Страшная сказка - Елена Арсеньева

Следующим вечером Роман танцевал с Надей, иследующим – тоже, и потом, и после. Анфиса словно бы умерла – он ее в упор невидел, лишь изредка скользил по ней тусклым взглядом и отводил глаза, которыежарко, бесстыже вспыхивали, стоило лишь им упереться в Надюшкину неуклюжевытесанную фигурку. И так было все две недели, пока Роман прожил в Кармазинке.Ему дня хватило, что собрать материал для редакционной статьи, но он – это ежубыло понятно – нарочно тянул время, не желая расставаться с Надей, мотался поокрестностям, «изучал положение» в соседних деревнях, таких же опустелых, какКармазинка, таких же заросших сорной травой и забытых богом и людьми, и всюду сним была Надюшка, он ни на шаг ее от себя не отпускал! Анфиса же для негословно бы умерла. Не передать, как она мучилась, сколько слез выплакала,правда, потом малость воспрянула, когда Роман уехал-таки наконец («Ну, коли мнеон не достался, так и она его не получит!»). И вот пришло это письмо…

Пришло письмо, и сегодня Надька уезжает кРоману!

Родион замешкался в дверях, однако сзадикто-то прошипел: «Иди, чего стал!» – и чувствительно подпихнул его в спину,заставив тоже оказаться в аудитории. Он оглянулся в поисках добровольногопомощника и очень удивился, обнаружив ту самую коротенькую барышню, котораяпередала Коляше видеокассету. По лицу ее текли хорошенькие аккуратные слезки,ротик был сложен в жалобное «О», а ручонки тискали насквозь мокрый носовойплаточек.

Она плавно обогнула вконец оторопевшегоРодиона и внедрилась в аудиторию.

Сразу было видно, что здесь сдают экзамен. Пятьстолов, за четырьмя сидят студенты, за одним, что возле двери, –преподавательница. На ее столе разложены бумажные белые квадратики: билеты, тутже блокнот, еще какие-то бумаги, ручка, ведомость.

Напротив училки сидел пятый студент иоткровенно маялся отсутствием знаний. Он со страшной силой тискал свои руки,словно надеялся выдавить из них ответ, подобно тому как Мальчик-с-пальчиквыдавил воду из сыра, уверив великанов, что выжал ее из камня.

Унылая физиономия молодого человека оживиласьпри появлении незваных гостей, а утомленное лицо преподавательницы выразилобезмерное изумление. Она уставилась на Мыльникова, и Родион понял, что молодаяженщина откуда-то знает его друга.

Коляша укоризненно покачал головой:

– Так-так… вот, значит, что тут у нас! Вот,значит, кто тут нарушает закон! Гражданка Еремеева Ольга Михайловна? Узналименя? Или успели забыть? А вот я вас отлично помню. Правда, не поверил своимглазам, когда увидел именно вас в этой аудитории. Налицо рецидив, такполучается?

Лицо преподавательницы вспыхнуло, глаза гневносузились, но голос звучал спокойно, не сказать – надменно:

– Вообразите, я вас тоже помню. НиколайНиколаевич Мыльников, не так ли? Зачем вы здесь? В каком деле я замешана? Какойеще рецидив?

– Поступила информация о получении взятки, –пояснил Николай Николаевич Мыльников. – О вымогательстве оной со студенткиЗыряновой Натальи, а также о получении непосредственно на экзамене, то естьсегодня. Что ж вы так неосторожны, Ольга Михайловна? Хоть бы прибрали денежки.

С этими словами он осторожно, двумя пальчикамивынул из-под стопы бумаги простенький белый конвертик без марки, сложенныйвдвое, и повертел его перед глазами Ольги Михайловны Еремеевой. Открыл,заглянул, хмыкнул:

– Ага, деньги, значит, приняты. Позвольте вашусумочку, Ольга Михайловна.

И сам взял потертую коричневую сумку,повешенную на спинку стула. Неторопливо расстегнул «молнию», заглянул внутрь,поморщился:

– Эти мне женские сумки… Черт ногу сломит.Дайте-ка газетку, тут надо все аккуратно выложить, с описью, а то потом скажете,что Мыльников украл из вашей сумки фамильные драгоценности.

Преподавательница окинула взглядом студентов,словно приглашала их разделить с ней отупелое изумление. Те были откровенноошарашены, только два лица имели другое выражение: красивый смуглый юношасмотрел с неприкрытой тревогой, а худенькая девушка с гладко причесаннымиволосами – исподлобья, злорадно.

Мыльников продолжал копаться в вещахЕремеевой, и та бурно возмутилась:

– Да вы спятили! А ну, положите сумку! Выпьяны? Пошли вон, быстро! Врываетесь в аудиторию, несете какую-то чушь, недаете продолжать экзамен… – Она задохнулась от гнева.

– Экзамен придется остановить, –констатировал Мыльников и вкрадчиво продолжил: – А вот и пятисотрублеваябумажка. Надо думать, та самая. Не осложняйте свое положение, Ольга Михайловна.Факт дачи взятки зафиксирован на видеокассету.

– Это мои деньги! Мои собственные! –выкрикнула Еремеева с прежней лютостью – и вдруг запнулась: – На какую ещевидеокассету? Как на видеокассету? Но ведь…

Она оглянулась на ту самую тощую долговязуюдевицу, на лице которой Родион заметил выражение злорадства. Девица обладалакосой, которая была переброшена на ее плоскую грудь. Коса вполнесоответствовала своей хозяйке: тоже была очень длинной и очень тонкой.Создавалось впечатление, что на ее плече сидит крыса, спрятавшись за головудевицы и свесив облезлый хвост, а может, через это плечо перекинута змея.

Девица с крысиным хвостом разместилась засамым дальним столом. Родиону было отлично видно, что на ее острых коленяхлежит учебник, из которого девица только что списывала. Теперь, когда всевнимание обратилось на нее, она замерла, судорожно стиснув коленки: она немогла ни встать – учебник упал бы, ни убрать его – это все заметили бы. А настоле девицы лежала… видеокамера!

Так вот кто был дерзким корреспондентом,зафиксировавшим «факт дачи взятки», сообразил Родион. И у него мелькнула ещекакая-то мысль, но тотчас упорхнула, спугнутая умоляющим голосом Еремеевой.

– Катя, – проговорила та, – но вы жесказали, что просто хотите сделать сюрприз кому-то… просто студенческие будни…родителям показать… Как вы могли так со мной поступить? За что?

Красивый смуглый мальчик дернулся, дажепривскочил, словно хотел что-то сказать, но тут же плюхнулся обратно на стул,промолчал. Его яркие глаза, чудилось, так и метались по аудитории, и, когда онна мгновение случайно встретился взглядом с Родионом, тот едва не вскрикнул,настолько напряженным был этот взгляд. Словно удар тока!

– Сюрприз налицо, – жестко сказал КоляшаМыльников. – Сюрприз предназначался вам, Ольга Михайловна, – вы его иполучили. Но к студенческим будням дача взятки не имеет отношения. Это скореепраздники… для нас, сотрудников милиции, которым удалось схватить за рукурецидивистку.

Ольга Михайловна посмотрела на свою руку и спряталаее за спину – видимо, на всякий случай, чтобы швыдкий опер и в самом деле в неене вцепился.