Легенды Отрезанного Простора - Мария Токарева

– Ты слабак. И никогда не сможешь найти то, что у тебя отберут, – прошипел не то Хорг, не то сама тварь.

Заостренные уши сдавила тяжесть этого голоса, затрещавшего невыносимым гомоном сотен варганов и скрежетом металла. А в руках Хорг сжимал неясный сверток, который постепенно обретал очертания и, в конце концов, оказался Дадой.

Младшим братом! Которого Адхи клялся защищать, которого боялся потерять, как сестренку. Он тоже оказался в стране мертвецов. Он тоже погиб неведомой волей судьбы.

– Нет! Отдай его мне! Отдай! Нет! Хорг! Вернись! – вскрикнул Адхи и… проснулся.

Растворились и мост мертвецов, и ужасающий голос. Над головой привычно растянулся купольный каркас войлочной юрты.

Уютно потрескивали угли в очаге, дым улетал сквозь прореху в потолке, вокруг которой висели веревки. Узелками отмеряли время и отсчитывали циклы природы. Они же служили верными оберегами. Но какое-то зло все же проникло в мирные ночные видения Адхи.

Хотя последние три дня ему не снилось ничего мирного: вечно он от кого-то убегал, с кем-то боролся. А теперь еще привиделся какой-то древний мост. Разве такие могли существовать в реальности? За тринадцать лет кочевания Адхи повидал много красивых и необычных мест. Встречались и развалины древних крепостей. Родители объясняли, что это наследие эпохи борьбы Белого Дракона со Змеем Хаоса, как гласила легенда.

Ссора с Хоргом посеяла в сердце тягучую тоску. Адхи тренировался и весело болтал с другими ребятами из племени. И все же радость испарилась, иссякла весенним снегом, ведь веснушчатый безумец казался лучшим другом. Другом, который останется навсегда. Но выходило все наоборот, и с каждым днем их отчужденного молчания в сердце крепла уверенность, что Хорг теперь враг, навечно враг.

– Совсем ты загрустил. В чем дело? Из-за Хорга? – спрашивал отец за утренней трапезой, неторопливо поглощая сочную баранину с рисом, дымящуюся на кожаных блюдах.

– Ты еще слишком юн и все меришь одним днем, точно одним перестрелом. Навсегда – слишком тяжелое слово, чтобы так им разбрасываться, – увещевала мать, пусть Адхи и не посвятил родителей в причины ссоры. – Тебе кажется, что все навсегда и навечно, а потом вы становитесь снова друзьями.

– Или не друзьями, а просто соплеменниками, так тоже бывает, – нахмурился отец, вновь собираясь на дальний край пастбища.

В последние несколько дней на овец нападали крылатые волки. Отец с другими воинами намеревался разобраться с тварями, поэтому готовил тугой лук с крупными стрелами. При нападении этих хищников шестилапым собакам оставалось только заходиться в бессильном лае. Так что пастухи готовились к облаве.

Заботы о быте оставались на матери, и Адхи на время отлучек отца ощущал себя старшим мужчиной в доме. Значит, ему предстояло зорко следить за братом и, возможно, наставлять малыша в тренировках. Хотя мать, сильная воительница, пережившая немало набегов, сама обучала обоих сыновей стрельбе из лука и фехтованию. Пожалуй, с ее советами не сравнились бы робкие попытки Адхи играть в наставника.

– Я скоро вернусь. Сделаем славные плащи из волчьих шкур, – улыбнулся отец, высокой фигурой заслоняя вход в юрту. И вышел на свет, как будто переступил черту другого мира.

У Адхи сжалось сердце при воспоминании о границе пустоты у разрушенного моста. Нет, отец просто отправился на пастбище, хоть и переступил магический защитный круг оберегов жилища. Адхи шумно выдохнул и отогнал наваждение.

Он вышел под яркие лучи Барьера, в которых все еще не угадывалось осеннее увядание. Насекомые мирно гудели в траве, соплеменники пасли лошадей и овец. Мать принялась разделывать свежую тушу коня, растянутую на копьях, чтобы стекла кровь.

– Можно мы пойдем за ягодами? Мы принесем целую корзину, честно-честно! – попросил Дада. Ему всегда нравилось обирать низкорослые кустики ярко-алых шишкоягод. А мать редко отказывала младшему, словно вся семья боялась потерять и его, как маленькую сестру.

– Пригляди за братом, – напутствовала мать, кивая Адхи. – Можете пока поискать ягод до полудня, только не уходите далеко от деревни. Дада устанет долго идти, а ты потом устанешь его нести.

– Конечно, матушка! – кивнул Адхи, тайно радуясь, что ему снова позволяют отложить на полдня тренировки. Он любил стрелять из лука, но мать заставляла это делать то с плошкой молока на голове, то в обход хитроумных преград, повешенных вокруг мишеней. Наставница говорила: в бою никогда не угадаешь, что придется преодолевать и в каких условиях стрелять. Конечно, Адхи соглашался, учение шло ему на пользу, но мысль о сладких ягодах кружила голову, как малышу Даде, который радостно вопил:

– Пойдем-пойдем! Ягоды! Ягоды – это рыбы в океане травы!

Адхи беззаботно повел плечами и потянул носом воздух за краем стойбища. Орки всегда острее людей ощущали все запахи. Даже не верилось, что эти хрупкие создания с бледной кожей не способны уловить всего многообразия ароматов и копошения невидимой жизни: где-то крот рыл нору, где-то пробегала куропатка, где-то пчелы кружились над колодой, собирая медовую сладость разнотравья.

Ох, вкусно же матушка порой делала взвары из меда и трав. Шишкоягоды отлично подошли бы для лакомства. Только их еще предстояло собрать, но они тоже источали отчетливый аромат, на который побежал Дада. Младший проворно принялся разбирать коготками траву, а вскоре уже складывал в кожаную корзину первую добычу.

– Нашел, я нашел! – довольно твердил он, срывая ягодку за ягодкой.

– Ты молодец, – одобрительно приговаривал Адхи. Он тоже сел на корточки и принялся сосредоточенно разбирать траву. Шишкоягоды тонули в сорняках и колючках, но толстую кожу орка не царапал упрямый бурьян. В степи так и выживали: кто кого переупрямит. И пока удача оказывалась на стороне юных добытчиков ягод. Время текло незаметно, солнце грело спину, в душе разливался сонный покой. И вдруг…

– Дада? Дада?! Где… где ты? – встрепенулся Адхи, озираясь по сторонам.

Младшего поблизости не оказалось. Вокруг чирикали мелкие пичуги, крот продолжал рыть под поверхностью лабиринты, шелестела трава, а Дада исчез.

Адхи в ужасе вскочил, ощущая себя ничтожнейшим из сыновей, не способным выполнить обещание. Всего-то требовалось не сводить глаз с малыша, который собирал бы ягоды. Но глупый старший брат сам слишком увлекся, желая отведать сладкого взвара на обед.

– Дада! – крикнул в очередной раз Адхи и заметил крошечную тень на горизонте. Как же малыш успел так далеко убежать? Быстро и неслышно, точно его шаги поглотило безмолвие недавнего кошмара.

– Дада! Куда ты? Куда? – взывал Адхи, кидаясь через поле, но брат не слышал. Показалось, он следовал за яркой синей стрекозой. А она насмешливо кружила над ним, не позволяя себя поймать, уводя все дальше и дальше в степь. Адхи радовался, что на такой плоской местности, подобной золотому блюду из шатра вождя, трудно потерять кого-то из виду.

Но ошибся: Дада исчез.

Теперь по-настоящему, бесследно. Просто растворился в волнующемся дымкой душном воздухе. Из груди Адхи вырвался вопль, спугнувший стайку куропаток и поднявший вороний грай.