Охота на инспектора - Валерий Гусев

— Ты чего пыхтишь — спросил Алешка. — Проблемы

Он сам тоже пыхтел. Старательно рисовал по памяти портрет инспектора Хилтона. Лешка здорово рисует. Только, как заметил наш школьный художник, рисует с сатирическим уклоном. Он умеет подмечать смешное и нелепое в характере человека и изображать эти черты на бумаге. У него из —за этого тоже бывали проблемы.

Тем не менее я поделился с ним своими.

— Элементарно, Ватсон. — Алешка не отрывался от рисунка. — Нужно позвонить в милицию и сообщить, что в школе находится взрывное устройство. И никакая комиссия в школу не полезет. — Он откинул голову, критически осмотрел рисунок, что —то подтер ластиком и подправил карандашом. Только сам не звони. И не по нашему телефону. Хоп

— Никакой не хоп! — Этот «хоп» появился в нашей школе, когда в ней стали учиться дети «узбекских таджиков», по словам Алешки.

Алешка легко согласился. Нам ли, детям Шерлока Холмса… то есть полковника милиции, не знать, чего стоит такой звонок. Мало того, что от настоящих серьезных дел отвлекаются такие серьезные службы, как милиция, саперы, пожарные, врачи «Скорой помощи», так еще и на это уходит много государственных денег. Да и неприятности у родителей могут случиться в виде приличного штрафа.

— Ладно, — сказал я, — перебьемся.

Но Лешка — верный друг и младший брат — не остановился в своей помощи.

— Дим, можно другую заморочку сделать.

— Школу затопить В другой раз, ладно

— Это не опасно, Дим.

— Проверял, что ли — подозрительно спросил я. И кое —что припомнил. Но пока промолчал.

— Нужно, Дим, — сказал Алешка, не отрываясь от рисунка, — вонючку устроить.

— Какую еще вонючку — Мне стало интересно.

— Вонючую! Один мальчик у нас ее делал. Он поссорился с учителем физкультуры.

Знаю я этого мальчика! Десять лет уже знаю, он такой — с хохолком на макушке. И помню этот конфликт. Был у нас учитель физкультуры, халтурщик такой. Он со всеми младшими классами занимался очень просто.

— Так! Становись! Р —равняйсь! Смир —рна! Напра —у! Бегом марш!

Вот и весь урок физкультуры. Ребятишки бегали в хорошую погоду на стадионе, в плохую — в спортзале. Вот Алешка и забастовал. Он пробежал два круга, сошел с дистанции и сел на скамейку.

— Так! — Перед ним возник разгневанный физкультурник, скрестив руки на груди: — Стал в строй! Побежал!

— Сам побежал! — сердито отмахнулся Алешка. — Я уже набегался. На ваших уроках.

— Так! Встал! К директору шагом марш!

Наш директор Семен Михалыч, он очень строгий, он раньше боевым полковником был. Но вся его строгость разбивается обо всю его доброту. Поэтому его никто не боится. Но зато все его уважают. Наверное, еще и потому, что во всех школьных конфликтах между учителями и учащимися он винит не нас, а педагогов. Может, он и прав. Ему виднее. Он все —таки директор. И полковник в отставке.

Но на этот раз, когда физкультурник наябедничал на Алешку, Семен Михалыч выдал ему (Алешке) по тридцать первое число. И сказал в заключение своей грозной речи, что требование педагога — закон для учащегося. Алешка это запомнил.

Когда они вышли из учительской, физкультурник злорадно ухмыльнулся, щелкнул Алешку по лбу и сказал:

— Ну что, доволен Повоняй мне еще тут.

— Ладно, — миролюбиво сказал Алешка, — повоняю. Раз уж вам так хочется.

И вот на следующем уроке (он проходил в спортзале), когда второй класс, спотыкаясь, делал четвертый круг, из дальнего угла, где были сложены старые маты и стоял облезлый «козел» для прыжков через него, вдруг пополз омерзительный запах. Даже не запах, а страшная вонь. Будто перевернулась фура с тухлыми яйцами.

Ребятишки ринулись вон, зажимая носы, уши и глаза. А вот физкультурнику не повезло. Он выбегал последним и почему —то застрял и долго колотился в дверь, подпертую снаружи шваброй.

Ну что ж, требование педагога — закон для учащегося. Этого физкультурника мы больше в школе не видели. А Семен Михалыч два раза вызывал Алешку и требовал от него признания. Алешка признался только отчасти. Он был честен. Наполовину.

— Что от меня физкультурный педагог потребовал, то я и сделал, — упрямо твердил Алешка. И нелогично добавлял: — Это козел навонял.

Теперь настал мой черед:

— Леха, это ты в прошлом году вонючку в спортзале устроил

Алешка скромно кивнул: чего бояться, дело прошлое.

— И тебе, Дим, советую. Мне тоже что —то не очень хочется завтра в школу идти. И послезавтра тоже.

Я долго думал — соглашаться или нет Наверное, я думал целых три минуты.

— Ладно, — я махнул рукой, — уговорил. Давай рецепт.

И Алешка коротко и ясно объяснил мне, что нужно сделать. Это оказалось очень просто. Правда, я еще не совсем решился, я еще сомневался. Будущее покажет, подумал я.

Оно показало. Только совсем другое.

После школы Алешка, отбросив уроки на потом, задумчиво засопел над своей «заветной» тетрадью. Тетрадка называлась «Папены дила». Алешка старательно в нее вклеивал газетные вырезки, которые так или иначе касались папиной работы в его любимом Интерполе. В этих вырезках корреспонденты газет изо всех сил старались расспросить папу, а папа изо всех сил старался не сказать им чего —нибудь лишнего, секретного, и в то же время — рассказать им что —нибудь интересное. Алешка очень ревностно собирал все, что журналисты писали о папе, и все, что папа рассказывал в своих интервью. Зачем — не знаю. Наверное, Алешка таким образом накапливал опыт и знания для своего будущего. А может быть, и для настоящего…

Я писал домашнее сочинение о воспитательной роли детской литературы. Алешка демонстративно вздыхал раз за разом. Я не обращал внимания на его провокационные вздохи. Он надулся воздухом и вздохнул еще сильнее и прерывистее. Так вздохнул, что в ужасе затрепетали страницы «Папеных дилов». Потом он горестно подпер голову и вздохнул уже так, что его тетрадь чуть не перелетела на мой стол. Тут уже я не выдержал:

— Ну и что

— Дим, ты Бычкова знаешь

— Знаю. Мы с ним в детском саду…

— Это не тот Бычок, Дим. Я про опасного жулика тебя спрашиваю. Папа его уже целый год поймать не может. А ты все свои сочинения пишешь…

Тут я рассмеялся:

— А надо наоборот, да Чтобы я бычков ловил, а папа сочинения писал

— Наоборот не надо, — спокойно и задумчиво объяснил Алешка. — Надо помогать друг другу в своей семье: вместе ловить жуликов и вместе писать сочинения. Клево

— Отстань, — сказал я, уже зная, что он не отстанет.