Третий рейх - Роберто Боланьо

Если бы не жара, немного смягченная кондиционером, это были бы лучшие часы для работы. Еще очень светло, и нет необходимости включать свет; хотя утренний энтузиазм угас, впереди еще много времени. Конрад, мой дорогой Конрад предпочитает ночь, и потому неудивительно, что у него под глазами круги и сам он весь бледный, что нас весьма тревожит, хотя то, что он принимает за признаки болезни, объясняется просто-напросто недосыпанием. Он не может полноценно работать, не может думать, не может спать; тем не менее он подарил нам множество лучших вариантов самых различных кампаний, не говоря уже о бесчисленных аналитических, исторических, методических разработках или даже об обычных вступлениях и аннотациях к новым играм. Без него в Штутгарте не было бы столько настоящих и квалифицированных любителей. В каком-то смысле он наш покровитель и защитник — мой, Альфреда, Франца, — открывший нам книги, которые иначе мы бы никогда не прочитали, заинтересованно и страстно обсуждающий с нами самые различные темы. Что его губит, так это полное отсутствие амбиций. С тех пор как я с ним познакомился — и, насколько мне известно, задолго до этого, — Конрад работает в какой-то захудалой строительной конторе, где занимает чуть ли не самую ничтожную должность, ниже почти любого служащего и даже рабочего, выполняя работу, которую раньше поручали officeboys,[4]или мальчикам на побегушках, как он сам любит себя называть. Его заработка хватает на то, чтобы платить за свою комнату, обедать в пансионе, где его уже считают чуть ли не членом семьи, и изредка покупать себе одежду; остаток уходит на игры, подписку на европейские и американские журналы, клубные взносы, кое-какие книги (весьма немногочисленные, ибо обычно он пользуется библиотекой, экономя деньги на покупку новых игр) и добровольные пожертвования городским фан-изданиям, в которых он сотрудничает, а сотрудничает он, по-моему, во всех без исключения. Излишне говорить, что многие из этих фэнзинов[5]закрылись бы без щедрой поддержки Конрада, и в этом тоже проявляется отсутствие у него амбиций: самое меньшее, чего некоторые из них заслуживают, это тихо-мирно исчезнуть, достаточно взглянуть на бледные ксерокопированные страницы, которые выпускают подростки, более склонные к ролевым, если уж не к компьютерным играм, а не к скрупулезной точности разделенного на шестиугольники поля. Но Конраду все это не кажется важным, и он их поддерживает. Многие из его лучших статей, включая «Украинский гамбит» — который Конрад называет «мечтой генерала Маркса», — были не просто опубликованы, но специально написаны для подобных журнальчиков.

Как ни парадоксально, именно он вдохновил меня на статьи для более тиражных изданий, мало того, настаивал и в конце концов убедил сделаться полупрофессионалом. Своими первыми контактами с Front Line, Jeux de Simulation, Stokade, Casus Belli, The General и т. д. я обязан ему. По словам Конрада — в подтверждение их мы полдня занимались с ним подсчетами, — если бы я регулярно сотрудничал в десяти журналах, ежемесячных, ежеквартальных, но главным образом в тех, что выходят раз в два месяца, то смог бы бросить мою теперешнюю работу и целиком посвятить себя писанию статей. Когда я спросил, почему он сам этого не делает, хотя работа у него куда хуже, да и пишет он так же бойко, как я, если не лучше, он ответил, что по причине природной застенчивости ему очень трудно, чтобы не сказать невозможно, устанавливать деловые контакты с незнакомыми людьми, к тому же для подобных контактов необходимо прилично знать английский, а этот язык для Конрада — темный лес.

В тот памятный день мы наметили себе цели для того, чтобы выполнить задуманное, и тут же принялись за дело. Наша дружба крепла.

Затем подоспел штутгартский турнир, предшествовавший межзональному первенству (фактически чемпионату Германии), которое спустя несколько месяцев состоялось в Кёльне. Мы оба участвовали в нем, пообещав друг другу, то ли в шутку, то ли всерьез, что, если жребий сведет нас, мы, несмотря на нашу нерушимую дружбу, будем биться изо всех сил. Как раз в это время Конрад опубликовал свой «Украинский гамбит» в фэнзине «Мертвая голова».

Поначалу все шло как по маслу, и мы оба без особых трудностей выиграли первые партии отборочного цикла; во втором поединке Конраду выпало сразиться с Матиасом Мюллером, восемнадцатилетним вундеркиндом из Штутгарта, издателем фэнзина «Форсированный марш» и одним из самых быстрых среди известных нам игроков. Борьба была на редкость ожесточенной, пожалуй самой напряженной во всем чемпионате, но в конце концов Конрад потерпел поражение. Однако он не пал духом и с воодушевлением ученого, который после сокрушительной неудачи наконец прозревает, объяснил мне изначальные дефекты «Украинского гамбита» и его скрытые достоинства, включая возможность сразу ввести в бой бронетанковые корпуса и горнострелковые части и определить места, где можно или нельзя создать Schwerpunkt,[6]и т. д. Одним словом, он превратился в моего советника.

С Матиасом Мюллером я встретился в полуфинале и победил его. В финале я выиграл у Франца Грабовски из модельного клуба, хорошего знакомого Конрада и моего тоже. В результате я завоевал право представлять Штутгарт. Затем я отправился на турнир в Кёльн, где встретился с игроками уровня Пауля Хухеля или Хаймито Герхардта; последний был самым старым среди немецких любителей wargames,[7]ему уже исполнилось шестьдесят пять, и он являлся примером для всех участников. Конрад, приехавший вместе со мной, забавлялся тем, что придумывал прозвища всем игрокам, но, как только дело доходило до Хаймито Герхардта, он пасовал и его остроумие и энтузиазм куда-то улетучивались; когда он говорил о нем, то называл его Старик или господин Герхардт; в присутствии Хаймито он рот боялся открыть. Видимо, не хотел сболтнуть какую-нибудь глупость.

Однажды я спросил у него, за что он так уважает Хаймито. Он ответил, что считает его человеком из железа. И этим все сказано. Правда, оно уже немного ржавое, добавил он с улыбкой, но это все равно железо. Я решил, что он имеет в виду военное прошлое Хаймито, и спросил, прав ли я. Нет, ответил Конрад, я имею в виду его мужество игрока. Обычно старики часами просиживают у телевизора или чинно прогуливаются со своими женами. Хаймито же не боится войти в зал, битком набитый молодежью, и сесть за стол перед разложенной сложной игрой, игнорируя насмешливые взгляды, бросаемые в его сторону этой молодежью. Стариков с таким характером, с такой чистой душой теперь можно встретить только в Германии. Их становится все меньше и меньше. Как знать. В любом случае, как я вскоре убедился, Хаймито был замечательным игроком. Мы встретились с ним в преддверии финала чемпионата, в ожесточеннейшем поединке, где чаша весов постоянно колебалась и где мне выпало играть за худшую из сторон. Это была Fortress «Europa»[8]и играл я за вермахт. И к удивлению почти всех, кто столпился вокруг нашего стола, выиграл.