Начало и конец - Екатерина Теверовская

– Да так… давай лучше по пути расскажу. История недолгая, но чего будем здесь слёзы лить, а в дороге как раз время будет чем занять. Верно же?

Джереми ничего не оставалось, как согласиться.

Уже через полчаса они стояли у машины. Нужные Джереми магазины открывались с девяти, потому времени ещё было много, но что-то всё же тянуло его как можно скорее увидеть улочки города. Какое-то давно забытое им чувство привязанности к этому месту, быть может, воспоминания о детстве и юношестве, когда не надо было ни о чём волноваться и беспокоиться. Беспечная жизнь. И когда тебя не считает предателем почти вся страна. Неужели необходимо потерять всё, чтобы отыскать радость в ранее кажущихся бессмысленными мелочах?

Погода стояла довольно приятная: тёплые лучи утреннего летнего солнца, висевшего в безоблачном ярко-синем небе, приятно грели лицо и руки, а хоть и слабые, но частые потоки ветра несли с собой мягкую прохладу. Единственным недостатком был местный воздух. Спёртый, тяжёлый: как объяснял Джереми в детстве отец, он был таковым из-за того, что Бритчендбарн находился как будто в яме, окружённой стеной холмов. Хотя сам Джереми склонялся к мысли, что проблема была, скорее, в бесконечных топких болотах, отравляющих воздух своей смердящей влажностью.

Отблёскивая серебристым кузовом, старенький, но пребывающий в отличном состоянии, фордик отца выехал с участка из небольшой пристройки-гаража и, соблюдая все правила дорожного движения, не превышая даже на один километр в час разрешённую знаками скорость, двигался теперь по узкой улочке Бритчендбарна. Джереми, скрывая поднимавшиеся откуда-то из самой глубины чувства, посматривал на домишки совершенно разных форм и расцветок, будто бы каждый житель хотел сделать свой дом и участок индивидуальными и уникальными, как минимум, совершенно непохожим на соседский. Краем глаза Джереми разглядел проплывающий мимо небольшой зелёный сквер, через который часто проходил, возвращаясь из школы домой. Иногда бегом – стараясь скрыться от школьных хулиганов, имевших зуб на Джереми за его невысокий рост, но достаточно развитый не по годам ум, а также неплохую обеспеченность семьи, о которой все, разумеется, знали, хоть Джереми, как и его отец, никогда не кичился этим. Что, быть может, шло ему лишь во вред. Джереми слегка улыбнулся, вспомнив, что как-то раз Рик Гайслер – один из заводил их класса – каким-то образом успел со своим дружком попасть в сквер раньше Джереми, потому уже поджидал ни о чём не подозревавшего мальчика. Со спортивной точки зрения это был лучший забег Джереми, быть может, именно после него он научился долго и быстро бегать. Ещё и довольно ловко преодолевать препятствия, даже в непредназначенных для бега брюках и туфлях. И вдобавок с рюкзаком на плечах.

– Почти не изменился наш городок, да? – прервал молчание, выдёргивая Джереми из размышлений, его отец, кинув быстрый взгляд на сына.

– Всё, как было, – согласился с ним Джереми. – Только ты больше не мэр. Ты обещал рассказать, почему принял решение оставить пост.

– Возраст, наверное. Я мог бы оправдываться, что хуже, чем раньше стало: вечная, там, например, возня в бумагах, какие-то отчёты бесконечные: жалобы теперь на любую мелочь сыпятся. Нет, не подумай, я только «за» такой контроль – в этом интернету ого-го, какое спасибо, всё теперь прозрачно и доступно. Но человек существо такое, что ему всегда мало. Уверен, если будет идеально вообще всё, и тогда найдётся как минимум один, чем-то да недовольный. Вот, смотри, пример – ночью какие-то муда… подвыпившие, в общем, люди сбили мусорку на автобусной остановке. Разумеется, за ночь исправить не успели, даже не знали об этом. Да и пока бумаги оформить, управляющей компании выслать… в общем, утром уже почта завалена жалобами. А что, удобно же – электронное письмо, это ведь не прийти-оформить, время потерять, да и ещё людям объяснять что-то, принимающим жалобу. Написал и забыл. А мне потом ответное письмо, что, дескать, приняли. Потом разобраться, чтобы поправили. Потом тому гражданину ещё раз написать, что исправили… В общем, чего-то я свою старческую песню растянул. Небольшой сердечный приступ был, как сказал врач, из-за постоянного стресса и нервов. Вот и стало понятно, что всё, баста.

– Приступ? – переспросил удивлённый Джереми. Он не мог себе представить, чтобы у всегда здорового, как бык, отца, который Джереми даже не помнил, чтобы хоть когда-нибудь лежал дома из-за болезни больше трёх дней, вдруг мог произойти настоящий сердечный приступ.

– Ага… О, смотри! Помнишь, здесь магазин игрушек был? Мы тебя как-то завели туда на одиннадцатый день рождения, сказали, выбирай, что хочешь. Помнишь, что выбрал? – махнув рукой в сторону теперь уже супермаркета, обклеенного рекламами и вывесками, спросил отец.

– Как будто выпало из головы, не могу вспомнить, – делая вид, что задумался, ответил Джереми, тем временем продолжая любоваться улочками города.

– Автомат, который пульками стрелял. Пластмассовыми такими. Просто встал рядом с ним, руки в боки, и стоял. Шая извелась вся, была уверена, что либо себе, либо кому-то что-нибудь там выбьешь, поранишь. Но я решил, раз обещали – то купим, что захочешь… Представляешь, если именно тот день определил твою профессию в будущем?

– Может быть, – уклончиво ответил Джереми. Он не хотел развивать эту тему. – Там, случайно, не магазин электроники? Я хотел телефон купить.

– Да, конечно, – не задавая сыну лишних вопросов, сказал отец и припарковался на одном из свободных мест на небольшой парковочке у магазина, располагавшегося на краю ничем не примечательной городской площади. Выделялись здесь, разве что давно остановившиеся часы с огромным белым циферблатом, располагавшиеся на здании суда, единственным украшением которых были двенадцать чёрных римских цифр.

Джереми не покидало чувство, что хоть прохожих не много, но всё же абсолютно все вокруг как-то странно на него смотрят. Конечно, его цокающие костыли, казалось, гремят с каждым шагом о брусчатку на всю площадь, но всё же причина такого внимания ведь наверняка была совсем не в этом. Когда они зашли в магазин электроники, их встретил лет двадцати трёх с покрытым веснушками лицом, высокий и столь худой, что на едва загоревших – и то лишь с внешней стороны – руках можно было наблюдать всю карту выступающих ярких синих вен, единственный сотрудник в магазине, выполнявший в столь небогатое, в плане клиентов буднишнее утро, роль и консультанта, и кассира. Он буквально не сводил с Джереми глаз, то вдруг резко отводил взгляд, начиная при этом для пущей видимости осматривать свои руки или же некогда белые кроссовки в тот момент, когда Джереми с некоторой неприязнью поворачивался к нему, испепеляя его своими карими глазами из-под насупленных бровей, будто ничего не выражавшими и всё же явно заставляющими паренька всего сжиматься и горбиться. Надеяться на то, что это просто-напросто паранойя всё же было слишком наивно. Хоть Бритчендбарн и та ещё дыра, но всё же телевизор в каждом доме есть, а зачастую и не один. Да ещё и учитывая минимализм каких-либо иных развлечений, помимо прокручиваемых по телеканалам сериалов и выпусков новостей…

– Я хотел бы приобрести этот смартфон, – после довольно долгого разглядывания разложенных на витринах телефонах, обращаясь к продавцу, сказал Джереми. – И нужна какая-нибудь симка, что получше ловит здесь.