Следы на песке - Игорь Рыжков

вместе строили замки! — Лицо Дианы заполыхало алым румянцем. — Мы вместе открывали плотины и пускали воды в пустыни! Мы вместе создавали прекрасное и великое. Мы столько лет были вместе! Неужели это стоит всего лишь три жалких серебристых шарика? Мастер!

— После нашего с тобой союза так и не застучало ни одно сердце, Диана. Что стоят замки и плотины, если некому идти за тобой следом? — Диана в бешенстве ударила босой ногой в песок.

— И еще! — Диана уперлась мне в нагрудный щит доспеха тонким пальчиком с розовым ноготком. — Я видела твою Крылатую О. –

— Мне нужно было жить третью жизнь. Ты же хотела, чтобы я умер, но все получилось немного иначе.

— Замолчи, Мастер! Замолчи! — Диана сжала кулаки и подняла руки над головой.

— И что с того?

— Она красивее меня!!! — Этого мне было уже не понять. Я не знал, что мне делать. Диана оставалась той, которую я когда то любил. Я не знаю. Может быть, люблю и сейчас. Но никогда не пойму за что и почему.

— Вы опять не можете поделить Хартланд? — В пяти шагах стоял Перевозчик и улыбался, словно был нашим с Дианой отцом. — Хорошо, что вы делите его без мечей, а то ему нездоровится и без ваших ссор. Если вы не забыли — то вы дали клятвы на клинках, поэтому можете попробовать убить друг друга кулаками. — Диана задохнулась в яростном желании что-то сказать, но не смогла найти слов. Потупилась и вдруг расхохотавшись, упала на колени.

— Я все-таки убью тебя, Мастер… — Я присел рядом и посмотрел ей в лицо. Смех был неправильным. Не тем, которым смеются дети и девы. Чистым и легким. За этим смехом тяжелыми клубами колыхался страх. Когда то Диана говорила, что в новую жизнь нужно бросаться без раздумий и колебаний. Как в ледяную воду. И я почувствовал эту ледяную воду. Диана тонула в ней. Отчаянно сопротивляясь водовороту, барахтаясь в яростном противостоянии небытию. Диана умирала? Как это могло быть? Это было невозможным, настолько же невозможным, насколько невозможно пересечь белые воды вплавь. Я поднялся на ноги и ждал когда Диана придет в себя. Что-то происходило вокруг. Неясное. Совершенно непонятное. Чуждое, не принадлежащее Терре, ни здесь у поймы жемчужного ручья, ни на сотни лет назад, ни на сотни лет вперед. Диана вдруг замолчала. Пошатываясь, поднялась на ноги и с тоской посмотрела мне в глаза.

— У меня много работы, Мастер… Я должна идти, помоги мне… — Я достал из кошелька вторую жемчужину, согрел ее дыханием и вывел из-под жаркого неба мира моей памяти жеребца Дианы. Цезарь знал меня, и повиновался безропотно, словно я и был его всадником. Он тревожно шевелил ушами, прислушиваясь к плеску белых вод, и с опаской косился на Диану. Возможно, благородное животное опасалось того, что его хозяйка не сможет подняться в седло. Диана благодарно кивнула мне головой и, все-таки, сумела взобраться на своего коня и, тот без приказа всадницы, затрусил вдоль пустоши, унося ее в легкую дымку, которую натянул ветер с воды.

— Мастер! — Я повернулся на голос Перевозчика, ставшего вдруг жестким, словно он сам надел кольчугу и вместо весла держал в руках меч. Перевозчик стоял напротив и протягивал мне на ладони округлую серебристую вещь. — Я никогда не видел подобного за все-то время, пока правлю ладьей. Ты знаешь что это? — Я взял с его ладони серебряную округлую, похожую на знак отличия мечников отливку из серебра. Рассмотрел нанесенные на ней знаки и по позвоночнику заструился холодный пот. Это был знак второго высшего небесного иерарха. Окружность, означавшая вселенную и вписанный в нее треугольник — символ обработанного камня. Второй иерарх носили архитекторы. Те, кто строил этот мир. Это был мой иерарх. Ши призывал меня немедленно и имел на это право.

— Что это, Мастер? — Я вытер со лба пот. Ши мог призывать меня как мечника Хартленда, и даже в этом случае это было бы чрезвычайным событием. Теперь он возвращал мне знак небесного иерарха и призывал как архитектора. Это могло означать только одно.

— Ши собирает совет.

— Что это значит, Мастер? — Перевозчик стоял и смотрел на меня в упор.

— Это значит, что у нас очень и очень мало времени, Перевозчик. — Я заколол знак себе на воротник, выпущенный из-под нагрудного доспеха, и достал ту же самую жемчужину, из которой я вывел Цезаря для Дианы. Мне нужна была Мальва. Я не думаю, что за белой рекой кто-то будет возить меня на плечах, не смотря на мои привилегии или заслуги.

— Что это значит, Мастер?!!! — Я взял горсть песка и показал Перевозчику. — Это значит, что если я не успею, то скоро Терра будет такой вся. — Я высыпал песок тонкой струйкой себе под ноги — Дом строят из камня. Перевозчик. Терра построена из песка. Дом стоит сотни лет потому, что камни связаны известью. Терра перестала помнить, что ее связывает в этот мир.

— Ты будешь искать известь для Терры? — Я пожал плечами. — Можно сказать и так. — Я вывел Мальву на песок. Быстро наломал в прибрежном кустарнике веток и высек огонь. Мне были нужны тени. Перевозчик все понял. Он быстро пошел к прибою встал на колени и начал говорить непонятные и длинные слова. Все-таки, ему придется вести меня без оплаты и белые воды должны были позволить ему сделать это.

Огонь вспыхнул ярко, с треском разбрасывая в стороны от маленького костра яркие искры. Огонь был зол. Ош шипел соком сырых ветвей кустарника. Качался длинными жгучими языками. Родственный знак между лопаток стало колоть и жечь. Похоже, что меня уже не торопили, а гнали, как скаковую лошадь, вытягивая по спине кожаным арапником. Тени были не четкими. Солнце, хотя и не яркое, сбивало их в серые неуютные пятна. Я склонился над костром и не торопясь стал раздувать разозлившиеся угольки. В серых тенях легко можно было остаться навсегда. Мне нужны были черные. Наконец, пламя поднялось высоко. Загудело ровно, словно в горне кузнеца. Тени улеглись на камни черные как ученические кляксы. Скользить среди таких теней мне, наверное, даже будет не больно. Я взял под уздцы вдруг захрапевшую Мальву и шагнул в темноту.

Тени приняли меня легко и быстро. Костер стал голубым, небо черным, как и песок под ногами. Перевозчик подошел совсем близко и кивнул. Нужно было идти. Я мерно зашагал по песку серой пустоши до самого края белого прибоя. Здесь в тенях белая река не меняла ни цвет, ни назначение. Так же как и