Решил, что я твоя? - Кэтти Уильямс

Ее отношение к работе было неожиданным, учитывая, что она по-прежнему не одобряла поведение Габриэля. Ее раздражало его неприкрытое сладострастие, то, как он находил и бросал любовниц. Он не скрывал, что в личной жизни он так же жесток и безжалостен, как и в бизнесе. Ее раздражала его непоколебимая уверенность, что он может получить все, что захочет. Раздражало, как стелются перед ним все сотрудницы, если он снизойдет до обращения к ним. Раздражал его эгоизм.

Ей ежедневно приходилось отвечать на звонки от женщин, которые хотели с ним поговорить, и, насколько она могла судить по томности голоса, этим их желания не ограничивались.

Все это ее раздражало.

Габриэлю явно не приходилось прилагать ни малейших усилий, чтобы привлечь женское внимание. Похоже было, что его постоянно осаждают со всех сторон, и поэтому, когда он бывал в настроении, он просто давал свое милостивое согласие одной из претенденток. И возникало нечто, что Элис, положа руку на сердце, даже не могла назвать отношениями.

«Но он ведь такой красивый», – прошептал тихий голос в ее голове. Элис на мгновение остановилась в потоке людей. Это было сложно отрицать. Точеные линии его мужественного лица возникли перед ее внутренним взором, как наяву. Она думала о нем чаще, чем ей бы хотелось, но успокаивала себя тем, что он действительно экстраординарный человек и ее интерес к нему носит чисто рабочий характер.

Только и исключительно поэтому она знала, какой длины у него ресницы и как он умеет скрывать ими выражение глаз. И поэтому же она знала, что, войдя в кабинет утром, расплескивая неукротимую энергию и жизненную силу, он сразу же закатает рукава рубашки и потребует свой кофе. Элис иногда сомневалась, замечает ли он ее вообще. Она ловила все на лету и редко нуждалась в пояснениях, поэтому, бывало, он даже не смотрел в ее сторону по нескольку часов.

Элис разозлилась на себя, что думает о постороннем, и ускорилась. Он не обращает на нее внимания, потому что она не в его вкусе. Ему нравятся…

Нет, она не собиралась даже задумываться об этом. Это совершенно не ее дело.

Элис вошла в огромный холл и, ни на кого не глядя, направилась к лифту. Еще не было восьми, а значит, три верхних этажа, занятые их компанией, будут практически пусты. Теперь ее уже не удивляли толпы сотрудников различных компаний и туристов, постоянно кишевшие в здании.

Она вышла из лифта, погруженная в мысли о сегодняшних делах, даже не заметив вспышки радости оттого, что впереди новый день. И не сразу поняла, что в кабинете Габриэля оживленно спорят два человека. Cквозь стеклянную стену было видно, что лицо Габриэля черно от гнева. Он что-то говорил низким угрожающим голосом. Очевидно, какая-то из его женщин пересекла незримую границу и заявилась к нему на работу. А он обычно очень строго сохранял это разделение, хотя все остальное его мало волновало.

«Надо вмешаться!» – подумала Элис. Ведь это было примерно то же самое, чем она обычно занималась по телефону.

С другой стороны, разве это не послужит ему уроком? Он сам виноват в возникновении этой ситуации, вот пусть сам с ней и разбирается. Как секретарь она обязана принимать звонки, но вмешиваться в разговор двух, по сути, посторонних людей было бы попросту невежливо.

Элис вошла в свой собственный кабинет, сняла легкое пальто и повесила в шкаф. А затем сделала себе кофе и включила компьютер. Но сосредоточиться было невозможно. Она постоянно косилась на немую сцену, происходившую за стеклом. Внезапно дверь кабинета Габриэля распахнулась и оттуда вылетела девушка с темными волосами до пояса, в обтягивающем красном платье и на десятисантиметровых каблуках. В руках она держала легкий розовый плащ. И еще она была в ярости.

– Он свинья! – вскричала она, бросив взгляд через плечо на распахнутую дверь, где стоял Габриэль, глядя на них обеих тяжелым взглядом. – Но, по крайней мере, вы не одна из этих накрашенных кукол, которые обычно здесь сидят!

– Джорджия… – Угроза в его голосе заставила ее умолкнуть, хотя, дай ей волю, она бы разливалась еще четверть часа. Элис даже ощутила жалость к ней, поскольку в голосе ее начальника звучала неприкрытая агрессия. – Если ты немедленно не покинешь мой офис, я вызову охрану. – Он перевел взгляд на Элис. – Будьте так добры, сопроводите эту даму к выходу.

По дороге Джорджия говорила не переставая. Она была зла, оскорблена и чувствовала себя страшно униженной, поскольку до этого ее никогда не бросали и она не могла привыкнуть к новой для себя ситуации. Элис подумала, что та просто откусила слишком большой кусок, который не смогла прожевать.

– Ну вы-то уж точно в безопасности, – заявила брюнетка под конец. – На таких, как вы, он даже и не смотрит. И можете ему передать, чтоб горел в аду!

Пока Элис шла обратно, успешно выставив Джорджию за пределы офиса, прилив храбрости, который побудил ее не вмешиваться, слегка повыветрился. Но она надеялась, что Габриэль предпочтет просто забыть обо всей этой ситуации.

– И что это было, по-вашему? – такими словами он ее встретил.

– Я прошу прощения?

Элис вздрогнула, когда он резким движением обогнул стол и присел на угол. Его лицо было мрачнее тучи.

– И не надо делать этот невинный вид! Как будто я не видел, как вы прокрались в кабинет и спрятались за компьютером!

– Я никуда не прокрадывалась… Габриэль.

Было довольно странно звать его по имени, но после трех дней именования «сэр», «мистер Кабрера» и «мистер Кабрера, сэр» он настоял на том, чтобы она звала его просто Габриэль. Хотя с точки зрения Элис это намекало на какую-то ненужную близость. Поэтому она пока еще запиналась.

– И уж тем более не пряталась за компьютером, – твердо закончила Элис.

– А по-моему, вы именно это и сделали. Вы прекрасно видели, что я там зажат в угол, и вместо того, чтобы предложить помощь, спрятали голову в песок! Эта женщина…

– Эта женщина?.. – холодно переспросила Элис. – Вы хотели сказать, Джорджия?

– Я не в настроении слушать ваши нравоучения, – прорычал он, запустив пальцы в волосы.

– Я вовсе и не собиралась вас поучать.

– Вы можете не сообщать, что вы обо мне думаете, мне и так понятно.

Элис промолчала, занятая попытками обрести утерянный контроль над своими эмоциями. Его близость оказывала на нее странное действие. Ее нервировал его пристальный взгляд, но стоило перевести глаза чуть ниже, как там оказывалось его бедро и обтянутые тканью мускулистые ноги, и это нервировало ее еще больше. Она чувствовала, как колотится ее сердце и стучит в ушах. Обычно он не вторгался так грубо в ее пространство, и она не знала, что с этим делать.

– Объясните ваше замечание, – произнес Габриэль.

Элис незаметно вжалась в спинку кресла. Ей хотелось сменить тему, потому что в происходящем было что-то неправильное, слишком личное, а этого она старалась избегать. Да и он, судя по всему, тоже – обычно он даже не спрашивал ее, как она провела выходные.