Кровавое безумие Восточного фронта - Хельмут Нойенбуш

Январь 1944 года

К началу года почти на всех участках фронта немецкие части отступали.

А нам приходилось под натиском Красной Армии отходить, причем как можно дальше в тыл.

И вот однажды буквально за одну ночь погода резко сменилась. Наступила небывалая оттепель — на термометре было плюс 15 градусов. Снег стал таять, превратив землю в непролазное болото.

Потом, как-то во второй половине дня, когда в очередной раз пришлось сменить позиции — русские насели, как полагается, — мы пытались оттащить пушки в тыл. Миновав какое-то обезлюдевшее село, мы вместе с орудием и лошадьми угодили в самую настоящую бездонную трясину. Лбшади по круп увязли в грязи. Несколько часов кряду мы пытались спасти орудие, но тщетно. В любую минуту могли появиться русские танки. Несмотря на все наши усилия, пушка погружалась все глубже и глубже в жидкую грязь. Нам это оправданием служить вряд ли могло — мы обязаны были доставить к месту назначения доверенное нам военное имущество. Близился вечер. На востоке вспыхивали русские сигнальные ракеты. Снова послышались крики и стрельба. Русские были в двух шагах от этой деревеньки. Так что нам ничего не оставалось, как распрячь лошадей и назад к нашим. Хотя бы конную тягу уберегли. Почти всю ночь мы провели на ногах. У коровника мы увидели наших, батарея заночевала в этом брошенном коровнике. Часа, наверное, в четыре утра мы доложили о прибытии и описали, что с нами стряслось. Дежурный офицер заорал: «Немедленно доставить орудие!» Гутмайр и Штегер попытались было возразить, мол, нет никакой возможности вытащить увязшую пушку. Да и русские рядом. Лошади не кормлены, не поены, какой с них прок. «На войне невозможных вещей нет!» — отрезал этот негодяй и приказал нам немедленно отправляться назад и доставить орудие. Мы понимали: приказ — есть приказ, не выполнишь — к стенке, и дело с концом. Вот мы, прихватив лошадей, и зашагали назад, полностью сознавая, что есть все шансы угодить к русским. Перед тем как отправиться в путь, мы, правда, дали лошадям немного овса и напоили их. У нас же с Гутмайром и Штегером уже сутки маковой росинки во рту не было. Но даже не это нас волновало, а то, как мы будем выкручиваться.

Развиднелось, шум боя стал отчетливее. Через несколько километров нам повстречался отряд пехотинцев с офицером. Офицер поинтересовался у нас, куда мы путь держим. Я доложил: «Нам приказано доставить орудие, которое осталось там-то и там-то». Офицер выпучил глаза: «Вы что, совсем сдурели? В той деревне уже давно русские, так что поворачивайте назад, это приказ!» Вот так мы и выпутались.

Я чувствовал, что еще немного, и свалюсь. Но главное — я был пока жив. По два, а то и три дня без еды, неделями не мывшись, во вшах с ног до головы, форма колом стоит от налипшей грязи. И отступаем, отступаем, отступаем…

Черкасский котел постепенно сужался. В 50 километрах западнее Корсуня всей дивизией мы попытались выстроить линию обороны. Одна ночь прошла спокойно, так что можно было поспать.

А утром, выйдя из лачуги, где спали, тут же поняли, что оттепели конец, а раскисшая грязь превратилась в камень. И вот на этой окаменевшей грязи мы заметили белый листок бумаги. Подняли. Оказалось, сброшенная с самолета русскими листовка:

Прочти и передай другому:

Ко всем солдатам и офицерам немецких дивизий под Черкассами!

Вы окружены!

Части Красной Армии заключили ваши дивизии в железное кольцо окружения. Все ваши попытки вырваться из него обречены на провал.

Произошло то, о чем мы давно предупреждали.

Ваше командование бросало вас в бессмысленные контратаки в надежде оттянуть неминуемую катастрофу, в которую вверг Гитлер весь вермахт. Тысячи немецких солдат уже погибли ради того, чтобы дать нацистскому руководству на короткое время отсрочить час расплаты. Каждый здравомыслящий человек понимает, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Вы — жертвы неспособности ваших генералов и своего слепого повиновения вашему фюреру.

Гитлеровское командование заманило всех вас в западню, из которой вам не выбраться. Единственное спасение — добровольная сдача в русский плен. Иного выхода нет.

Вы будете безжалостно истреблены, раздавлены гусеницами наших танков, в клочья расстреляны нашими пулеметами, если вы захотите продолжить бессмысленную борьбу.

Командование Красной Армии требует от вас: сложить оружие и вместе с офицерами группами сдаваться в плен!

Красная Армия гарантирует всем добровольно сдавшимся жизнь, нормальное обращение, достаточное пропитание и возвращение на родину после окончания войны. Но каждый, кто продолжит сражаться, будет уничтожен.

Командование Красной Армии

Офицер завопил: «Это — советская пропаганда! Не верьте тому, что здесь написано!»

Мы даже не желали отдать себе отчет, что уже в кольце. Во избежание падения боевого духа войск.

Катастрофа на южных высотах Корсунь — Черкассы

28 января 1944 года

Под Звенигородкой русские превратили изгиб линии фронта в котел, нанеся нам в тыл два сходящихся удара. Близились ставшие для нас роковыми попытки прорвать кольцо окружения. В котле оказались шесть с половиной наших дивизий. И вот Верховное главнокомандование вермахта задумало ценой огромных потерь попытаться вытащить из котла эти дивизии. В штабах вовсю ковали планы деблокирования под кодовым названием «Свобода!». Во внутреннем кольце оставались всего лишь три занятые нами деревни. Хаты были переполнены — требовалось срочно кое-как разместить около 4000 раненых. Большинству из них все равно было уже ничем не помочь. Вывезти их самолетом не представлялось возможности — аэродром с грунтовым покрытием в Корсуне тоже раскис, и вот уже несколько недель там не приземлялись и не поднимались в воздух самолеты. Прямо в садах и у домов скопилось множество техники — орудий, танков, повозок, грузовиков и т. д. Все это приходилось оставлять, а предварительно приводить в негодность, чтобы враг не смог воспользоваться нашими вооружениями. Грузовики сжигались, у танков снимали гусеницы, у автомобилей простреливались шины. С собой прихватывали лишь самое необходимое.

Расчленение колонны перед выступлением:

Справа: 112-я пехотная дивизия;

Центр: 72-я пехотная дивизия;

Слева: танковый батальон СС;

Арьергард: 57-я баварская дивизия, 6 ООО человек под командованием генерала Трогвитца. Их задача: обеспечение прикрытия тыла.

Всего под командованием генерала Либа насчитывалось около 50 ООО солдат, готовых идти на прорыв. Каждый солдат понимал, с каким риском связан прорыв и какой кровью он нам обойдется. Но мы все-таки надеялись, что среди убитых не окажемся.

Февраль 1944 года

Вблизи населенного пункта Шевченковский мы (40 человек) ночевали в деревенской хате. Ночью снова загрохотала русская артиллерия — ураганный огонь. К счастью, место нашего временного постоя не пострадало.