Герцог покупает невесту - Софи Джордан

– Четыре фунта – это оскорбление для такой чудесной девушки! У нас тут юная девственница… которая умеет управляться с хозяйством! Я услышал восемь? Восемь фунтов!

Маркус не считал себя исключительно принципиальным человеком. Нельзя сказать, что он вел целомудренную жизнь. Оскорбить его тоже было нелегко, однако, наблюдая за этим балаганом, он испытал сильнейшее отвращение.

У этих достойных крестьян, казалось, отсутствовали всякие угрызения совести. Еще совсем недавно они заперли его в конюшне за какое-то мелкое нарушение, а теперь спокойно продавали женщину, словно кобылу на ярмарке. В этом проявлялось человеческое лицемерие. Маркус был хорошо знаком с ним. Его отец говорил одно, а поступал иначе. «Иначе» в самом недостойном смысле слова.

Словно желая подчеркнуть нравственное разложение собравшихся людей, кто-то крикнул:

– Покажи ее сиськи! Мы имеем право увидеть то, что нам предлагают.

Аукционист нахмурился и ткнул пальцем в говорившего:

– Следи за тем, что ляпаешь, Лайнер! Это честная сделка. Если я услышу от тебя еще что-нибудь в этом роде, то велю запереть тебя в клетку, усек?

Должно быть, угроза возымела действие. Лайнер больше ничего не кричал.

Аукционист продолжил расхваливать достоинства Элис, особенно ее молодость и умение готовить:

– Девочка здорова и может работать наравне с мужчинами на полях! Хоть она и молода, она не боится грязной работы. – Он схватил ее за руку и поднял так, чтобы толпе было лучше видно. – Эти маленькие ручки покрыты мозолями от тяжелого труда.

Маркус внимательно посмотрел на женщину. Аукционист крепко держал ее за руку. Она стояла, высоко подняв голову и не опуская взгляд. Она словно бы выискивала кого-то или что-то в толпе. Но кого? Или что? Помощь? Путь к побегу? Уже было поздно бежать.

Как мужчина решился продать жену? Это же самое настоящее рабство. И как эти крестьяне могли поддерживать подобное варварство? Маркусу показалось, что он попал в другой мир, в котором происходят странные вещи. Он не удивился бы, если бы вокруг начали скакать эльфы.

– Мы можем предложить цену за нее, па? – спросил мальчик стоявшего неподалеку мужчину, дернув его за пальто.

Отец посмотрел на сына сверху вниз, потом на женщину на помосте.

– Нет, сынок. Мы не сможем столько заплатить.

Маркус посмотрел на этого мужчину и, не удержавшись, спросил:

– Это нормально, что женщину продают вот так, с аукциона?

Мужчина поднял голову и посмотрел на герцога. Он поморщился, потому что от Маркуса все еще воняло навозом. Несмотря на это, дорогая одежда и дорогой конь выдавали в нем знатного человека. Мужчина снял шляпу.

– Вы имеете в виду продажу жены?

– Я никогда о таком не слышал.

– Ах да. Это бывает редко, но так муж может избавиться от жены. Я такое последний раз видел много лет назад. Тогда продавали женщину постарше. – Он кивнул в сторону девушки на помосте. – Не такую молодую. Эта потянет на хорошую сумму.

Мужчина с тоской посмотрел на девушку. Маркус тоже взглянул на нее. За бедняжку уже давали девять фунтов. Возле аукциониста стоял какой-то старик. Ее муж? Почему он захотел избавиться от молодой жены?

Голос аукциониста разносился по площади, призывая мужчин выложить кругленькую сумму за девушку. Зеваки гиканьем и криками подбадривали крестьян.

– Джентльмены! Неужели вы позволите ей выскользнуть из ваших рук?

Аукционист встал у нее за спиной и схватил за плечи, заставив сделать шаг вперед, словно ее было плохо видно.

Что-то шевельнулось в груди у Маркуса, когда аукционист схватил девушку за плечи. Несмотря на его уверения в том, что это крепкая деваха, Маркус видел, что она очень худа. Она сломается, если с ней станет грубо обращаться какой-то мужлан. А именно такие и собрались на площади.

Аукционист дернул плащ, частично обнажив ее тело в мешковатом шерстяном платье. Она схватила плащ за края и снова прикрылась, бросив на аукциониста яростный взгляд.

Маркус поймал себя на том, что улыбается. В этой девочке был огонь. Улыбка тут же исчезла с его лица. Как долго она будет оставаться такой бойкой после того, как ее продадут? После того как ее придавит сапогом мужик, купивший ее, словно тельную корову? Как скоро погаснет этот огонь?

– У нее хорошее тело! Она родит вам множество сыновей, которые будут помогать в хозяйстве. Ей двадцать два года, она готова рожать уже в следующем году. Она не так зелена, как может показаться. Может работать на ферме, прибирать в доме и сараях.

Аукционист заставил ее покрутиться на месте. Она споткнулась, словно сапоги были ей велики.

– А она сможет управиться с членом? – крикнул кто-то из толпы.

Вокруг снова раздался смех. Аукционист топнул ногой по помосту:

– Какой негодяй сказал это?

Согбенный старик с воротничком священника повернулся к толпе:

– Следите за языками! Я этого не потерплю!

Маркус покачал головой. Тогда зачем он терпит этот балаган? Его только ругань смущает?

Девушка густо покраснела, повернувшись к толпе.

Глядя на нее, Маркус вспомнил своих сестер Клару и Энид. Они жили в Лондоне, в комфорте и достатке, гуляли в парке, принимали гостей и катались верхом. Он надеялся, что так будет и дальше. Что нужда и горе никогда не найдут дороги в их дом.

Торги застопорились, что вызывало недовольство аукциониста:

– Ну же, ребята! Вы позволите такой чудной деве уйти с молотка за какие-то несчастные тринадцать фунтов?

– Почему ты ее не потоптал, старина? – прохрипел какой-то парень. – Ты не смог справиться с этой работенкой или она брыкалась?

Старик покраснел.

Аукционист крикнул:

– Хватит уже!

– Прикуси язык, Мак-Данн, а то я поговорю с твоей матушкой! – отозвалась какая-то тучная матрона.

Но это не смутило Мак-Данна. Он выкрикнул в ответ:

– Если девка не видела мужика, мы должны быть уверены, что она в состоянии выполнять супружеский долг!

– Да, за тринадцать фунтов мы должны попробовать, Хайнс!

Послышались одобрительные возгласы. Девушка напряглась. Она бросила на толпу встревоженный взгляд, словно опасаясь, что аукционист согласится.

Хайнс помрачнел. Он терял контроль над толпой и понимал это.

Поддавшись импульсу, он схватил Элис за подбородок и заставил открыть рот.

– Она достаточно хороша! – крикнул он. – У нее отличные зубы. Это значит, что она здорова!

Маркусу стало не по себе. Он подавил желание броситься на помост и отдубасить этого человека. Ведь он никогда не мог спокойно смотреть, если обижали женщину, кем бы она ни была, леди или служанкой. Он решил, что тут не обошлось без влияния его мачехи. Она вырастила его джентльменом. Не то что отец. Тот всегда говорил, что он слаб. Слишком мягок.