Призраки забытых могил - Ольга Геннадьевна Володарская

– Санечка, успокойся, пожалуйста, – обратилась Алла к животу. – Нам с тобой еще за Катенькой в секцию идти.

Дочка занималась художественной гимнастикой. Подавала большие надежды, поэтому даже летом, когда остальные дети отдыхали, тренировалась. Все, что Алла делала в этой жизни, было для нее. Самой ей хватило бы самого малого. Она с детства привыкла во всем себе отказывать.

Каратист внутри нее для порядка еще попинался, чтобы дать понять, кто тут главный, но вскоре затих. Алла свистнула Бонниту. Собака породы бигль тут же примчалась и стала припрыгивать. Именно такую хотела дочка, уверяла, что будет о ней заботиться. Алла купила, хоть и понимала, что Катенька быстро наиграется в мамочку милой псинки и подкинет ее «бабушке». Так и вышло. Девочка обожала Бонниту, играла с ней, но и только. Заботилась о ней Алла. Но что поделать? У Катеньки и времени на это нет. Школа, общеобразовательная и спортивная, занятия по вокалу, английский с репетитором. Ребенок тотально занят. Но по своему желанию. Алла ни к чему не принуждала. А поддерживала – во всем.

Она прицепила к ошейнику Бонни поводок и вышла из квартиры следом за собакой. Та мчалась впереди, лая, прыгая, поскуливая, хорошо, не пописывая. Научилась с возрастом себя сдерживать.

Катюшу Алла родила от нелюбимого. И это если мягко сказать. Точнее и грубее – от насильника. Она повторила судьбу своей матери. Над той тоже надругались, она затянула с абортом, поэтому дала ребенку жизнь, но не любовь. Аллу мать ненавидела, видела в ней своего насильника, била, унижала, но в детдом не отдавала по двум причинам. Первая, очевидная: из-за денег. Матерям-одиночкам пусть мало, но платили, а еще добрые люди помогали кто чем мог. Но была и вторая: через девочку она как будто мстила своему насильнику. Хлеща ее по лицу, она давала пощечины тому, кто надругался над ней.

Алла терпела издевательства долго – пока не поняла, что чаша переполняется. Еще немного, она сорвется и… Убьет мать! Она ненавидела ее так же сильно, как та свою дочь. И Алла после очередного избиения решила действовать. Мать лупила ее больно, но аккуратно. Как в ментовке, не оставляя следов. Никто и не думал, что девочку истязают. Она иногда была в синяках, но маленьких, у каких детей нет таких? А ободранные коленки или локти? Все носятся, падают. Не скажешь, что Аллочка стояла до ночи на четвереньках на бетонном полу, вымаливая прощение за разбитую чашку или грубое слово.

Мать выпивала и не работала, но она не устраивала концертов, мужиков не водила. Умело давила на жалость. И делала вид, что заботится об Аллочке. Та всегда была пусть в поношенном, но чистеньком. При всех она угощала дочь печеньем, яблоками, пирожками. А дома морила голодом и заставляла стирать и свою, и ее одежду.

Когда ненависть к этой садистке начала выплескиваться, Алла воткнула в себя нож и побежала к соседям. Она кричала, заливала кровью лестничную клетку, теребя рукоятку, билась в хорошо продуманной истерике. Потом, когда ей открыли, лепетала, что мама не со зла так поступила, она просто воспитывала. Алла сама виновата, она порвала юбку. А под ней попка в красных полосах. Обычно к утру они проходили. Но свежими выглядели устрашающе. Алла привыкла к следам от порки на своем теле, а нормальные взрослые люди нет.

Соседи вызвали полицию и «Скорую». Мать и дочь забрали. В больнице Аллу навестил детский психолог. Девочка такого ей порассказала, что у женщины случилась истерика. А Алла при этом лишь чуточку привирала.

Мать лишили родительских прав, отправили на принудительное лечение, а дочь в детский дом. Тогда ей было одиннадцать. Больше они не виделись.

Теперь Алле двадцать девять. Она родила четверых, ждет пятого. У нее все хорошо, но только в последнее время.

…Алла вышла из подъезда и чуть не выпустила поводок, когда Боннита рванула вперед. Бигли не крупные собаки, но такие бешеные, что с ними трудно совладать. Раньше в семье Антиповых домашними питомцами были коты. Пушистые, ленивые, очень ласковые. Беременная Алла валялась вместе с ними на диване и была счастлива. Но когда умер последний, ее любимец Леопольд, она завела для дочки собаку.

Родила она Катеньку от того, кого видела в будущем своим мужем. Скромный парень, приятный. Не красавец, но симпатичный. Он работал водителем грузовика, планировал выкупить его, чтобы не батрачить на дядю. Жил с родителями, но в двадцать два кто может себе позволить отдельное жилье?

Они познакомились, когда Алле было семнадцать. Разница в пять лет казалась ей идеальной. Как и период ухаживаний длиною в год. За это время они хорошо друг друга узнают, проверят чувства. Когда Алле исполнится восемнадцать, а ее парню двадцать три, подадут заявление в загс, потом поженятся. Прекрасная молодая семья получится. Если Бог даст, многодетная.

Первые месяца три все было хорошо. Они встречались, гуляли, в кино ходили, целовались на последнем ряду. Алле казалось, что она встретила своего человека. Она рассказывала ему о своем видении их совместного будущего, и он соглашался. Вроде желал того же! А оказалось, просто жаждал затащить Аллу в постель. Друзья хвалились своими любовными похождениями, и ему хотелось. Думал, с детдомовской быстро получится. Они там с малых лет трахаются. Алла оказалась не такой. Но, как считали друзья, просто притворялась целкой. Чтобы женить его, дурака, на себе.

Их отношениям полгода исполнилось, когда ЭТО свершилось! Без согласия Аллы. Но и без вопиющего насилия. Ее не били, не привязывали… Ею просто воспользовались. Она не смогла справиться с высоким сильным парнем, чьи руки привыкли крутить баранку грузовика. Твердила как заведенная: «Нет!», отталкивала, скрещивала ноги. А он только распалялся. Хотел думать, что это такая сексуальная игра. Друзья говорили, что женское «нет» зачастую означает «да».

Когда все закончилось, парень увидел кровь на своем члене, на ее лоне и юбочке.

– У тебя месячные? – спросил он.

– Ты лишил меня невинности, придурок! – закричала Алла. – Я берегла ее для мужа! И ты знал об этом…

– Думал, ты обманываешь.

– Теперь понял, что нет? – Он сначала пожал плечами, потом кивнул головой. Решил