Магда Нахман. Художник в изгнании - Лина Бернштейн

или, может быть, в 1951-м. Я был мальчишкой, очень молодым. В городе было Бомбейское художественное общество[10], они проводили выставки. Там выставлялись Хусейн, Раза и Соуза. И был этот человек, Шлезингер, он был евреем, приехал из Германии. Он пришел на выставку Бомбейского художественного общества, Хусейн заметил иностранца и решил подойти к нему. Шлезингер сказал Хусейну: «Вы художники, но вы не знаете, что такое искусство». «Что такое искусство?» – спросил Хусейн. И Шлезингер ответил: «Эгон фон Шиле – это искусство. Приходите ко мне домой. Я покажу вам, что такое искусство». Шлезингер показал ему свои художественные альбомы. Хусейн ничего не знал об этом искусстве. Затем все художники начали использовать его дом в качестве библиотеки. Потом Раза пошел поговорить со Шлезингером. Он посмотрел на картины Оскара Кокошки и увидел, что пейзаж можно нарисовать сверху.

– Да, – вставила я, – картина Разы «Вид Бомбея с Малабар-Хилл» – это вид сверху, как если бы он был написан из окна студии Ары.

– Ах, Ара, – задумался господин Падамзее:

Я очень часто ходил к нему в студию. Однажды на выставке набрался храбрости и подошел к нему, мне было около 17 лет, а он уже был известным художником. Но я хотел поговорить с ним, и он пригласил меня к себе в мастерскую. <…> О… О… подождите… Конечно, я знал Магду Нахман! Она жила напротив студии Ары. Однажды я пошел к Аре, и он сказал, что Магда горько жалуется на Бомбейское художественное общество. Они не приняли ее работу. Ара тогда сказал, что Магда придет. А потом она действительно пришла. Она была сильной женщиной, небольшого роста, совсем некрасивой, некрасивой, но очень сильной, очень сильной. Теперь я вспомнил. Она вбежала с какой-то бумагой в руке и закричала: «Они меня отвергли! Они отвергли меня! Кто они, чтобы отвергнуть меня? Что они знают об искусстве? Они отвергли мою работу!» Она стояла там… ужасно. Затем Ара познакомил нас, она подвела меня к окну и показала свою студию. Я видел ее, я разговаривал с ней. Теперь я вспомнил.

Я гуляла по Малабар-Хилл, заходила в богато украшенные индуистские и джайнистские храмы, о которых, должно быть, знала и Магда. Даже сейчас этот район отличается от остальной части города. В нем есть что-то домашнее – дети, играющие вокруг водоема на вершине холма, молодые женщины с корзинами для белья.

Рис. 9. Магда Нахман. «Возраст» (Каталог Бомбейского художественного общества, 1947)

Магда и Ара запечатлели свой район и его людей в красках: дома, океан и тяжелую жизнь бедняков, своих постоянных спутников. Хотя Малабар был хорошим местом, как утверждала Майя, многие покинули город в годы войны, и хозяева с удовольствием сдавали жилье и по более низким ценам (именно поэтому даже Ара мог позволить себе комнату здесь). Как вспоминала родственница знакомых Майи, во время войны какие-то «иностранцы» жили в лачуге в комплексе номер 63 по Уалкешвар, и детям из соседних домов не разрешалось беспокоить их. Это, должно быть, была Магда – иностранка!

Как мне хотелось увидеть образы, встававшие перед глазами тех, кто делился со мной воспоминаниями! Очевидно, это были разные образы, но для всех была узнаваема картина Магды «Возраст» (рис. 9). Во дворах Малабара растут такие деревья.

Художники, которых господин Падамзее упомянул в нашем разговоре, встретились в Бомбее в конце 1930-х годов и к концу 1940-х объединились в Группу прогрессивных художников, или прогрессистов. Во многих газетных сообщениях имя Магды окружено их именами: хотя ее работы были в совершенно ином стиле, она выставлялась вместе с ними. Лидером прогрессистов был Фрэнсис Ньютон Соуза. Искусствовед Парта Миттер описал годы формирования бомбейских прогрессистов: «С европейским модернизмом их познакомили три эмигранта из Вены: Вальтер Лангхаммер, Руди фон Лейден и Эммануэль Шлезингер, которые увели этих художников далеко от провинциального модернизма Великобритании»[11].

Другой историк искусств, Яшодхара Далмия, в своей книге «Создание современного индийского искусства: прогрессисты» подтверждает слова Миттера: «По причуде судьбы эмигранты военного времени из Европы, поселившиеся в Бомбее, оказались глубоко вовлеченными в <современное> искусство и заняли центральное место в его развитии в Индии в годы его становления». Она называет те же три имени. Хотя Магда и не упоминается в этих книгах, она участвовала в развитии описываемых авторами тенденций. Эти художники и меценаты не только покровительствовали прогрессистам, но и привили им европейский взгляд на искусство, который радикально отличался от подхода Королевской академии художеств, преподаваемого в художественных колледжах Индии[12].

Бомбейские прогрессисты происходили из разных слоев общества и представляли различные религии, этнические группы и языки. Немногочисленную, но яркую группу отличала исключительная творческая смелость, что стало привлекать внимание городской элиты. Одним из покровителей индийского авангарда был Кеку Ганди, позже основатель знаменитой галереи современного искусства в Бомбее (Chemould Art Gallery). К сожалению, господин Ганди и его жена Шаред, которые знали всех и всё в индийском современном искусстве, умерли за год до моего приезда в Мумбаи. Я познакомилась с их дочерями. Они живут в родительском «бунгало» – палаццо в районе Бандра, на севере города. Здесь я увидела картину Вальтера Лангхаммера. Впоследствии я видела еще несколько картин Лангхаммера, а также некоторые работы другого учителя и сторонника прогрессистов А. Р. фон Лейдена. Сами они не были великими художниками, тем не менее они познакомили своих учеников с новыми идеями, показали им прекрасные примеры современного европейского искусства и вдохновили их на эксперименты.

В своих автобиографических заметках Кеку Ганди писал:

Лангхаммер влюбился в свет и цвет Индии и в молодых художников. Он говорил, что здесь он видит будущее современного искусства, что в Европе все кончено. Ара, Раза, Хусейн, Соуза и Райба – великие художники-прогрессисты – стали его учениками. Каждое воскресенье для них была открыта его студия в доме на Непеан-Си-Роуд.

Он рассказывал им, что такое хорошая картина. Делился своим европейским опытом и рассказывал о событиях в мире искусства, в которых участвовал лично. Этот учитель стал для них даром небес. Он относился к ним с любовью и привязанностью. Не только художники, но и их окружение в некотором роде способствовало рождению прогрессистов. Были и другие факторы, такие, как неуклонное приближение независимости, ощущение, что теперь индийским художникам не нужно будет проходить через Вестминстер, что у Индии будут свои посольства в разных странах мира и что мы сможем устанавливать свои собственные связи…

Помимо Лангхаммера, были еще доктор Э. Шлезингер и Руди