Сон в тысячу лет - Елена Кондрацкая

такие же рубиново-красные, как и волосы, а зубки – острые и мелкие, как у выдры.

Акасягума провожала Мико в столовую мимо всё тех же расписных стен. Мико остановилась у одной из них – на картине, в окружении людей и ёкаев, стояла девушка, вскинувшая над головой меч, похожий на катану. Чёрные волосы распущены, на плечах и бёдрах – доспехи, над головой – сияющее солнце. На лице застыло решительное выражение, кажется, она что-то кричала, а люди и ёкаи взирали на неё с восхищением. Эта картина так отличалась от миролюбивых пейзажей замка, что тут же привлекала внимание.

– Нравится? Эту стену расписала моя бабушка, – Акира появился из-за спины Мико и встал рядом. – Как и многие в этом замке.

– Очень красиво. – Мико не могла отвести глаз от прекрасной девушки. – Кто это?

– Принцесса Эйко. Люди ещё помнят о ней?

Мико удивлённо вскинула брови. Она слышала о принцессе Эйко – героине, превратившейся в чудовище. Она сражалась с ёкаями и демонами, но тщеславие и жажда власти заставили её пойти против собственного отца – императора Хиношимы. Мама часто пела древние песни про принцессу, когда укладывала маленьких Мико с Хотару спать.

– Принцесса Эйко – младшая из семи дочерей императора Иэясу, поцелованная самой Сияющей Богиней, – сказал Акира, не дождавшись ответа Мико. – Тысячу лет назад она принесла себя в жертву, чтобы… спасти человечество от страшных ёкаев. Она и двенадцать монахов, служителей Сияющей Богини.

– В жертву? – Мико недоверчиво сощурилась. – Да, она и её войско низвергли демонов в Бездну. И принцесса, воспользовавшись любовью народа, попыталась свергнуть отца, но не сумела, прокляла императора Иэясу и с позором умерла в тюрьме, разве нет? А спас нас император Иэясу, разделив два мира – людей и ёкаев.

Акира снисходительно улыбнулся, заложил руки за спину и посмотрел на картину.

– Удивительно, как короткие жизни людей и всего лишь тысяча лет могут изменить историю.

– Хочешь сказать, что всё было не так? – У Мико вспыхнули щёки от стыда, будто она только что провалила какой-то важный урок. На мгновение Акира напомнил её отца, который так же снисходительно улыбался, когда Мико совершала ошибки.

– Не совсем, – кивнул Акира, взмахнул рукой, и картина вдруг изменилась. С неё исчезли люди – их место заняли полчища краснокожих рогатых демонов, а над ними, на краю обрыва, стояла принцесса с войском за спиной. – Эйко была выдающейся заклинательницей, могла управлять всеми четырьмя стихиями – нынешним заклинателям Хиношимы не совладать и с одной. Она действительно загнала демонов в Бездну и запечатала врата. И люди действительно стали почитать её едва ли не больше, чем императора, наравне с Сияющей Богиней. А земли Истока от мира людей действительно отделил Иэясу, только вот сделал он это обманом. Использовал силу и душу принцессы для заклинания, а потом убил её, чтобы никто больше не мог использовать её силу и вернуть ёкаев в мир людей. Он боялся, что сама принцесса захочет снова объединить миры.

– Зачем ей это делать? От большинства ёкаев людям одни беды, – с сомнением проговорила Мико. Её – как и всех детей Хиношимы – с детства этому учили, а работа в рёкане только подтвердила: от ёкаев хорошего не жди. Хорошо отзывались разве что о цуру и тануки[14], которые по природе своей были миролюбивы и во всех сказках и легендах помогали людям.

– Эйко обманули. Не сказали, для чего нужно заклинание. И возлюбленный принцессы – ёкай – остался заперт в землях Истока.

– Она любила ёкая? – Мико в ужасе открыла рот. – Настоящего ёкая?

Акира тихо рассмеялся и озорно взглянул на Мико.

– А что, нас нельзя полюбить? – спросил он. Щёки снова обожгло румянцем, и Мико поспешила отвести взгляд, чувствуя, как невольно ускоряется сердце.

– Н-нет, я вовсе не хотела… – пробормотала она вмиг охрипшим от смущения голосом. Да что же это такое? Она бросила быстрый взгляд на Акиру. Он ёкай, а она – человек. Да и к тому же цуру ценят красоту – Мико отвернулась, пряча шрам за волосами, – как ни крути, Акира ей не пара, а значит, и смущаться нечего.

– Она любила прекрасного оками – волка-оборотня с огненными хвостами, – тем временем Акира продолжил рассказ. Картина снова изменилась: теперь Эйко стояла на вершине горы за руку с прекрасным юношей. – Вместе они мечтали о том, что однажды люди и ёкаи найдут общий язык и будут жить в мире. И возможно, их союз – союз двух знатных и сильных родов – положит тому начало. Но император Иэясу был против этого брака. Он видел в нём угрозу стране и своей власти. Говорят, что, когда родилась принцесса Эйко, сама Сияющая Богиня спустилась с небес, подарила младенцу поцелуй, в котором крылась искра божественной силы, и сказала, что девочке суждено изменить мир: сделать так, что люди и ёкаи наконец заживут рука об руку в согласии.

Другой отец возгордился бы дочерью или испугался бы за её жизнь, но Иэясу страшился только одного – потерять власть. Всю свою жизнь, с момента рождения Эйко, он боялся, что дочь, овладевшая магией, благословлённая богиней, заключит союз с могущественными существами Истока и свергнет Иэясу и его старшего сына, наследника престола. Император, как и многие правители, желал упрочить свою власть, и ненависть людей к ёкаям объединяла подданных вокруг него. А что могло оставить об императоре бо́льшую славу, чем победа над ёкаями?

По приказу императора двенадцать монахов три года составляли нужное заклинание, трудясь над ним день и ночь. А когда заклятие было готово, Иэясу дал Эйко разрешение на брак с возлюбленным оками, но сам отказался появляться на свадьбе. Он знал, что добровольно Эйко не согласится участвовать в заклинании, поэтому пошёл на хитрость. Все ёкаи собрались в тот день на острове, что после прозвали землями Истока, чтобы поздравить молодую пару и полюбоваться на церемонию. Пока жених и невеста танцевали брачный танец, чтобы вручить друг другу искру своей души, двенадцать монахов читали заклинание, окружив остров.

Сами того не зная, Эйко и оками во время танца отдавали свою силу монахам, а те создавали границу между мирами. Когда душа Эйко соприкоснулась с душой её возлюбленного, заклинание было завершено. Небо окутала непроглядная тьма, а луна окрасилась в кроваво-красный цвет. Остров исчез из океана, из пространства и времени. Получился такой новый мир-карман среди бесконечности, тонущей в тумане. Частица души Эйко позволяла людям покинуть остров, а частица души ёкая запечатала ему подобных на острове навсегда.

Наивная, любящая Эйко решила, что произошла ошибка, она и подумать не могла, что случившееся – вина её отца. Она покинула мужа и пришла к отцу с просьбой о помощи, но во дворце её уже ждала стража. По приказу императора принцессу бросили в темницу. Поначалу Иэясу не хотел убивать родную дочь, но с каждым днём его подозрительность и страх всё росли, пробуждая демонов в его сердце. Говорят, старший сын подпитывал эти страхи и сводил отца с ума, желая поскорее занять трон. Он шептал ему об угрозе в виде живой Эйко и о мести, что обрушится на них, когда печати сломают и ёкаи вырвутся на свободу. Так или иначе, спустя два года заточения Эйко Иэясу лично спустился в темницу и заколол дочь.

Мико содрогнулась от ужасных картин, что сменяли друг друга на стене, но слушала молча, затаив дыхание и боясь помешать рассказу.

– После этого сын объявил отца убийцей и сумасшедшим, организовал переворот и занял трон. А Иэясу выпил яд, отправившись вслед за дочерью.

Картина снова изменилась, став прежней: принцесса Эйко с мечом в руках, солнцем над головой и восхищённым народом у её ног. В народе о принцессе говорили иначе, как об изменнице и заговорщице, решившей с помощью ёкаев поднять бунт против отца. Император Иэясу – герой, избавивший человечество от вечного страха перед ёкаями, – раскрыл заговор преступницы, но ум его повредился от её заклинаний. Иэясу покончил с собой, и трон занял его сын. Впрочем, и эти истории были лишь древними легендами, полными разночтений и полнящимися выдумками тех, кто брался их пересказывать. Возможно, поэтому Мико никогда не воспринимала их всерьёз и не хранила в памяти, довольствуясь смутными, туманными образами, которые перекрывали друг друга, образуя расплывчатую картинку в голове не самой прилежной ученицы.

В отличие от Мико, которую если и увлекали истории, то только про сражения