Начало и конец - Екатерина Теверовская

– Гарри, мы были бы тебе очень благодарны, если бы ты помог нам, – тут же добавил мягким тоном отец, по-отечески улыбнувшись юноше.

Джереми уже совсем отвык от этих негласных обычаев деревень и небольших посёлочков, где все всех знают. Он закусил язык, испытывая одновременно и злость, и некое чувство стыда – всё же его отец был мэром столько лет, уж он-то наверняка знал не менее половины жителей городка. Где-то в мыслях Джереми поставил галочку, что нужно быть повежливее с пусть и незнакомыми ему людьми.

По итогу Джереми отказался от чуть ли не миллиона предложений всяких дополнительных услуг и аксессуаров, которые его отец осматривал, казалось, с таким интересом, что молодой продавец, поначалу слегка заикавшийся, под конец уже чуть ли не кричал покупателям в лицо о том, что уж без этого вот чехольчика смартфон не проживёт и пары дней ни при каких иных условиях. Наконец, они всё же вырвались на улицу и теперь молча направлялись к машине. Джереми-старший напевал себе под нос какой-то радостный мотивчик, роясь в кармане в поисках ключей. Джереми остановился у двери машины и осмотрелся. Некогда эта маленькая площадь казалась ему такой огромной. Её окаймляли некое подобие гостиного двора, с ютящимися рядами магазинчиков, здание суда с часами и, разумеется, здание мэрии, в котором столько лет проработал его отец, располагавшееся по другую сторону площади от магазинчика, который они посетили.

– Садись, подъедем поближе. Чтобы тебе не это… – осёкся отец Джереми, покосившись на костыли сына, и снял сигнализацию нажатием на брелок ключей от машины.

– Всё в порядке. Вообще, я так подумал – я же не особо тебе там нужен, особенно со своей популярностью в последнее время. В общем, я бы прогулялся по городу, вспомнил старые времена.

– Уверен? Я ненадолго, максимум на полчаса. Потом всё равно надо будет мне съездить к Нику Стилонсу, думал тебя домой закинуть, и после поехать.

– По сути, я добрался к вам, преодолев километров шестьсот. Конечно, большая часть была на поезде, но всё же. Уж с тем, чтобы пройти несколько улиц справлюсь. Надеюсь, – улыбнулся Джереми.

– Ну, смотри сам, – потирая указательным пальцем правой руки бок носа, задумчиво произнёс отец. – В конце концов, звони, если что. Сейчас наберу твой новый номер до первого гудка. Сохрани в телефоне.

Записав контакт отца после его звонка и ещё пару раз повторив на беспокойные вопросы, что он точно сам доберётся до дома, Джереми остался стоять в одиночестве, с несколько минут наблюдая за тем, как его отец неторопливым шагом направляется к зданию мэрии. Джереми не смог не отметить с грустью, как постарел отец с тех пор, как Джереми уехал – ведь он тогда думал, что едет покорять мир. Шестнадцать лет. Всегда держащий спину прямо, а голову высоко поднятой, отец теперь слегка горбился, но взгляд был всё также устремлён не в землю, а только лишь вперёд. Теперь среди копны седых волос лишь изредка проглядывались некогда русые, с рыжим отливом, участки, уже также начинавшие постепенно выцветать. Время брало своё. В конце концов, оно всегда берёт своё, подумал Джереми. Можно бороться с чем угодно, но только не со временем, которому плевать на наши дела и проблемы, да и на нас вообще. Джереми с грустью оглядел свою левую ногу, которая больше никогда не будет нести его так же легко, как хотя бы полгода назад. А ведь в университете он без лишнего труда брал нормативы и даже участвовал в забегах на соревнованиях, где один раз получил серебряную медаль за спринт на сто метров. А теперь ему оставалось лишь надеяться, что он будет хромать без палочки, потому что мысль о том, чтобы хромать с палочкой в тридцать четыре года ему отнюдь не доставляла особой радости.

Ещё раз окинув взглядом площадь, Джереми резко развернулся, намереваясь отправиться по одной из некогда знакомых ему улочек, неровно уходившей от площади в другую сторону от дома семьи Уилборн. Что там находилось он почти не помнил, потому его ждало открытие, по сути, заново города, в котором он родился.

Среда. 6 августа 2014 года

В городе проживало от силы шесть тысяч человек. Конечно, ещё человек пятьсот или даже тысячу могли добавить жители раскиданных в округе города ферм и деревень, но даже так население города нельзя было назвать большим. Центр Бритчендбарна был буквально усыпан домами высотой от двух до пяти этажей, сложенных из кирпича, но не из-за стремления к качеству их постройки и заботы о будущих жильцах, а из-за возраста. Настолько они старые, что в то время и не было ещё такого понятия, как «панельные дома». В городе они появились позже – лишь три многоэтажки в десять этажей, хаотично тянущиеся к небу почти по краям города, будто остовы мёртвых деревьев в почти наголо вырубленном лесу. Некогда были распространены слухи о том, что в них будут переселены люди из особо ветхих домов, после чего эти самые ветхие дома будут снесены, а на их месте разрастутся новые дома-муравейники. Но, разумеется, этого не произошло. Ходили слухи и о том, что нашлись инвесторы, то ли из нефтеперерабатывающей сферы, то ли из автомобильной промышленности, а кто-то, особенно громко кричавший, уверял, что будет построен научный центр недалеко от города. Это, быть может, вдохнуло бы в Бритчендбарн новую жизнь, но в итоге неправыми оказались все. Бритчендбарн так и ютился одиноко посреди болот, пока возраст его жителей стремительно рос, ведь молодые стремились, как и Джереми, отправиться на поиски лучшей жизни и никогда не возвращаться, а на их место, если кто и приезжал, так лишь старики, ищущие спокойное и тихое место на остаток отведённого им века. Кто знает, что случилось бы с городом, если бы закрылось хоть одно из экономических «остовов», содержащих хоть как-то стремительно увядающий город: небольшое птицеперерабатывающее предприятие и целлюлозно-бумажный комбинат. Теперь лишь выбивающиеся из общей картины многоэтажки напоминали о том, что у Бритчендбарна могло быть хоть какое-то будущее.

Джереми ковылял на костылях вдоль домов, на чьих фасадах уже облупилась краска. Кое-где виднелись надписи, несильно отличающиеся друг от друга индивидуальностью и креативностью. Были и наскоро наляпанные, видимо, поверх таких же надписей, прямоугольники, сильно выделяющиеся своим однотипным грязно-серым цветом от, пусть и потускневших от времени, но всё же более жизнерадостных стен домов. Уже спустя каких-то десять минут Джереми хотелось как можно скорее выбраться из центра, ведь прогулка по улочкам вдоль частных домов, располагавшихся как раз за центром Бритчендбарна, были много более приятны глазу. Здесь же у Джереми возникло чувство, что он не вернулся домой, а совсем наоборот, его выгнали из настоящего дома. Ему безумно хотелось пройтись по ухоженной улочке хоть столицы, хоть Гданьска, да даже любого иного города, в котором существует возможность погреться в холод или же наоборот спрятаться от жары в многочисленных кафе и ресторанах. Там, сидя за столиком, можно мысленно порассуждать о том, где тебе больше нравится, например, подаваемый кофе – в этом заведении, или же по другую сторону улицы. В Бритчендбарне, как помнил Джереми, существовали лишь два паба, в одном из которых была хоть сколько-то стоящая выпивка, но совсем уж никудышная еда, а в другом – совершенно обратная ситуация. Позже Джереми собирался проверить, не обманули ли его впечатления, оставшиеся после парочки посещений пабов в первый месяц своего восемнадцатилетия.