Рыбкин зонтик - Наталья Александрова

— А вы кто такой? — спросила я недовольно. Мечты огорячем душе и о паре часов одиночества таяли, как утренний туман.

— Я-то? — удивленно переспросил незнакомец, какбудто мой вопрос показался ему в высшей степени неуместным. — Я… — Он накакое-то время задумался, как будто вспоминал, кто же он такой. — Ясослуживец Романа Васильевича… из его фирмы… Молчалин Алексей Степанович…

— Хорошо, что не Чацкий, — невольно отреагировалая.

— А? Что? — Гость взглянул на меня растерянно иснова воскликнул: — Какое несчастье!

— А вы, Алексей Степанович, по какому-то делу или таксебе зашли?

— Конечно, по делу, по делу, — проговорил он,просачиваясь мимо меня в комнату, — я, собственно… то есть не только я, авсе сослуживцы Романа Васильевича, мы хотели узнать, не нужно ли чем-то помочь…Может быть, какие-то лекарства или еще что-то…

Мне пришло в голову, что сегодня суббота, день как-никаквыходной, хотя, конечно, в коммерческих фирмах эти вещи не соблюдаются… да иРоман говорил вчера, что у него на субботу назначены какие-то важные дела…

Гость, словно прочитав мои мысли, поспешно проговорил:

— Сегодня, конечно, выходной день, но у нас в фирменазначено было важное мероприятие, и тут вдруг узнаем о постигшем вас… нас… насвсех несчастье…

Я побоялась, что он снова примется причитать, как скверныйактер в клубе пожарной части, но он замолчал, меленько семеня по комнате ишныряя глазами по всем углам.

— Так если у вас нет никакого конкретного дела, —начала я довольно невежливо, — то я не смею вас больше задерживать… Душ,знаете, хотела принять…

— Конечно, конечно, я вас не задержу, не беспокойтесь,Наталья Сергеевна, — залебезил этот странный человек, продолжаявнимательно осматривать комнату. — Ведь это Романа Васильевича квартира?

Голос его звучал заискивающе до приторности, но подтекствопроса был совершенно прозрачен: ты Роману никто, квартира эта не твоя, инечего тут командовать!

— Романа, — подтвердила я, — и Роман пока чтожив, так что не надо никаких намеков!

— Что вы! — гость всплеснул маленькимиручками. — Какие намеки! Разве я позволил бы себе… Мы все надеемся налучший исход… на самый лучший исход… Я только хотел спросить… — Он вдруг замер,уставившись на что-то, что лежало на письменном столе. Я шагнула к нему, чтобыпосмотреть, что его так заинтересовало, но мой гость резко развернулся ко мнелицом и спросил с неожиданным резким нажимом: — Вам не показалось, что РоманВасильевич в последнее время как-то странно себя вел?

— Что значит — странно?

— Ну, как-то необычно… как-то не так, как всегда…

— Нет, не показалось! — отрезала я. — Романвел себя совершенно нормально!

— Очень хорошо, очень хорошо! — Молчалинмолитвенно сложил ручки. — Конечно, нормально… я нисколько не сомневался…А вот еще один вопрос… — Он замолчал, уставившись на этот раз на что-то за моейспиной. Я обернулась, там, куда он смотрел, не было ничего интересного.

— Так что за вопрос? — напомнила я ему.

— Ах да, извините… вопрос вот какой… он… РоманВасильевич… не говорил вам, что собирается куда-то уехать? Допустим, заграницу?

— Нет, — категорически отрезала я, —насколько я знаю, никуда он не собирался!

— Ну и отлично! — обрадовался этот странныйчеловек. — Просто замечательно!

— Не знаю, что вы нашли такого замечательного, —зло проговорила я. — Человек попал в аварию, лежит в реанимации — вы этонаходите замечательным?

— Что вы, что вы! — он замахал ручками. — Каквы могли подумать? Я вовсе не об этом!

— Ну наконец вы все выяснили? — Я сдерживалась ужеиз последних сил. Этот фальшивый человечек страшно раздражал меня.

— Все, все, почти все! — Он понизил голос иприблизился ко мне, как будто хотел посекретничать. — Еще только одинсовсем маленький вопрос…

— Ну, какой еще вопрос? — поторопила я его.

— Вы случайно не замечали… не находили у него… у РоманаВасильевича… каких-нибудь билетов? На самолет, допустим?

— Вы что же думаете, я шарила по его карманам? —На этот раз я возмутилась всерьез. — Знаете что, если у вас нет болееважных дел, то я собираюсь принять душ и поехать к нему в больницу! Так что явас больше не задерживаю! — И я решительно двинулась к нему, собираясьвыпроводить из квартиры.

Впрочем, он не стал упираться и сам скользнул к дверям, подороге еще пробежав глазами по углам.

Я захлопнула дверь за этим странным гостем. Первым моимпобуждением было протереть после него все, к чему он прикасался, — такнеприятно было его поведение, что казалось, на всем осталась слизь, как послемоллюска.

«В душ! — решила я после ухода скользкого типа. — Немедленнов душ! А уж потом я подумаю, кто же это приходил ко мне и чего хотел. Нужнонадеяться на лучшее, Роман очнется и все объяснит…»

Но я вспомнила безликий неподвижный белый сверток, мумию,лежащую на больничной кровати, и невольно вздрогнула. И тотчас осознала, что ятак и не знаю, что же все-таки случилось с Романом. То есть он попал в аварию,Оля сказала, что сильно разбился и обгорел. Но каким образом? Столкнулся сдругой машиной? Налетел на дерево? Но Роман всегда очень осторожно водилмашину, лихачить он не любил.

Как бы в ответ на мои вопросы зазвонил телефон. Я подскочилак нему одним прыжком, с ужасом думая, что звонят из больницы. Сообщить онимогли только плохие вести. Но звонил Федор, интересовался, как и что.

Трясущимися губами я проговорила несколько слов, описала, вкаком положении оставила Романа в больнице.

— Мужайтесь, — сочувственно заговорил он, —это тяжелое испытание, я знаю, но нужно надеяться на лучшее.

Тут, очевидно, до него дошло, какие банальные вещи онговорит, и Федор замолчал. А я взяла себя в руки и сумела задать ему несколькотолковых вопросов насчет аварии. Он мало что знал, сказал только, что, по егосведениям, машина, которую вел Роман, не вписалась в поворот возле деревниЗайцево, а там шоссе проходит по крутому обрыву, и внизу довольно глубокийовраг. Машина со всего размаху проломила ограждение и рухнула в овраг, а большеон ничего не знает. Федор еще немного помялся и предложил мне связаться с егознакомым гаишником, чтобы выяснить у него подробности. Сама не зная почему, ясогласилась. Очевидно, просто невыносимо было сидеть в четырех стенах и ждатьзвонка из больницы. Федор обрадовался, что может что-то для меня сделать, иотключился.

Я побрела в душ, потом заварила себе кофе покрепче и съеладва тоста. Пока я решала вопрос, следует ли краситься перед походом в больницу,снова зазвонил телефон и Федор велел, чтобы я тотчас ехала на Литовскийпроспект, дом 98, там находится областное управление ГИБДД, по старому ГАИ, испросила там капитана Сарычева. Он сегодня как раз дежурит, так что неоткажется со мной побеседовать.