Дочь Луны - Рут Валентайн

Вернувшись на кухню, Мик набрал номер окружного полицейского участка.

— Фред, это я, Пэриш. Слушай, дружище, если ты не очень занят, окажи услугу. Нужно связаться с полицией Сан-Антонио, штат Техас, и попросить переслать нам досье на Фрэнка Уильямса. Насколько я знаю, он на днях сбежал из-под ареста и, возможно, в ближайшее время объявится в наших краях. Спасибо, Фред. На тебя всегда можно положиться.

Повесив трубку, он какое-то время наблюдал, как беснуются за окном снежные хлопья. Пора было кормить скотину. Две лошади, три коровы и с десяток овец — поголовье символическое, но вполне достаточное, чтобы ощущать себя настоящим хозяином ранчо. Работая помощником шерифа, Мик не имел времени для ведения хозяйства, да и навыков не очень хватало. Можно было, конечно, нанять работника, но…

С юных лет он мечтал жить на ранчо и иметь возможность сколько хочешь скакать на лошади по своей собственной земле. Теперь эта мечта осуществилась. Расширять же хозяйство имело смысл, если бы он имел детей. Ничего подобного, однако, Мику не грозило. Конечно, имей он сына или дочь, все было бы по-другому, но детей рожают женщины, а он бы скорее удавился, чем пустил женщину в свою жизнь. Один раз он позволил обвести себя вокруг пальца, но второго не будет. Мик Пэриш не из тех, кто дважды повторяет одну и ту же ошибку.

Фэйт немного поплакала, но во время беременности слезы уходили так же быстро, как и приходили, а потому через десять минут она уже безмятежно спала — усталость взяла верх над беспокойством.

Часов около десяти вечера она проснулась. Ветер завывал за стеной, как кельтский дух смерти, стекла дребезжали, а рамы сотрясались. По комнате гулял сквозняк, и его ледяные струи холодили Фэйт лицо. Из кухни, доносился звон посуды, Мик Пэриш еще не спал и, судя по всему, только-только намеревался пить свое любимое какао.

Попытавшись снова уснуть, Фэйт скоро поняла, что ничего не получится. Она зажгла лампу, и комната озарилась теплым розовым светом. Интересно, подумала Фэйт, разглядывая кокетливый розовый абажур, кто обставлял эту комнату: сам помощник шерифа или какая-нибудь его подруга?

Снова взвыл ветер и отчаянно затряс стекла, словно просился внутрь. Тяжело вздохнув, Фэйт вылезла из-под одеяла. Она решила, что даже общество такого дикаря, как Мик Пэриш, лучше, чем это пугающее одиночество в чужой спальне.

Коснувшись ногами ледяного пола, Фэйт застыла, словно протрезвев. Ты с ума сошла, сказала она себе. Вместо того чтобы запереться на десять замков, ты сама идешь навстречу опасности. Да, он ведет себя невероятно благородно. Невероятно нежно, сказала бы она. Такую предупредительность она за всю свою жизнь встречала только со стороны техасского полицейского, который ее выручил. Но у Гэррета Хэнкока были на то свои причины: его сестра тоже имела несчастье выйти замуж за типа, подобного Фрэнку. А откуда такая чуткость в этом мужлане? С чего бы это ему быть таким ласковым?

Более тридцати процентов женщин страны становятся жертвами плохого обращения со стороны супругов. Такую вот потрясающую статистику сообщил ей ее адвокат. Тридцать процентов! Почти треть! А это значит, что таким, как Фрэнк, имя — легион. И уже одного этого достаточно, чтобы иметь основание не доверять Мику Пэришу, сколь бы обходительным он с ней ни был. Да, он мог оказаться не таким, как другие. Но, возможно, именно в силу своей непохожести на других мужчин он и живет один, хотя, если судить по обстановке спальни, какие-то женщины присутствовали в его жизни.

Ветер застонал за окном, и Фэйт зябко поежилась.

Чуткость! Деликатность! Фрэнк тоже был образцом чуткости в течение нескольких месяцев до свадьбы. Более того, за весь первый год их семейной жизни он даже голоса на нее не повысил. А потом ударил. Мужчины хитры и коварны, чтобы не показывать сразу всей своей гнусной сущности.

Конечно, в обществе этого Мика Пэриша она странным образом ощущает себя защищенной и умиротворенной… Но, возможно, это всего лишь отголоски воспоминаний о той давней поездке в эти края, о самом счастливом и солнечном времени ее жизни. Сегодня кажется невероятным, что такое могло быть, но это было, и было именно здесь… Но потом она вернулась в Техас и обнаружила, что мать вторично вышла замуж. Отчим оказался угрюмым, мелочным человеком. За малейший проступок он обрушивал на падчерицу море проклятий, а при случае не брезговал и ремнем… Отец остался далеко, а потом умер, и тонкая ниточка, связывавшая ее с чудесным прошлым, оборвалась навсегда. Но осталась память, и именно эта память в тяжелую минуту жизни привела ее обратно в округ Кокард.

Фэйт натянула на себя длинный, до колен, свитер. И тут ребенок в животе шевельнулся. Она улыбнулась: ей невероятно приятно было ощущать себя беременной, нравилось чувствовать, как в ней растет ее будущее дитя, нравилось думать, что скоро она сможет взять на руки сына или дочь.

Спустившись по лестнице, она обнаружила Мика в кухне. Он стоял у плиты, размешивая в ковшике обещанное какао, и поприветствовал Фэйт коротким кивком.

— Страшно подумать, что творится снаружи, — робко заметила она, в первый раз без страха глядя на него. Удивительное дело: мужчина, полицейский — и все же он так бережно отнес ее в спальню и укутал одеялом с такой заботливостью, с которой она, пожалуй, не сталкивалась никогда в своей жизни.

Мик окинул ее оценивающим взглядом. Интересно, имеет она хотя бы малейшее представление о том, как притягательно выглядит: с растрепанными волосами и раскрасневшимися со сна щеками? Наверняка, имеет. Женщины чувствуют, имеют они успех у мужчин или нет. Это их главный козырь в жизни.

Но что-то в простодушном взгляде ее голубых глаз тронуло Мика, несмотря на все его предубеждения в отношении женщин. Удивляясь самому себе, он откашлялся и заговорил:

— Когда попьем какао, я отыщу вам пару подходящих ботинок и что-нибудь из теплой одежды. Если вы действительно ни разу не видели метель, то грех упускать такую возможность.

Лицо Фэйт просветлело. Казалось, на мгновение она забыла обо всех своих страхах и переживаниях.

— Вы не шутите? Мы выйдем на улицу? Это не опасно?

— Опасно, если мы проторчим там слишком долго, миссис Уильямс. Но мы выйдем минут на десять — этого вполне хватит, чтобы в полной мере насладиться метелью.

Лицо Фэйт озарила по-детски радостная улыбка. Она подозревала, что Мик идет на улицу только ради нее, но сдержать своей радости не могла, а потому в порядке ответной любезности выпалила:

— Я была бы очень признательна вам, мистер Пэриш, если бы вы звали меня просто Фэйт.

— А меня можете звать просто Мик.

Нечасто, видимо, этот суровый мужчина делал такие предложения, поняла Фэйт.

— Спасибо, — как можно вежливее ответила она.

— Берите стул и садитесь, какао уже готово. — Он мельком взглянул на гостью и тут же торопливо перевел взгляд на кастрюлю. — Два часа назад, мне пришлось вас схватить, чтобы вы не упали на пол. Я за вас очень испугался. Сзади стоял стул, еще немного, и вы бы упали…