросила, что ты имеешь в виду, — стала объяснять она. — Ты не ответил, так как снова летал в своих мыслях в неизвестных далях, — улыбнулась Лилия, сделав глоток шампанского.

— Ах, это, — снова улыбнулся Гарри и сказал: — Странно то, как часто хочется человеку меняться, но зачастую перемены — это возврат к прежнему. Вот, к примеру, мы давно не были дома, многое повидали, многому научились, но теперь нам хочется домой, в родные края, к родителям, чтобы, насладившись всем этим, снова спустя время мечтать о том, чтобы отправиться в дальние и опасные путешествия. Нас тянет сначала в одну сторону, потом — в противоположную. Сегодня хочется покоя, а уже завтра — приключений, после которых снова захочется покоя.

— Это естественно, Гарри, — сказала Лилия, сделав очередной глоток шампанского. — Мы желаем чего-то, а когда получаем это, наше желание меняется, и хочется уже чего-то другого. Нельзя же все время хотеть одного и того же.

— Тогда, следуя этой логике… — Гарри отпил рома из стакана, после чего с притворной многозначительностью добавил: — Следуя этой логике, наступило время, когда я должен полюбить другую?

— О чем это ты?! — удивилась и даже рассердилась Лилия, посмотрев в упор на своего мужа.

— Вот видишь, милая, как часто идеи оказываются вредными, хотя они кажутся разумными и естественными, — сказал Гарри. — Мне нужна только ты! И в этом не будет никаких перемен! Для меня существуешь только ты.

— Надеюсь, — кивнула Лилия, в глазах которой блеснули искры.

Гарри уловил этот взгляд жены, сделавший ее еще милее. Улыбнувшись, он сказал:

— Лилия, ты единственная женщина в моей жизни и единственной останешься! Ты это знаешь не хуже меня.

— Знаю, Гарри, конечно, знаю. А ты мой первый, единственный и мой последний мужчина! — Лилия посмотрела на Гарри преданным и любящим взглядом, и муж ответил ей тем же.