Кости - Джонатан Келлерман

«Хотя от меня было столько же пользы, как от слепого стрелка по тарелочкам, это сделало меня достаточно известным».

Несложная метафора: в то утро, когда он изрек ее, мы вдвоем палили по летающим тарелочкам на стрельбище в Сими-Вэлли.

Конец июня, сухая жара, синее небо, буровато-зеленые холмы. Майло задействовал все активируемые голосом мишени на пяти позициях и выбил 80 процентов без особых усилий. В прошлом году он противостоял вооруженному психопату, и в левом плече у него до сих пор сидело некоторое количество дроби.

Я опустошил целую коробку патронов, прежде чем случайно попал в один из ярко-зеленых дисков, подброшенных автоматикой вверх. Когда я убрал на место «Браунинг» и сделал глоток теплой газировки, Майло заметил:

— Когда стреляешь, ты закрываешь левый глаз.

— И что?

— И то, что ты можешь быть правшой, но с ведущим левым глазом, и это сбивает тебя с толку.

Он заставил меня сложить из ладоней треугольник и разместить пальцы так, чтобы мертвое дерево к востоку от нас оказалось в промежутке между ними.

— Закрой левый глаз. Теперь правый. Когда оно смещается сильнее?

Я знал этот тест на ведущий глаз и даже проводил его много лет назад, будучи интерном по специальности «психотерапия» и исследуя асимметрию функций головного мозга при обучении детей-инвалидов. Но я никогда не проводил его на себе. Результат меня удивил.

Майло засмеялся.

— Твои глаза тебя обманывали. Теперь ты знаешь, что делать. И прекрати ненавидеть эту чертову штуку.

— О чем ты? — спросил я, хотя точно знал, что он имеет в виду.

— Ты держишь его так, словно хочешь побыстрее от него избавиться. — Он взвесил в руках дробовик и передал его мне. — Обними его и наклонись вперед… да-да, вот так.

Я стрелял из пистолетов и длинноствольного оружия, когда это требовалось. Хотя огнестрельное оружие любил не больше, чем лечение у стоматолога, однако ценил полезность и того, и другого.

Дробовики, с их изящной убойной простотой, относились к иной категории. До сегодняшнего дня я избегал их.

«Ремингтоны» двенадцатого калибра были любимыми игрушками моего отца. «Вингмастер» с помповым взводом, приобретенный на полицейском аукционе, стоял в углу отцовского шкафа, почти всегда заряженный.

Точно так же, как отец почти всегда был «под мухой».

Каждое лето — в конце июня — он брал меня с собой охотиться на белок и мелких птиц. Стрелять по мелким зверушкам из абсурдно мощного оружия, потому что он хотел лишь одного — нести смерть. Он заставлял меня отыскивать кровавую пыль и приносить ему осколки костей, клювы или когти, потому что я был послушнее, чем собака. И боялся перепадов его настроения сильнее, чем боялась бы любая собака.

Кроме того, мне полагалось держать рот на замке и таскать его камуфляжную сумку со снаряжением. В ней, помимо набора для чистки ружья, коробок с патронами и старого номера «Плейбоя» с загнутыми уголками, лежали посеребренная фляжка с виски, клетчатый термос с кофе и запотевшие банки пива «Блю риббон».

По мере того, как день клонился к закату, дыхание отца все сильнее пахло алкоголем.

— Готов, Зоркий Глаз? — спросил Майло. — Закрой правый, открой левый и наклонись… сильнее, еще сильнее, стань частью оружия. И вперед. Давай. Не целься, просто направь ствол. — Он обвел взглядом стрельбище. — Пли!

Полчаса спустя он заявил:

— Ты выбил больше, чем я, приятель. Вот это монстра я создал!

* * *

В половине одиннадцатого мы грузили снаряжение в багажник моей «Севильи»[5], и тут мобильник Майло сыграл первые шесть нот песни «Мой путь».

Майло поднес телефон к уху, следя за полетом краснохвостого ястреба. На его широком бледном лице появилось напряженное выражение.

— Когда… ладно… через час. — Он нажал кнопку отбоя. — Пора направляться обратно к антицивилизации. Поехали, и побыстрее, пожалуйста.

Когда мы выехали на трассу 118 и направились на восток, он пояснил:

— В Птичьем болоте в Плайя найден труп, какой-то волонтер обнаружил его вчера вечером. Тихоокеанское отделение занимается этим.

— Но… — начал было я.

— В Тихоокеанском отделении не хватает людей из-за «проблем с подавлением активности банд». Единственный, кто свободен, — какой-то новичок, которого Его Высочество желает «улучшить».

— Проблемный ребенок?

— Кто знает? Во всяком случае, такова официальная версия.

— Да, вот и гадай, что бы это значило.

Майло убрал прядь черных волос с испещренного мелкими рытвинками лба, вытянул ноги, провел ладонью по лицу, словно умываясь без воды.

— Болото — вопрос политический, верно? А наш шеф — политик.

* * *

Пока мы ехали обратно в город, он уточнял детали по телефону и составлял краткое описание.

Недавнее убийство, белая женщина, от двадцати до тридцати лет, странгуляционная борозда на шее.

Кисть правой руки отсутствует, разрез хирургически точны.

— Одно из этих, — произнес Майло. — Держи оба глаза широко раскрытыми, Доктор.

* * *

Птичье болото занимало два акра в полумиле к востоку от океана и представляло собой нелегкий компромисс треугольной формы. Здесь пересекались бульвары Калвера, Джефферсона и Линкольна. Все три стороны треугольника выходили на многополосные улицы, над южным краем нависали откосы, застроенные жилыми домами; со стороны Лос-Анджелесского аэропорта то и дело доносился механический гром.

Топи располагались в углублении, похожем на чашу; его края скрывали болото от взглядов проезжающих автомобилистов. Припарковавшись на другой стороне улицы, я увидел лишь выгоревшую на солнце траву и вершины ив и тополей в отдалении. В Лос-Анджелесе то, чем нельзя полюбоваться из окна несущейся машины, словно бы и не существует, и федеральный закон об охране флоры и фауны, запертой посреди всего этого прогресса, никак не мог добраться сюда.

Пять лет спустя киностудия, которой владела горстка самозваных прогрессивных миллиардеров, попыталась купить эту землю, чтобы устроить тут «природоохранную» съемочную площадку за счет средств налогоплательщиков. Этот план, тщательно скрываемый от общественности, продвигался в хорошем темпе, как всегда бывает, когда большие деньги встречаются с маленькими мозгами. Потом желчные сплетники все же прознали об этом и накинулись на «заговорщиков», словно бешеные росомахи, вынудив тех наперебой отказываться от заключенных ранее договоренностей, лишь бы не оказаться запачканными этим скандалом.

Вскоре после этой успешной атаки сформировалась добровольческая Организация спасения Болота, приняв в дар от миллиардеров две «Тойоты Приус». И до сих пор ни один бульдозер на эту территорию въехать не посмел.