Ненавижу мажоров - Элина Бриз

можно послать еще испытаний. Хотя это никакой ни всевышний, а банда недалеких недоразвитых придурков. Дверь в раздевалку оказалась заперта снаружи.

— Вот ведь, уроды, — рычу я, долбанув по двери ладонями.

— Ну, ни скажи, один там просто обалденный красавчик, да и еще несколько из компании ничего так, — рассуждает моя любвеобильная подруга.

— Веришь нет, сейчас меня этот факт вообще не трогает. Что делать то будем? — раздраженно спрашиваю и обхватываю плечи руками, — я околела уже, блин, холодно.

— Сдается мне, мальчики хотели, чтоб мы прошли через мужские душевые и раздевалку, — с печальным вздохом разводит руками, — они же понимают, что через кабинет тренера мы не рискнем пройти, нам может нехило прилететь за то, что мы в бассейне искупались в одежде. И уверена, что нашим объяснениям, что мы не сами туда нырнули, никто и близко не поверит.

— Да, ты права. Ну, пошли тогда, я не могу больше ждать, зубы стучат уже и губы наверняка посинели.

Хватаю Юльку за руку и несусь в сторону мужских душевых. Закрываем глаза ладонью и проскакиваем быстренько мимо, судя по тишине, там никого не было, нам хотя бы в этом повезло. Влетаем в раздевалку, видим, в левом углу уборщицу. Она, наклонившись, обтирает скамейки. Мы быстренько пробегаем мимо нее, чтобы не успела ничего понять и, наконец, оказываемся в коридоре первого этажа. Тут я понимаю, что наше везение на этом, видимо, кончилось, потому что сейчас перемена и народу нам навстречу попадается, как назло, очень много. Все смотрят на нас, как на ненормальных и, оглядываясь, провожают наши спины ошалелыми глазами.

Когда мы выходим на крыльцо, я готова завыть в голос, потому что на улице идет такой ливень, будто природа решила выдать нам сегодня годовой запас осадков. С одной стороны терять нам особо нечего, а с другой, судя по всему, что сейчас конец сентября и температура еле достигает отметки плюс пять, замерзать еще больше нам не хочется.

— Ну что, бежим к машине, — обращаюсь я к Юльке, — надеюсь, ты точно помнишь, где ее оставила.

— Ага, давай, — подхватывает мою руку и мы выбегаем под дождь. Ледяные струи дождя хлещут по лицу так сильно, что даже дышать получается с трудом. Когда мы достигаем парковки и бежим уже вдоль длинного ряда машин, до нас начинают доноситься вперемешку сигнальные гудки и мужской ржач.

— Вот ведь суки, — зло бубнит Юлька, запрыгнув на водительское сиденье, включая зажигание, обогрев сидений и настраивая кондиционер на обогрев.

Я оглядываю парковку и замечаю, что наша любимая компания богатеньких ушлепков сидит в полном составе в машине, громко слушает музыку и ржет не своим голосом, судя по всему, над нами. Юлька заводит машину, но тут я обращаю внимание на то, что окна у них в машине открыты, то ли, чтоб музыку было слышно всем остальным, то ли жарко им там сидеть в полном составе.

— Подожди-ка, — говорю подруге, накрывая ее руку, которой та вцепилась в руль, — у меня тут идея одна появилась, выезжай пока с парковки и там, не доезжая перекрестка, развернись. Потом поменяемся местами, хочу лично забрызгать мажористую рожу Гордеева грязью священной лужи с парковки нашего универа.

Подруга смотрит на меня, затем, хмуря лоб, переводит взгляд на машину мажоров, а потом видит огромную грязную лужу, которая образовалась вокруг их машины из-за проливного дождя. Ее лицо расплывается в хищной улыбке.

— Секундочку, — дерзко ухмыляется, достает из сумки телефон и настраивает камеру. Я начинаю хохотать над ее сообразительностью и прошу:

— Дай пять, подруга! — хлопаю ее по ладошке и концентрируюсь на дороге.

— Ну, погнали, — выкрикивает мне и наша машина срывается с места.

Мы доехали до перекрестка, развернулись, и Юлька заглушила двигатель. Мы с ней сняли сырые куртки, так как в салоне машины было уже очень тепло, зубы стучать перестали, и лицо стало постепенно приобретать нормальный цвет. Я села за руль и обратила внимание, что дождь закончился, даже на улице сразу светлее стало. Немного проехала вперед, до тех пор, пока не стала видна та часть парковки, где стояла машина мажоров, обратила внимание, что передняя и задняя дверь с одной и той же стороны их машины открывается и оттуда выходит Гордеев и тот придурок, который швырнул Юльку в бассейн. А возле машины, с той стороны, где они выходят, как раз и разлилась огромная грязная лужа. Ну это же просто небывалое везение, черт возьми. Я, не теряя времени, срываюсь с места и несусь к парковке, набирая скорость. Машина у них припаркована в самом конце, а перед ней никого, поэтому места для маневра просто предостаточно. Пока эти богатые жопки, ни о чем не подозревая, спорят между собой, наша машина проносится мимо, окатывая этих двоих грязной жижей с головы до ног. Мы с Юлькой начинаем одновременно визжать от восторга, немного сбавляя скорость, чтобы напоследок полюбоваться на их чумазые рожи. Я смотрю в зеркало заднего вида, Юлька просто оглядывается назад вместе с телефоном. Они водят по лицу руками, пытаясь разлепить глаза от грязи, и их маты долетают до нас даже с такого расстояния. Это было феерично, что уж там.

— Ну, что, подруга, думаю сейчас самое время подумать о том, чтобы переехать на Камчатку, — весело отзывается Юлька, убирая телефон в сумку, — ведь сомнений в том, что они видели, кто именно садился в эту машину, у меня лично нет.

— А, если они узнают, что мы это все сняли на камеру, то нам не жить, — так же весело отвечаю, — но думать об этом я не хочу, пока по крайней мере. У меня для этого слишком хорошее настроение. Ну, что, едем к тебе, мне нужно переодеться, высушить волосы, а потом уже возвращаться к себе. Выделишь мне одежонку попроще?

— Да, вообще, не вопрос, на человека хоть будешь похожа, — ржет эта дурочка.