Проклятье горничных - Мередит Митчел

Сьюзен смотрела на дядю округлившимися глазами. Казалось, он перевернул с ног на голову все ее привычные представления о достоинствах джентльмена!

– Вот так-то, дорогая моя. – Дядюшка Энтони не рассчитывал, что его мудрость сразу будет понята молодой девушкой, но мог надеяться, что некоторую ее часть племянница должна все же впитать, осмыслить в тишине своей комнаты и прийти к нему с новыми вопросами. – Ступай отдохни, дитя мое, а когда найдешь несколько минут, чтобы исполнить мою просьбу, уверен, ты откроешь немало нового в себе самой.

Сьюзен оставалось лишь поблагодарить дядюшку за наставление, что она и сделала, пусть и без особой охоты.

Спустя два часа после этого разговора юная леди отчаялась вписать портрет Ричарда Соммерсвиля в ту раму, что заготовила для него благодаря наставлениям доктора Вуда. Как она ни старалась, Ричард не походил на человека, способного обеспечить своих сыновей и дочерей, но самое ужасное было в том, что Соммерсвиль уже не казался ей мужчиной, готовым изменить свой привычный образ жизни ради нее, Сьюзен.

Она часто представляла себе, как после свадьбы и положенных празднеств уединится со своим супругом в милом семейном гнездышке, где они будут жить только друг для друга, выезжая из дому разве что несколько раз в месяц, навестить друзей. Но после слов дяди Энтони Сьюзен вдруг подумала, что Ричард не только не сможет, но и не захочет менять свои привычки. Оставаться одной дома, пока он навещает соседей или проводит время за карточным столом, показалось ей ужасным несчастьем. Муж будет возвращаться в надежде, что милая жена встретит его ласковым взглядом, но к тому времени Сьюзен наверняка уже достаточно наплачется, чтобы не показываться на глаза Ричарду, или, чего доброго, бросится к нему с упреками.

– Боже мой, неужели мой брак с Ричардом будет таким же, как у Дафны с мистером Пейтоном? – ужаснулась Сьюзен. – Мистер Пейтон ведь тоже говорил до свадьбы, что любит Дафну, а вскоре после венчания почти позабыл о ней, позволил своим делам прийти в упадок и сделал ее несчастной. Любит ли Ричард меня настолько сильно, чтобы не нуждаться ни в чем, кроме моей ответной любви?

Этот вопрос Сьюзен задавала себе и раньше, ведь Соммерсвиль до сих пор не объяснился с ней прямо, но никогда прежде ответ на него не значил для нее так много. В своих мечтах она не останавливалась слишком долго на представлениях о будущей жизни, сосредоточившись на свадебных празднествах. Она будет очень, очень счастлива, у нее появится много детей, а Ричард окажется идеальным супругом – вот и все, что она могла сказать об этом.

И вот оказалось, что эта идиллия – не более чем неумелый набросок, а реальная картина оставалась для нее скрытой за темным покрывалом сомнений и страхов. Пусть и из благих побуждений, но дядюшка заставил ее стать взрослее, и Сьюзен должна была испытывать признательность, но не могла.

Матушка или тетушка начали бы свои наставления намного раньше, и к своему девятнадцатилетию мисс Холтон, возможно, и думать бы уже забыла о Ричарде Соммерсвиле, послушно следуя в выборе жениха вкусам своих наставниц, как это делали пусть и не все, но многие благоразумные молодые леди.

Доктор Вуд же так долго позволял ей грезить о ком угодно, а потом в одночасье взял и все испортил. Как он мог оказаться таким бесчувственным – вот о чем думала Сьюзен, отбросив бумагу, которую исписала лишь с единственной надеждой убедить дядю, что Ричард именно тот, кто ей подходит.

Утомленная и расстроенная, Сьюзен сочла самым лучшим выходом из положения лечь в постель. Она спрятала бумажку с перечисленными достоинствами и недостатками своего будущего супруга в кармашек фартучка, который был надет на любимую куклу, закрыла окно, чтобы ночные шорохи не испугали ее, и забралась в постель.

Прочитав краткую молитву, юная леди снова вернулась к размышлениям о беседе, состоявшейся за ужином.

– Что бы там ни говорил дядя Энтони, никто не нравится мне так, как Ричард, а разве собственное сердце может желать мне вреда? – Эта неожиданная мысль успокоила девушку, и вскоре она крепко спала.

Мисс Соммерсвиль, подобно своим подругам, не спешила позволить себе отдых после двух дней непрерывных развлечений. Джейн так же, как и Сьюзен, думала в эти ночные часы о Ричарде.

Сразу после их возвращения домой дворецкий подал мистеру Соммерсвилю письмо. Одного взгляда на почерк хватило Ричарду, чтобы лишиться приподнятого настроения, не покидавшего его с самого утра, когда за завтраком он объявил друзьям, что чувствует себя превосходно и от вчерашней хвори не осталось и следа.

– Дурные вести? – Джейн отдала горничной шляпку и легкую шаль и повернулась к брату.

– С чего ты взяла? – Ричард пожал плечами и принужденно улыбнулся. – Просто записка от одного из лондонских знакомых. Он обещал приехать погостить в наши края и вот приехал и хочет увидеться со мной. А теперь позволь мне оставить тебя, я буду у себя в кабинете.

Он ушел, а Джейн прошла в маленькую гостиную, где чаще всего проводила время по вечерам. Она не сомневалась, что письмо было от одного из кредиторов, напоминавших о себе Ричарду. Если в остальном брат не солгал, а Джейн уже давно научилась отличать правду от лжи в его словах, этот человек действительно поселился где-то неподалеку и будет искать встречи с ним, чтобы получить долг.

– Сколько же Ричард проиграл на этот раз? – прошептала Джейн, оглядываясь на дверь, как будто брат мог ее услышать. – И когда он успел это сделать? Неужели в прошлую поездку в Лондон? Не случайно он не взял меня с собой, чтобы выбрать подарок для Эмили! Ах, как же глупо я поступила, что отпустила его одного!

Джейн попросила подать ей чая, но его тепло и аромат не успокоили.

– Что, если Ричарду придется продать еще одну ферму? И как нам дожить до следующего урожая? Мы и без того должны будем отдать часть его в уплату долга банку Торнвуда, а если мой несносный брат пообещает заплатить этому незнакомцу после того, как фермеры оплатят свою аренду, нам не на что будет жить зимой! Боже мой!

Известная умением вести себя достойно при любых обстоятельствах, в одиночестве мисс Соммерсвиль позволяла своим тревогам вырваться наружу. Слезы, громкие жалобы, нервное хождение по комнате помогали ей выплеснуть накопившееся напряжение и снова обрести невозмутимый вид и ясность суждений, снискавшие ей уважение соседей. Иногда она даже разбивала какую-нибудь чашку или дешевую вазочку, чтобы почувствовать облегчение и не вымещать свой гнев на Ричарде, чаще всего и вызывавшем ее негодование.

– Хоть бы он послушал меня и этим летом обручился со Сьюзен! Он ведь не сможет сделать ее несчастной, появятся дети, и Ричарду придется бросить играть, чтобы обеспечить семье подобающую жизнь. Эмили не верит, что это возможно, но я знаю своего брата, он ведь не злой, он просто слишком слаб, чтобы сопротивляться искушениям. Как жаль, что вся сила воли досталась мне, а не ему! – воскликнула Джейн. – Еще до Рождества Ричард и Сьюзен должны пожениться, и вскоре Эмили поймет, как ошибалась. Пожалуй, она и вовсе не разбирается в чувствах мужчин, если все еще надеется добиться когда-нибудь расположения Уильяма!