Следы на песке - Игорь Рыжков

Перевозчик. Я посмотрел на ладонь, сквозь которую просвечивали кости и крепко сжал ее в кулак. Почувствовал и осознал напряженные мышцы, разжал пальцы снова. Я не учился скользить среди теней. Тени нашли меня сами. После первого поединка с Дианой, который продолжался почти сутки, и который я, разумеется, проиграл, они пришли за мной и утащили в темноту на целых пять дней. Вернуться целиком я уже не смог. Часть меня висела над пропастью. Часть твердо стояла на ее краю. Хотя, если осознать все свои жизни — так было всегда. Иного я и не помню. Мальва храпела и дергала головой. Она не любила теней и привыкала к ним долго. Я остановился, прижал ее большую голову к своей груди и стал шептать ласковые слова в ухо. Мальва перестала дрожать и постепенно успокоилась.

— Даже твоей лошади здесь неуютно. Что уж говорить о тебе, Мастер. — Перевозчик был тем же, кем был и в реальном мире. Так же как и белая река. Так же как и весло и его ладья. — Я, привык, Перевозчик. — Хозяин белой реки покачал головой, развернулся и натужно столкнул ладью на воду. — Не забудь покормить свое тело, Мастер. — Напомнил он, устраиваясь на корме. — Мне не кажется, что твои беседы с богами закончатся быстро. — Я посмотрел на Мастера, лежавшего ничком, подломив руку, рядом с остывающим костром. Мне не понравилось, как он лежал.

— Положи его на спину, Перевозчик. Пусть тем, кто сюда приходит, кажется, что я один из них. Терре, пока не стоит знать, что с ней происходит. — Перевозчик толкнулся веслом от берега, и ладья резво пошла зигзагами, огибая прибрежные валуны. Белая река несла свои воды быстро, пенясь водоворотами и тяжкими широкими струями. Я опустил руку в воду.

Белая река. Последние мгновения перед северным берегом и плотной стеной тумана. Каждый еще успевает подумать о чем то, что то вспомнить, кого то пожалеть, простить… Наверное.

— Перевозчик… — Перевозчик, деловито правил и почти не обращал на меня внимания. Его раздражало, что Мальва, переминаясь с ноги на ногу, раскачивала ладью. — Перевозчик!!!

— Что, Мастер? — Ты помнишь Короля? — Перевозчик, немного подумав, ответил.

— Да… — О чем он думал, когда ты вез его через белую реку? — Он устал, Мастер. Диана забрала у него всех кто шел позади. Всех кто шел рядом… С такой болью трудно справиться. Ты найдешь его чертоги в желтых болотах, или по течению жемчужного ручья? — Я посмотрел на северный берег. Он был уже совсем рядом. Перевозчик хорошо знал свое дело.

— Да, Перевозчик. Конечно же — да.

— Скажи ему, что Перевозчик помнит его боль. И верни ему это. — Перевозчик, отложил весло и стал, что-то искать в своих лохмотьях. Потом обрадовано вытащил сжатый кулак и протянул мне, открыв ладонь. В тенях, на фоне белых вод, на ладони древнего Перевозчика лежало пылающее ярко белым пламенем золотое кольцо. Оно не погасло даже здесь. Я забрал его и положил в свой кошелек с жемчужинами. — Он держал его в кулаке, пока не превратился в тень, Мастер. — Я горестно кивнул. Перевозчик передернул плечами и налег на весло, разворачивая ладью к берегу так, чтобы она носом уткнулась в песок. — Но больше не спрашивай, ни о ком. Я не могу помнить всех… — Я не стал ничего отвечать ему. Вывел Мальву на песок северного берега. Вскочил в седло и вонзил ей шпоры в крутые бока. Хотя, нельзя было срывать обиду и горечь на своей лошади. Всадник и конь едины и связаны друг с другом родством большим, чем родство крови. Просто потому, что в дикой сече их никогда не бывает двое. Падет один — падет и другой.

Ши ждал меня и нисколько не изменился за то время, пока я не видел его. Он сидел на плоском камне, сложив ноги в позу лотоса. Всунув руки в широкие рукава золотой тоги. Выпрямив голову и закрыв глаза. Я не мог заблудиться, уходя на север. Дорога из желтого кирпича была единственной в этом мире. Вокруг нее на все что хватало взгляда, росли кварцевые сады. Они сияли искрами под высоким жарким ярким солнцем, впитывая в себя синеву безоблачного неба, и пели какую-то свою тонкую и печальную мелодию. Ши хранил эти сады и, слушая их песню, проверял — насколько они здоровы. Я спешился. Взял под узцы Мальву и подошел к нему для того, чтобы поздороваться. Ши, не открывая глаз, поклонился мне и легко вскочил на ноги.

— Как твоя рука? Мастер. — Жизни назад. Когда я пришел к Киму для того, чтобы овладеть мастерством боя с оружием и без него. В жестоких изнурительных тренировках и учебных боях я сильно повредил левую руку. Она всегда напоминала мне болью, о предстоящей непогоде или о том, что я долго не тренирую свое тело. Ши лечил ее. Постоянно ругаясь на своем певучем языке. Длинными иглами из серебра, которые всегда носил с собой в маленьком ящике из сандалового дерева. Тогда он сказал, что во мне огня слишком много для обычного мужа Хартланда и уговорил поставить знак пламени на моей спине.

— Все в порядке, Ши. — Я улыбнулся. Я на самом деле был очень рад его видеть, не смотря на его постоянное недовольство мною.

— Когда ты в последний раз показывал ее лекарям? — Эта воркотня и забота, которая отдавалась теплой приязнью в груди, была вечной, каким был и сам Ши.

— Увы, никто в Хартланде не берется лечить того кто носит твою метку. — Я стоял напротив, смотрел в его раскосые карие глаза на гладком желтом лице, и мне было хорошо. Не знаю почему.

— Подними ее вверх и сожми пальцы в кулак. — Ши хмурился и, разумеется, всегда был недоволен. Я сжал зубы и попытался поднять руку над головой. Плечевой сустав отозвался тяжкой тупой болью. Ши внимательно смотрел мне в глаза, качал головой и цокал языком с досады.

— Через год ты не сможешь взобраться в седло, Мастер. — Я опустил руку вниз, давая притечь крови к пальцам.

— У нас есть этот год, Ши? — Ши горестно покачал головой. — Я не знаю, мечник. Никто не знает. Я не призвал никого кроме тебя. Мне нужно кое-что показать тебе и кое о чем рассказать. — Я знал дорогу к его маленькому домику под красной черепицей и крышей в четыре ската с поднятыми вверх карнизами. За ним был круглый пруд с чистой водой, в котором жили цветные карпы. Их всегда было много. Веселых и шумных. Они пенили воду и