Чары воительницы - Сара Маккерриган

Посреди всеобщего хаоса оказалось довольно легко пробраться незамеченными вдоль стены главного зала. Колин не доставлял ей проблем, если не считать тихого ворчания от боли, когда ее клинок иногда чересчур вонзался в его бок. Даже пересечь двор было несложно, однако Хелена испугалась, увидев, что погода не благоприятствует путешествию. От дождя земля размокла, а нависшие тучи выглядели такими же порывистыми, как мальчишка с окровавленным коленом, решающий, заплакать ему или нет. Ни у кого из них не было плаща, и Хелена пожалела, что не догадалась захватить из кладовой меховое одеяло.

Труднее всего было выбраться за ворота. Поскольку стража Ривенлоха была натренирована готовиться к осаде, то как только всех коров и овец собрали в стенах крепости, ворота надежно заперли. Быстро приняв решение, Хелена позвала стражника, который поднимал и опускал решетку ворот, и приказала:

— Откройте ворота! Три коровы Лаханберна забрели на нашу землю. Их мы тоже заведем внутрь.

Стражник кивнул. Лаханберн был ближайшим соседом Ривенлоха, и отношения между двумя кланами были на одну треть союзом и на две трети соперничеством. Но было то, за что они сражались с почти мальчишеским задором, — это скот. Поэтому стражник был, вполне понятно, рад поднять решетку в надежде заполучить еще нескольких коров Лаханберна.

Оказавшись за воротами, Хелена торопливо повела своего пленника к лесу. Внушительное количество норманнов уже поднялось на холм. Она не смела рисковать, потому что могла быть обнаружена. Малейшая потеря бдительности с ее стороны, и она может так же легко стать заложницей норманнов.

Только оказавшись под кровом густых сосен и дубов тенистого ривенлохского леса, Хелена почувствовала себя в безопасности.

Было так соблазнительно остаться на этой выигрышной позиции на краю леса, чтобы следить за армией Камелиарда и наблюдать за происходящим. Но чтобы достичь своей цели, ей надо было зайти глубже в лес, к месту, которое знали только ее сестры. Она подтолкнула норманна вперед.

— Шагай.

На его лице промелькнула хитрая улыбка.

— А, теперь я понимаю. — Он прищелкнул языком. — Знаешь, если ты хотела изнасиловать меня в чаще леса, единственное, что тебе нужно было, — это…

— Тихо!

Вот кто не нужен был Хелене, так это напыщенный норманн, считающим себя божьим подарком для любой женщины. Возможно, пляшущие глаза и притягательная улыбка Колина дю Лака и соблазняли других девушек, но Хелена была не из тех женщин, которых легко одурачить такими примитивными уловками.

Она подтолкнула Колина вперед.

Тропинку, которая вилась через лес, сестры тщательно скрывали. Опадающие листья прятали след, а местами переросшие ветки закрывали проход. Но сестры Ривенлох пользовались ею столько, сколько Хелена помнила себя.

Заброшенный фермерский коттедж в конце тропинки, милях в пяти, годами служил в качестве и места для встреч, и убежища.

Они прошли, наверное, ярдов двести, когда Хелена вдруг остановила своего пленника. Нужно было осуществить еще одну предосторожность.

— Ложись.

Глаза плута сверкнули озорством, когда он вопросительно выгнул бровь в ответ на ее приказ. К чести Хелены, она устояла перед желанием врезать по этой его наглой физиономии.

— На живот, руки за спину.

Колин посмотрел на нее с явным весельем:

— Как пожелаешь.

Пока он, беспомощный, лежал на земле, Хелена пошарила у себя под плащом и отрезала ножом две полоски от подола нижней юбки. Одну из них она скрутила в жгут и связала пленнику запястья, достаточно грубо, чтобы заставить его поморщиться.

— Полегче, девочка. Нет нужды в жестокости, — укорил он и добавил вкрадчиво: — Я вполне сговорчив, к твоему удовольствию.

— Тут, любезный, дело в не в удовольствии.

На этот раз в голосе Колина проскользнул намек на сарказм.

— В таком милом обществе кто бы не нашел удовольствия?

Наплевать ей на любопытный блеск в его глазах. Вторым куском ткани Хелена надежно обвязала его голову, абсолютно ослепив его. На случай, если норманн сбежит, она не хотела, чтобы он нашел дорогу домой.

Он прищелкнул языком.

— Теперь ты лишаешь меня и возможности лицезреть тебя. Увы, ты отобрала у меня…

— Вставай!

У нее не было времени на его цветистую чепуху. То, что Хелена слышала о норманнах, оказалось правдой. Они такие же нежные, как младенцы, со сладкими языками, мягкими кудрями и надушенными щеками.

Хелена рывком заставила Колина подняться и украдкой понюхала его. Он и, правда, пах не так, как мужчины в ее стране, но это не было ни женоподобно, ни неприятно. На самом деле от его кожи исходил приятный пряный аромат, вроде корицы, которой Мириел посыпала яблочные рулетики.

— Если бы ты только позволила мне узнать твое желание… — жеманно пробормотал он.

Этот человек просто неисправим.

— Если ты продолжишь свою болтовню, моим желанием будет еще и заткнуть тебе рот, — резко прервала его Хелена.

— Прекрасно, — сказал он с покорным вздохом. — Я дам отдохнуть моему языку.

Что он и сделал, хотя многозначительная улыбка так и не покинула лицо Колина.

Колин был озадачен. Нормандские женщины никогда не просили его замолчать. Они любили разговаривать. И их всегда очаровывал его флирт. Все придворные дамы, за которыми он ухаживал, от морщинистых старух до младенцев в колыбели, хихикали и ворковали в ответ на льстивые речи Колина.

Что же не так с этой девицей?

Она вонзила пальцы в его плечо, подгоняя вперед, и он неловко пошел, шурша ветвями деревьев.

Это все шотландцы, решил Колин. Они наверняка все сумасшедшие. Их мужчины носят юбки, а их женщины носят мечи. А у этой девицы, очевидно, сердце такое же непроницаемое, как доспехи.

Она не только не раскаивалась в насилии, которое собиралась совершить прошлой ночью, но, похоже, была склонна продолжить его. Колин заворчал, когда она снова ткнула его в ребра кинжалом. Кровь Христова, неужели эта девица задумала для него медленную смерть от тысячи порезов?

Пока они продвигались все дальше в лес, Колин обнаружил, что другие его чувства стали острее. Теперь он слышал затрудненное дыхание Хелены, ее легкие шаги, тихий шорох ее юбок. Он вдохнул прохладный, чистый после дождя воздух. Поверх сильного запаха сосен ощущался слабый аромат его захватчицы, едва уловимый запах, который был просто чистый и женственный, такой же скромный, как сама девушка. Место, где она держала его руку, стало горячим от прикосновения, такого же обманчиво интимного, как прикосновение возлюбленной.

Не произнося ни слова, они прошли, казалось, несколько миль, так что Колин стал задумываться, не собирается ли она довести его пешком назад до Нормандии.