Украсть богача - Рахул Райна

пятнадцать тысяч рупий штука, все разной длины, из настоящих волос, которые не знали ни мыла, ни шампуня. Я ни разу не спрашивал у продавца, настороженного мужчины из запущенной лавки в восточном Дели, где он их берет.

Но теперь перед экзаменами я особо и не стараюсь замаскироваться. Больше не переигрываю. Я заработал себе репутацию. Люди думают, что я притворяюсь, веду себя как кинозвезда. Коллеги-консультанты, завидев меня, разражаются напыщенными монологами, точно из фильмов семидесятых годов.

Подростком Руди только и делал, что валял дурака. Дни напролет играл в компьютерные игры. Ночи напролет дрочил. Спросите его, чему он учился, и он вздохнет. Тогда, до славы, денег и женщин, до того, как он стал Первым Мозгом Бхарата[40], Человеком, который знает все, Набобом учености, он был еще невыносимее, потому что тогда он был заурядным индийским пареньком из среднего класса, а они способны довести человека до самоубийства, один-единственный раз закатив глаза.

Сперва мне пришлось провести с Руди три дня, чтобы выяснить, что он знает.

Эти три дня стали пыткой. Мы листали учебники, которые он толком не открывал – на корешках ни трещинки, в тексте ни ожесточенных подчеркиваний, типичных для индийского школьника, ни чернил, расплывшихся от слез, ни жирных пятен от перекусов во время ночной зубрежки.

Раз в пять минут мне приходилось напоминать ему, что вообще-то нужно повнимательнее относиться к моим вопросам об учебе, об успеваемости, обо всем, чего я не знал.

– Твои родители платят за это хорошие деньги, – говорил я.

Пять лет назад эта фраза еще хоть как-то действовала на детей, но Руди только стонал и продолжал тупить в телефон, смотреть гифки и всякую хрень на Ютьюбе, отражавшуюся в залапанных стеклах его очков.

В углу его комнаты, у стенки темного шкафа, стояла гитара, к которой, похоже, никто никогда не прикасался. Такие шкафы есть в каждой делийской спальне, бедной ли, богатой: в них обычно висят старые шали, траченные молью подвенечные платья, старомодные шальвар-камизы[41] и твердые чемоданы образца тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, которые рука не поднимается выбросить, потому что, сколько ни имей денег, а история Индии учит, что в любую минуту может случиться жопа и вам придется бежать. А может, мы просто жлобы. Не знаю.

На полках высились пыльные стопки западных дисков, наверное, это дерьмо кто-то из родственников привез из Канады, когда это еще считалось крутым: можно похвастаться перед соседями, как вам славно жилось в Ам’рике. Социальных сетей тогда еще не было, теперь-то мы все в режиме реального времени видим, какие американцы на самом деле тупые.

Руди обильно потел и только и делал, что отвечал на вопросы. На груди у него темнело пятно. Вентилятор, вращающийся над нами с такой скоростью, что сунься – и лопасть отрубит тебе голову, не спасал, только гонял воздух. Новенький кондиционер покоился на полу: его еще не установили – наверняка из-за очередной мутной забастовки.

– Слышь, чувак, – говорил он, когда я слишком доставал его вопросами или не скрывал раздражения. – Хватит, задолбал. Думаешь, это очень легко? Дай отдохнуть маленько.

Задолбал? Чувак? Где уважение к старшим? Пусть я старше всего на пять лет, но все же. Мне двадцать четыре, и я заслуживаю уважения. До чего испортились нравы с появлением смартфонов.

И он продолжал ковыряться в носу, бормотать, смотреть клипы на Ютьюбе и девушек в Инстаграме, которые, по его мнению, выглядели чересчур откровенно.

– Ты только посмотри на нее, – с ужасом и восторгом говаривал он, отыскав фотку подруги одной подруги, которая, сложив губы уточкой, позировала где-нибудь на пляже в Таиланде. – Ну и бесстыдница!

Было ясно как день, что он никогда не прикасался к женщине – даже ни разу не разговаривал.

Постепенно стала вырисовываться гора работы размером с Ханумана[42]. Мелкий говнюк вообще не занимался. Не смог ответить мне ни на один вопрос; толку от него не было никакого.

Родители говорили, мол, «мальчик хороший, ему просто нужно помочь» – ложь в духе «британцы хотят основать одну-единственную факторию». У этого придурка совсем не было мозгов, полный олух, или как там индийские родители в фильмах ругают детей. Только и делал, что валял дурака, слушал «Нирвану» и всякое эмо; подсесть на марксизм или марихуану, как сделал бы на его месте любой уважающий себя подросток, ему не хватало смелости. Никогда меня еще так не тянуло врезать клиенту.

Лучше бы я занялся йогой. Нес бы мистическую чушь о чакрах, арендовал комнаты где-нибудь на ферме неподалеку от Дели, нанял секретаршу, запилил умеренно-дерьмовый сайт в стиле девяностых, чтобы разводить лохов, которые купятся на мою несовременность и простоту, – и готово дело. Белые осыпали бы меня деньгами! Их пробирает понос? Впариваешь им, что это часть просветления и избавления от эго.

В общем, три дня спустя работа закипела. Я взялся за учебу. У меня оставался месяц на подготовку. Достаточно.

Я с головой ушел в учебники, как всегда. Часы пролетали незаметно. Я запоминал все, что читал, словно выжигал на сетчатке, как хозяин – клеймо на корове.

Дома ложился отдохнуть под вентилятором, который гнал мне в лицо струи пыли и сернистого газа, спал без сновидений три часа, и продолжал заниматься, подкрепляясь кофе, колой и алу паратха[43], на которые я накладывал оглушительно-острый ачар[44] из уличных киосков.

Я вел бесконечную битву с плесенью и облезающей краской. Я сам наводил порядок – пусть я средней руки бизнесмен, который своим умом добился успеха, это еще не значит, что я готов позабыть о скромности и нанять уборщицу. Стандартный индийский пол – крапчатый камень – собирал пыль так, словно она вот-вот выйдет из моды. Вытяжка в ванной сломалась, так что запах сырости и гнили в квартире мешался с душком моего дешевого дезодоранта и термоядерной отбеливающей зубной пасты.

Во сне я грезил о деньгах и о том, как ими распоряжусь. Кебабы. Роскошный ужин в «Моти Махале»[45]. Чтобы все сочилось маслом ги. Кондиционер. Новый мопед. Свидания. Шикануть в каком-нибудь ресторанчике в Коннот-Плейсе[46], чтобы в итоге так и не суметь стащить практичные синтетические трусики с девушки – младшего менеджера по работе с клиентами из международной компании.

Я копил деньги. Как идиот-отличник, сразу клал их в банк. На что копил? Мог бы заработать состояние на строительстве, китайской промышленности или биткоинах. Сумит говорил: «Видимо, у тебя просто нет к этому способности. Она вообще мало у кого есть».

Что поделаешь. Я соблюдаю законы. Я осторожен. Я планирую будущее. По крайней мере, раньше