Проклятие кошачьего папируса - Холли Вебб

Таша наклонилась к Борису и прошептала:

–Ну как?

Борис покачал головой. Он гордился новой работой не меньше сестры, но надеялся, что вскоре она станет поинтереснее. Рыжий котёнок тяжело вздохнул и перевёл взгляд на дыру в стене, которую ему поручили охранять.

Дыра была очень скучная.

Настолько скучная, что Борису пришлось подключить воображение. Он представил, что из неё высовываются крысиные усы. Вот они появились снова… Но всякий раз, когда ему мерещились усы, они в итоге оказывались пылью или игрой света. Борис сощурился и снова всмотрелся в дыру.

На этот раз усы не исчезли. Наоборот, стали ближе, и между ними вроде бы появился розоватый носик.

–Там… там…– сдавленно мяукнул Борис. Сейчас, в самый ответственный момент, у него вдруг пропал дар речи! Наконец он собрался и прошептал: – Кры… крыса! Точно! Ох!

Крыса ухмыльнулась. Её морда даже расплылась в нахальной улыбке. Очевидно, зверёк понял, что Борис растерялся.

–Здравствуй, маленький котик,– прошипела крыса.

–Я не маленький!– возмутился Борис.

Между прочим, он был намного крупнее крысы. Котёнок рванулся вперёд, и грызун испуганно юркнул в укрытие.

–Борис! Борис!– закричали остальные котята, подбегая к нему.

–Ты в порядке?– встревоженно уточнил Питер.– Ты врезался в стену!

–Там… была… крыса!– сбивчиво объяснил Борис. Голова у него кружилась, но перед глазами пока не плыло.– Я прогнал её. Честное слово. У неё были усы…

–Настоящую крысу?– ахнула Таша.

Им часто рассказывали про вредителей в музее, но котятам ещё не доводилось за ними гоняться.

–Надо сообщить маме!– воскликнула Бьянка.– Я к ней сбегаю, а вы оставайтесь здесь!

Она вылетела в соседний зал белой молнией и быстро исчезла за поворотом.

Борис попытался сосредоточить взгляд на сестрёнке и Питере, но ему отчего-то казалось, что перед ним слишком много котят. Питер и Таша прижались к нему и ласково подняли на лапы.

–Настоящая крыса…– слабо пробормотал Борис.

Тем временем крыс, на которого напал рыжий котёнок, сидел в старой водосточной системе на внешней стене музея и поглаживал усики.

–Они повсюду,– пожаловался он друзьям.– Маленькие, пушистые, полосатые… мелкие негодники! Я думал, тот высокий человечище от них избавился, но они до сих пор в музее… и растут не по дням, а по часам!

Он встряхнул усиками и тяжело вздохнул.

–Бедный мой носик! Хорошо ещё, что не сломан.

–Хватит ныть, Лютер,– проворчал его приятель.– А к дыре лучше не возвращаться. И это ты виноват! Надо было вчера пойти всем вместе, как я предлагал. Но нет, тебе больше хотелось попировать бутербродами с сыром за мусорным баком. А что у нас с щелью в противоположной стене?

–Котята теперь повсюду, Моррис, говорю же! Ай, бедный мой носик!

–Видимо, они твёрдо намерены не подпускать нас к вкусной бумажке,– с сожалением пропищал Моррис.

–Может, воспользуемся трубами?– сказала маленькая коричневая крыска.

–Что с ними сейчас, Дасти?

–Рабочие нашли в них трещины и заявили, что как раз поэтому в стенах появились дыры. И всю воду отключили, пока идёт ремонт!

–И при чём здесь это?– проворчал Лютер.

Нос у него болел, и настроение у Лютера было паршивое. К тому же он чувствовал себя пристыженным: ведь его прогнал жалкий котёнок.

–Если трубы настолько старые, тонкие и ржавые, что они ломаются, а потом приходится звать рабочих, значит, мы сумеем прогрызть себе через них дорогу!– объяснила коричневая крыска, дрожа от приятного волнения.– Наверняка у нас получится, особенно если пробовать по очереди. Мы проделаем дыру в нужном месте и выберемся из трубы прямо рядом с витриной, в которой лежит папирус!

–Хм,– задумчиво протянули остальные крысы.

–Главное, выбрать правильную трубу,– добавила Дасти.– Если ошибёмся, рискуем промочить лапки.

–Э-э-э, ерунда!– фыркнул Лютер, приподнимаясь на задних лапах, и втянул носиком воздух.– Мы её легко найдём. Победа почти у нас в когтях, друзья мои. Нас ждёт лучший ужин на свете!

–Котята до сих пор там!– пожаловался Лютер тем же вечером.

Крысы прогрызли трубу и строительный отделочный материал гипсокартон в нужном месте и теперь глядели в проделанную дыру. Дасти была явно очень довольна собой.

–Они повсюду,– продолжил Лютер.– Вон белая лежит на ящике, на чехле от пыли. Обычно в такое время мелочь спит в подвале.

–Наверное, эта бумага очень ценная, раз им велели целую ночь её охранять,– заметила Дасти, подаваясь вперёд.

–Какой у нас план?– спросил Моррис, щурясь на застеклённую витрину.

–Хм,– обеспокоенно протянула Дасти.– И правда, как до неё добраться? Стекло довольно… плотное.

Моррис самодовольно ухмыльнулся. Ему не нравилось, когда Дасти казалась умнее его.

–А что вообще такого особенного в бумажке?– спросил Пип, самый маленький и пока ещё очень робкий крысёныш.

Все мрачно на него уставились.

–Она очень древняя,– сказал Моррис.

–И… э-э-э… ценная,– добавила Дасти.

Лютер тяжело вздохнул.

–То есть пробраться в эту витрину мы не можем, и в любом случае там хранится просто-напросто старый листок?

–Ну… наверное?– Моррис неловко переступил с лапки на лапку, рассчитывая на то, что Лютер не устроит очередную сцену.– Честно говоря, мы не знаем, почему коты так рьяно его охраняют.

–Им нравится всё старое,– со вздохом объяснила Дасти.– В музее – сплошное старьё. Не понимаю я кошек, совсем не понимаю.

–Как и людей,– добавили остальные крысы и печально покачали головами.

Вдруг усики Дасти вздрогнули.

–Какой-то шум…– прошептала она.

–Котята сопят?– с надеждой уточнил Лютер.– Плохие из них охранники! Та белая точно спит.

–Нет, звук такой… влажный…

–Влажный? Как бы… водный?– встревожились крысы.

Они всё хорошо продумали. Выбрались как раз в нужном месте. Воду рабочие отключили.