Грешить бесстыдно, непробудно… - Эдуард Снежин

Всё-таки сколько в России красивых женщин! Конечно, в первую очередь, я обратил внимание на неё, но тут взглянул на Толю.

Тот встал, как кролик, поражённый гипнозом белокурой анаконды, и я понял, что на блондинку он запал бесповоротно.

Товарища обижать не хотелось, кроме того, меня преследовал рок с блондинками, и я переключился на её спутницу, резко контрастирующую с первой девушкой. Та была иссиня черноволосой, худощава, с прямым, несколько великоватым носом, выше блондинки на полголовы и, по своему, красива.

В общем, это был законченный тип цыганки.

Девушки так и стреляли глазами, ясно было, что вышли на «охоту». Поскольку мы столкнулись с ними лоб в лоб, контакт произошёл автоматически, и дальше всё закрутилось, как в кино, когда за пару часов раскручивается вся жизнь. Через минуту мы знали, что они из Воронежа, что блондинку зовут Лена, а брюнетку Рита, ещё через пять минут мы направлялись вместе в магазин за вином.

Однако когда мы вернулись в Толину комнату и с удовольствием помяли девок в танцах под магнитофон, то с сожалением выяснилось, что Рита уже прибыла на место в соседний пансионат, а у Лены путёвка в Алушту и через два часа её нужно провожать на морском причале.

Толя, аж, посерел, Елена давала ему такие недвусмысленные авансы, что он уже поверил в безоблачность своего дальнейшего времяпровождения в объятиях красавицы.

Чтобы дать другу возможность использовать шанс, я увёл Риту из комнаты и побродил с ней вдоль лимана, где мы целовались взасос.

Мы вернулись, Толя был возбуждён, но не на вершине блаженства.

— Ну, как? — тихо поинтересовался я.

— Почти добрался, но не пустила — менструация, — шёпотом раздражился Толя, зло махнув кулаком.

Пьяной компанией пошли провожать Лену в Алушту.

Когда подошла «Комета», Толя сошёл с ума и поехал провожать девушку дальше.

Мы с Ритой, уже под вечер, вернулись в Толину комнату, он жил в люксе без соседа.

Продрогнув на улице, девушка закашляла. Она покорно легла в постель, приняла из моих рук подогретый коктейль, у Толи в номере была и газовая плита, потом я тоже забрался под одеяло, и мы стали с ней трахаться без проблем, словно муж с женой.

Наконец, я излил накопившуюся за три дня семенную жидкость, распирающую до боли мою мошонку.

— Дима, когда я увидела тебя, то сразу поняла, что мои мечты в отпуске сбываются, — сказала Рита.

Уснули мы под утро, а потом она заспешила в пансионат — не успела толком оформиться. Я обещал, что вечером подойду к месту её обитания.

Я спал до обеда. Толи не было. Пообедав, вышел на улицу. День был ещё сумрачней, чем вчера, мокрый ветер пронизывал до костей.

К Рите идти явно не хотелось, организм удовлетворил естественную потребность, но никакой привязанности к девушке я не чувствовал и с тоской вспоминал Татьяну, которую где-то в Ялте трахал капитан.

Промаявшись до темноты, я решил никуда не ходить, вернулся в Толин номер, у себя на соседа не хотелось смотреть, нашёл книжку, включил лампу у изголовья и стал читать в постели. За окном гудел и метал ветер, оторвал какую — то доску на крыше, и она противно и надсадно стучала по бетону.

Вдруг, в этом вое и столпотворении явственно послышался вопль цыганки:

— Не пришёл!

Я вздрогнул, Рита, как будто, повисла передо мной в полумраке комнаты серой размывшейся фигурой с длинными руками, которыми хотела дотянуться до меня.

— Прочь ведьма! — соскочил я с кровати и включил свет под потолком, чтобы избавиться от наваждения.

Дрожащими руками я налил и выпил вина, потом искурил две сигареты и уснул с включённым светом.

В дальнейшем Рита ни разу не появилась на нашем пляже, и случайно я с ней не встретился.

Вернулся Толя, полный впечатлений. Блондинка ему всё-таки отдалась. Мы от души похохотали, обсудив подробности. Похоже, случившееся приключение пробудило в нём храбрость в наступлении на женщин, и на другой же день он обратился ко мне с просьбой:

— Знаешь, я тут познакомился с Эвелиной в другом корпусе, у нас всё на мази, но мешает её соседка по комнате, дура, какая-то, не даёт Элке ни минуты остаться одной.

— Хочешь дуру сплавить мне?

— Да она очень ничего. А дура, потому что не представляет измены мужу и Эвелину смущает.

— Ага, твоя пассия тоже хочет подложить мне подружку, чтоб саму совесть не грызла.

— Ну, Дмитрий, какие-то сложные производные берёшь, — заулыбался Толя.

— Ладно, какие предложения?

— Есть план. Все идём в кино, там Элина, начинает жаловаться на мигрень, вы остаётесь, а мы уходим.

— Ладно!

Сразу после обеда мы направились в кинотеатр.

Толина дама, лет тридцати, оказалась симпатичной ухоженной еврейкой с интеллектуальным уклоном. Её подруга — Катя, парикмахерша из Волгограда, двадцати пяти лет, обладала вполне привлекательной внешностью: высокий рост, красивая удлинённая шея, правильный носик, маленький пухлый ротик, заставляющий подозревать подобные прелести и в нижней части, волосы покрашены, в ставший опять модным, огненный цвет, выпуклые груди и задница. В общем, станок, что надо, но во всём её поведении чувствовалась напряжённая скованность.

Я предложил ей руку, но она, как-то по-детски, отдёрнулась и пошла под руку с Элиной, нам с Толей пришлось идти сзади, он подсмеивался:

— Видишь, какая!

Когда мы вошли в фойе и съели по мороженному, Эвелина приставила изящные пальчики ко лбу и изобразила на лице крайнюю степень недомогания:

— Опять мигрень!

— Ой, Эллочка, что с тобой? — зарылась верная подруга в сумочке и вытащила какую-то таблетку.

— Это не поможет, — посмотрела таблетку Эвелина, — только мела-текс в комнате в тумбочке, — застонала она.

— Пойдем, я тебя провожу, а вы смотрите кино, — с готовностью разыграл Толя сценарий.

— Нет, что ты! Как я могу бросить подругу! — заныла Катя.

Эвелина поняла, что хранительница верности не отстанет, проглотила предложенную таблетку и сказала:

— Кажется, стало лучше. Точно лучше.

— Как я рада! — поцеловала её Катя.

— Ну, забота, как о родной сестре! Тьфу! — скривился я.

Мы посмотрели кино, и пошли к Толе. Там для поддержки любовных утех уже стояли на столе вино и закуска.

Катерина удивилась как ребёнок: — Откуда такой шикарный стол?

— У нас каждый день такой стол! — заявил я тоном, не терпящим возражений.

— Но так, ведь, можно спиться! — с искренним испугом сказала Катя.