Последний день нашего счастья - Альма Либрем

С Климом иначе не получалось. Потому что он позволил выбросить себя с работы, довольно неплохо приносящей деньги, а теперь был готов просто опустить руки и ждать, пока через него перешагнут и пойдут дальше.

Потому и о расставании нашем говорил, что не верил в собственные силы. Глядя на него, я все больше и больше приходила к выводу, что это жуткое проявление беспомощности надо как-то… Искоренять из него. Нельзя позволять Климу и дальше просто плыть по течению, иначе он себя элементарно разрушит!

- Ты меня любишь? – наконец-то прямо спросила я.

- Конечно! – воскликнул парень. – Карина, ну неужели ты действительно можешь в этом сомневаться?

- Мне бы очень этого не хотелось, - твердо произнесла я. – Но я не могу ни в чем быть уверена. Ты меня любишь?

- Люблю. Я очень сильно люблю тебя, Карина, - твердо промолвил парень. – Сильнее всего на свете. И я хочу, чтобы мы были вместе. Я… - он запнулся. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой. И чтобы больше никто не смог тебя у меня отобрать. Но…

Я замерла. Слова о замужестве поразили меня. Я не думала, что Клим готов на настолько серьезный шаг, но теперь в его глазах буквально сияла уверенность. Он так твердо говорил о своих намерениях, что не поверить ему было просто невозможно. И я немного расслабилась, позволила себе осознать: да, он не лжет. Если бы у Клима было чуть больше ресурсов, он, наверное, горы бы свернул ради наших чувств! Но он из бедной семьи, ему трудно.

Но я могу ему помочь.

- Но сейчас это невозможно, - Клим опустил голову. – Потому что мне нечего дать тебе, Карина. Я беден, как церковная мышь. Куда я приведу тебя? В свою однушку, к больной матери, где пристроиться можно разве что на полу? После того, как ты привыкла к самому лучшему, воспитывалась в отличных условиях, после всего того, что сделали ради тебя твои родители? С милым рай и в шалаше – это все глупости. Этого рая не будет уже через несколько дней…

Мне очень хотелось возразить, но Клим крепко держал меня и смотрел так пристально, что я просто проглотила все слова и велела себе даже ни о чем не думать. Просто… Просто верить в то, что однажды я сумею добиться, сделать его инициативнее, живее, все-таки смогу провернуть все так, что он больше не позволит превратить себя в жертву.

- Давай сейчас об этом не будем? – попросил вдруг Клим. – Умоляю тебя, Карина. Я только успокоился. Я не хочу опять думать о том, насколько я бесполезен…

- Ты не бесполезен! – воскликнула я. – Но хорошо. Не будем. Обещаю даже не заговаривать о случившемся.

Он улыбнулся. Я задалась вопросом, понимал ли Клим, что слова – это просто слова, а я все равно буду продолжать рыть? И ему не удастся отговорить меня от этой идеи? Кто-то же все-таки пытался его подставить. И если папа уволил Клима, это означало только, что настоящий вор все ещё продолжал зарабатывать деньги. А если говорить прямо, то – вытаскивать их из кармана моего отца.

Но вместо того, чтобы спорить, я просто шла, взяв Клима за руку. Рядом с ним мне было необыкновенно хорошо, и я наслаждалась этими короткими осенними днями нашего счастья, упивалась им…

- Клим Гордиенко?

Я вздрогнула, останавливаясь. Клим тоже застыл. Прямо перед нами будто из-под земли возник неизвестный мне мужчина.

Судя по реакции, Клим тоже понятия не имел, кто это такой.

- Да, это я, - тем не менее, подтвердил он. – Простите, а вы…

- Капитан полиции Лановой, - представился незнакомец, демонстрируя удостоверение. – Вы задержаны по подозрению в хранении и распространении наркотиков.

В ту секунду, когда прозвучало обвинение в адрес Клима, мне казалось, что мир вокруг просто остановился. Мне хотелось броситься к полицейскому, заявить, что Клим не мог, ну просто не мог так поступить, но я прекрасно знала, что услышана не буду. Тем более, любое сопротивление сделало бы только хуже. Но в ту секунду, когда на руках Клима защелкнули наручники, а его самого увели, не желая ничего объяснять, мне казалось, что мое сердце сейчас просто выпадет из груди, таким тяжелым и каменным оно стало.

Ещё несколько часов назад мне казалось, что самое страшное, что могло произойти, уже случилось – Клима выгнали с работы, и он теперь вынужден был искать новую, ещё и с не самыми хорошими рекомендациями. Но теперь, когда его забрали в полицию, я наконец-то осознала весь масштаб катастрофы.

Я поехала за ним, и в участок меня, конечно, пустили, то дальше – нет. Так и оставили, неприкаянную, сидеть на скамейке якобы в ожидании следователя или начальства. Дежурный подозрительно косился на меня, кажется, ожидая, что я стану бросаться на людей с криками «отпустите его, он не виноват», но я прекрасно понимала – это не действенный метод. Так человека из тюрьмы не вытащишь. Если Клима забрали, надо собирать доказательства его невиновности и…

- Кариночка! – я встрепенулась, реагируя на голос. – Кариночка, ты здесь!

- Светлана Алексеевна, - я вскочила на ноги. – Светлана Алексеевна, вы только не переживайте…

Но было уже поздно. Женщина стояла, вся в слезах, и смотрела на меня так, словно она узнала не об аресте, а о смерти собственного сына, и уже ничего нельзя было сделать. От одного взгляда на пожилую женщину мне становилось не по себе, и сердце в груди отчаянно сжималось.

Светлана Алексеевна была очень бледная, можно сказать – как привидение. Она едва держалась на ногах, и в широко распахнутых глазах плескался искренний ужас. Женщину трясло, и потерянный взгляд, мечущийся из угла в угол, свидетельствовал о том, что она понятия не имеет, что сейчас делать, как быть дальше.

- Ума не приложу, - пробормотала она, крепко хватаясь за мою руку. – Не знаю, как такое могло произойти… Клим всегда был таким послушным мальчиком. Я не верю, что он на такое пошел. Его подставили!

- Конечно, - кивнула я. – Конечно, подставили. Мы обязательно найдем виновного, Светлана Алексеевна. И со всем справимся. Клим сидеть не будет, я вам обещаю.

На самом деле, давать какие-либо гарантии я не имела права, сама ведь не знала, как такое могло произойти. Осознавала только, что если обращусь к папе за помощью, то он наверняка мне откажет. Ведь он считает Клима виновным в растрате в клубе, не говоря уж о наркотиках.

Конечно же, ни в какие рассказы о том, что Клим хороший, папа не поверит. Он никогда не был наивным человеком, и даже заявлений родной дочери может оказаться слишком мало для того, чтобы простить Клима. Хоть и не за что прощать! Но я не питала иллюзий на тему того, что одних моих слов будет достаточно. А чтобы собрать веские доказательства, нужно время.

Тем не менее, я не сомневалась, что не стану сидеть, сложа руки. Мне сейчас было очень важно собраться с силами и действительно сделать все возможное, чтобы спасти Клима. Даже если для этого придется носом рыть землю, я все равно добьюсь своего. И все равно сделаю так. Чтобы правда восторжествовала!