Шах. Женщина бандита - Анастасия Шерр

— Подарок, — чувствую на себе его испытывающий взгляд. Ждёт, что я возьму?

А мне не хочется принимать подарок Шахбулатова, потому что так я окончательно предам Сеню. Продам за дорогие побрякушки. Это уже слишком.

— У меня есть жених. И то, что я здесь, ничего не значит. Мне просто нужны деньги, — сама не знаю, откуда во мне столько смелости.

Он как-то неопределённо хмыкает, запускает в мои волосы пятерню и слегка сжимает у корней. Губы касаются моего виска, а я покрываюсь гусиной кожей.

— Где же он? Твой жених? — шепчет, обжигая своим дыханием. — Где он сейчас? В то время, пока ты здесь, сидишь рядом, а я раздумываю, в какой позе буду тебя сегодня иметь? Он знает, что ты сейчас с другим мужчиной? Знает, как ты зарабатываешь деньги? Я могу сделать так, что тебя все посчитают погибшей или пропавшей без вести. Могу запереть тебя в своём доме, и ты не сможешь уйти. А где будет твой жених? Что он сделает? Думаешь, найдёт тебя? Спасёт?

Сглатываю слишком громко, но в горле по-прежнему жжёт. Нервно дёргается глаз, а я приказываю себе успокоиться. Он просто пугает меня. Подавляет своей властью и силой. Прогнуть хочет. Я справлюсь с этим.

— Зачем это вам? Вы можете купить себе любую женщину. Так зачем вам такая, как я?

— Я и сам не знаю, — задумчиво застывает, скользит взглядом по моему лицу, будто пытается что-то понять или угадать. — Только одно знаю… Хочу тебя до крошева зубов, — впивается губами в мою шею, заваливая на диван, а я широко распахиваю глаза и цепляюсь за его плечи…

* * *

— Беслан… Беслан… — шепчу сбивчиво, не решаясь оттолкнуть. Я не могу сказать, что мне неприятно, да и пришла я именно за этим… Но он такой тяжёлый и напористый, что во мне пробуждается паника. Я ведь не смогу остановить эту машину, если вдруг он начнёт делать больно. А он, скорей всего, начнёт. Вон какой… Страшный.

Он отрывается от меня. Приподнимает голову. С трудом — я это вижу по глазам. Они полыхают огнём, и даже радужка отливает золотом. Смотрю на его шрам, прикусываю губу. Как же больно ему было… Наверное, я идиотка, раз думаю о таком в этот самый момент.

— Я же говорил тебе, не смотреть, — дышит мне в губы, требовательно целует, снова отрывается. — Отвратителен я тебе? Говори! — как же он смотрит… Будто копьём, своим взглядом пронзает. Безумно, дико. Что не так с этим мужчиной?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, — отвечаю честно. Он, действительно, мне не противен, несмотря на жуткий шрам, уродующий его лицо. Но если не смотреть на рубцы, то Шахбулатов совсем не урод. Трудно сказать, сколько ему лет, потому что мужчина тщательно прячет своё лицо в густой бороде, но явно старше меня на много лет. Может, десять… Может, пятнадцать. Он производит впечатление человека, который повидал жизнь, и поэтому его не волнуют мои смущение и стыд. Однако он зачем-то спрашивает.

— Уверена?

— Да, — выдох в его губы, и они вновь набрасываются на меня. Он целует отнюдь не нежно, но не напирает. Будто ждёт, что я отвечу. Разумеется, ждёт. Ведь был такой уговор. Я должна радовать своего работодателя.

И я отвечаю. Пропускаю его язык внутрь, касаюсь своим и… Что-то внутри переворачивается. Что-то меняется во мне в тот же миг. Пронзает насквозь. Сильные руки крепко сжимает мою талию, впечатывают в его тело. А рот жадно исследует мой, будто захватывая новые территории. Я начинаю нервничать, потому что не успеваю за ним. Его напор пугает. Это происходит не так, как бывает у нас с Сеней. Всё другое.

От него пахнет дорогим парфюмом с нотками мускуса и табака, а уверенные движения и касания сбивают меня с толку. Он как захватчик, оккупирующий новые земли и подчиняющий себе.

Лишними движениями себя не утруждает. Приподнявшись, задирает подол платья и стаскивает с меня трусики. Кожу, ещё не зажившую после глубокой эпиляции жжёт, но я лишь прикусываю губу и, опираясь на локти, смотрю на него. Снова притягивает взгляд изувеченная сторона лица.

— Закрой глаза, — негромко, хрипло. Швыряет бельё на пол и начинает расстёгивать пуговицы своей рубашки. Глядя на меня, расстёгивает ширинку своих брюк, и я вижу налитый похотью, большой член. Очень большой… Я даже не знаю, смогу ли принять его в себя.

Зажмуриваюсь. Мелко дрожу, будто от холода, хотя по спине стекает капля пота. Жарко? Должно быть… Только я не чувствую ничего, кроме желания открыть глаза и снова посмотреть на его член. Он красивый. Идеальный. Ровный, с крупной, слегка побагровевшей от напряжения головкой.

Но я не должна забывать, зачем я здесь. Не для того, чтобы получать удовольствие. А для того, чтобы дарить его работодателю.

Меня касаются пальцы Шахбулатова. Сначала исследуют лицо, гладят, надавливают на губы, заставляя приоткрыть рот. Ныряют внутрь, нажимают на язык. Затем спускаются ниже, по скуле к шее. Каждое движение настолько выверенное, что возникает ощущение, будто он занимается сексом каждый день. Искушённый — да, это точно про Шаха.

Тем временем рука сползает ниже. Задевает мою грудь, чуть оттягивает платье, словно нечаянно прихватывает двумя пальцами сосок. Я вздрагиваю от прострелившего чувства, там, внизу. Яркого и какого-то неизведанного. Запретно-сладкого.

Странно. Даже не представляю, отчего может быть такая реакция. Я ничего не ела, соответственно мне не могли подмешать какой-нибудь наркотик или возбудитель. Но пила воду…

Хотя мне почему-то кажется, что Шах не стал бы этого делать. Это задело бы мужское самолюбие.

— Не открывай глаз, Тата. Чувствуй, — горячее дыхание на ушко заставляет откликнуться на его ласки, а рука Шаха опускается вниз. Пальцы уверенно протискиваются между складочек, нажимают на вход. — Уже готова, — шепчет как-то зло и вторгается в меня сразу двумя пальцами. — Ты всегда так течёшь, Тата? Или это особый случай? — его вопросы не праздные. Я чувствую, что он ждёт на них ответы. И не знаю, что сказать. Потому что такое у меня впервые.

Нет, я всегда была слишком чувственной, и Сеня в шутку называл меня нимфоманкой. Но с чужим мужчиной… Я не знала, что способна возбуждаться от прикосновений другого, взрослого, почти незнакомого мужика.

— Я… Да. Я всегда такая, — вру, потому что не хочу, чтобы он думал, будто заимел на меня какое-то влияние. Я здесь ради денег. Так и должно остаться.