Моя синеглазая нежность - Марисса Вольф

— Не лей сюда! Отойди! — тихо сердится на Сашку маленький Егор.

— Сынок, надо учиться договариваться, — спокойно втолковывает ему Дерзкий. — Так не стоит. Давай попробуем по-другому, — мягко улыбается одними уголками губ.

Сын едва слышно хмыкнул и поднял свои карие, как у папы, глаза на Сашу.

— Саса, отойди, пожалуйста. Ты мне месаес, — важно выпятил нижнюю губу, указывая маленьким пальчиком на место своей игры.

— Можем попробовать немного не так, — направляет свою маленькую копию Дерзкий. — А давай пригласим Сашу к нам на помощь. Он ведь смотри какой сильный, нам от его помощи грех отказываться.

— Я тоже сильный, — не отступает от своего Егор.

— Не сомневаюсь, — рассмеялся Дерзкий, продолжая обучать сына премудростям человеческого общения.

Я смотрела на это со стороны и удивлялась, откуда вот это всё мог знать мой муж. Он сейчас вел себя так, словно воспитал уже целый детский сад. Но нет, таких навыков у него точно не имелось. Только воспитание шестилетней сестры Ксюши, которая сейчас неподалеку тоже украдкой наблюдает за этой сценой.

Глянув в глаза Ксюши, я увидела в них море разных эмоций — радость от окружающей атмосферы, гордость за брата, счастье за племянника и отчего-то маленькую грусть, затаившуюся в самом уголке глаз.

Ксюша, словив мой неожиданно любопытный взгляд, отвернулась, пряча свои растерянные карие омуты. Девочка моя, уже родная, я и так понимаю, что с тобой происходит.

У тебя такого по вполне понятным причинам не бывало. Лечащаяся от душевной боли мама явно не смогла бы тебя водить на пляж, чтобы строить с тобой такие многослойные песочные замки.

У меня, к сожалению, тоже не бывало, но этому виной другие обстоятельства. Папе-генералу все это было не надо, а у мамы просто не хватало сил, желания и времени. Так мы с братом и росли: вместо песочных замков летом — мягкие кресла в театрах на очередном разрекламированном представлении, вместо пения птиц — камерная музыка в органном зале, вместо перепачканной мордашки — уложенная волосинка к волосинке аккуратная прическа.

И я не скажу, что мне это не нравилось! Наоборот, я безумно любила классику и театры, вот только мир оказался гораздо шире припавших пылью кулис.

И я точно знаю, что я хотела бы дать своему сыну — полный спектр эмоций и широкий кругозор. А уж дальше, что он по жизни выберет — мы поддержим. Вернее, не так: поддержу я, а Дерзкий заранее озаботится тем, чтобы наш парень не пошел не в ту сторону. Уверена, у него отлично получится дать сыну положительный пример.

— Нам пора, — ворвалась в мои мысли Ксюша. На ее лице не осталось ни тени печали.

Я тихо вздохнула. Вот как объяснить дорвавшимся до развлечений детям, что нам пора собираться, ведь у почти уже дяди Вия сейчас предстоит решающий бой?

С неохотой мы отдирали себя с приятного белого песка. Тяжело было смотреть, как дети с печалью в глазах оставляли позади себя свои песочные замки.

— Ничего, завтра еще вернемся, — я подставил сыну пятюню для удара.

— И еще больше замок построим? — с недоверием он заглянул в мои глаза.

— Обязательно построим, если захочешь, — заверил его я, а сам подумал о том, что вскоре мне придется строить уже другие замки на совсем другой земле. Так не хотелось возвращаться на родину, чтобы найти себе приемника, но есть у взрослых такое странное слово «надо».

Вот сейчас, например, нам нужно было оставить на пляже свой уютно проводимый досуг и отправиться в битком набитое пылью и людьми место. А все потому, что жених моей любимой сестрички, Вий, был известным боксером, сегодня вечером подтверждающим свой титул.

Лично я бы ему сам лицо отбоксировал за его поведение в прошлом, но если Ксюха его простила, то я не вправе лезть в ее жизнь. Ведь уже давно прошли те времена, когда все вопросы семьи решались мной единолично, моя маленькая девочка стала взрослой.

Дети визжали, толпа гудела, машины бибикали — таким был вечер перед известным боем. Маленькие парни очень просились пожелать удачи «дяде Вию», поэтому мы не смогли отказать им в посещении комнаты боксера и теперь пытались обойти всю эту волнующуюся группу людей, стремящихся увидеть высококлассный бокс.

Мы пытались продвинуться и так, и эдак, вот только человеческое море было гораздо сильнее какой-то там кучки знакомых боксера. Наша не очень большая компания образовала небольшой круг с беременной Ирой в центре. Мы с Воском взяли сыновей на плечи, чтобы хоть как-то уберечь от давки. Но маленькие парни совсем не растерялись и уверенно рулили своими отцами, прокладывая путь через толпу. Вот уже, слава Богу, опасность почти миновала, мы прибились к одной из стен. И тут нам наконец-то улыбнулась удача.

За нами вышел один из помощников Вия и обходными путями провел нас внутрь через черный ход. Хрупкая Ксюха повисла на мощной шее боксера, который нежно и ласково обнял ее в ответ.

Мы на какое-то время оставили парочку. Пусть сестра пожелает ему удачи или чего там она привыкла ему желать.

А потом пожелаем уже мы все вместе. Я, Воск и парни останемся посмотреть на шоу. Оля с Аней заберут девчонок и маленьких ребят и отправятся в парк, находящийся неподалеку. Девчонки изъявили желание немного подышать воздухом. Да, и качели-карусели там есть, чтобы младшие не заскучали.

Пока сестра общалась с Вием, мы забрели в какую-то комнату славы. На стенах были развешаны медали и полувыцвевшие фотографии, а за стеклом в открытых шкафах пылились кубки. Кого здесь только не было — но все они в свое время частенько мелькали на экранах телевизоров.

Насколько я понял, что все эти регалии принадлежали Альфонсо Виолетто, величайшему кулачному бойцу. Сам же Альфонсо уже пару лет как отправился в мир иной, видимо, поэтому его трофейная коллекция перекочевала сюда, в эпицентр боксерского мира.

В комнату то и дело кто-то заглядывал. Постоянно искали кого-то или что-то бросали на стоящий в центре комнаты стол. Вот здесь уже скопилась целая куча из пригласительных, каких-то пропусков, брошюр и ленточек.

Пока мы с парнями, развесив уши, слушали мини-лекцию какого-то заглянувшего сюда организатора, девчонки во всю разглядывали платья жены Альфонсо, изображенной на многих фотографиях.

— Постойте, а дети где? — вдруг послышался удивленный возглас Синеглазки.

Самое худшее, что вообще могло в жизни произойти, случилось. Егор и Саша, которые вот только что стояли рядом с нами, будто испарились.

Беременная Ирочка, поглаживая выпирающий живот, тихо сказала:

— Я уже не хочу детей. Как это можно отменить?

Это было бы смешно, если бы не было так грустно.