Путешествие в Индию - Васко Гама

В среду [8 ноября] мы бросили якорь в этом заливе и стояли там восемь дней, чистили корабли [очищая днища от наростов, появившихся за время пути], чинили паруса и запасались деревом.

Река Сантьягуа [Сантьягу][27] впадала в залив в четырех лигах к юго-востоку от нашей стоянки. Она течет из внутренней части материка, ширина ее устья такова, что на другой берег можно перебросить камень, а глубина во все фазы прилива – от двух до трех фатомов [3,8–5,7 м].

Люди в этой стране смуглокожие. Пищей им служит мясо тюленей, китов и газелей, а также коренья. Они одеваются в шкуры и носят повязки на детородных органах. Вооружены они копьями из масличного дерева, к которым прикреплен обожженный на огне рог. У них много собак, и эти собаки похожи на португальских и лают так же. Птицы в этой стране такие же, как в Португалии. Среди них были бакланы, чайки, горлицы, хохлатые жаворонки и многие другие. Климат здоровый, умеренный, дает хорошие урожаи.

На следующий день после того, как мы бросили якорь, а это был четверг [9 ноября], мы высадились вместе с капитан-командором и захватили одного из туземцев, небольшого роста. Этот человек собирал мед на песчаной пустоши, поскольку в той стране пчелы устраивают свои гнезда в кустах у подножия холмов. Его перевезли на корабль капитан-командора, посадили за стол, и он ел все то же, что ели мы. На следующий день капитан-командор хорошо его одел и отпустил на берег[28].

На следующий день [10 ноября] 14 или 15 туземцев пришли в месту, где располагались наши корабли. Капитан-командор сошел на берег и показал им разнообразные товары, с целью выяснить, можно ли найти такие в их стране. Эти товары включали корицу, гвоздику, скатный [мелкий неровный] жемчуг, золото и многое другое, но очевидно было, что туземцы ни о чем таком не имели представления, – их больше привлекали бубенцы и оловянные колечки. Это произошло в пятницу, и то же самое было в субботу.

В воскресенье [12 ноября] показались 40 или 50 туземцев, и, пообедав, мы высадились на берег и за несколько предусмотрительно взятых сейтилов[29] получили казавшиеся лакированными раковины, которые они носят в ушах в качестве украшений, и еще прикрепленные к рукояткам лисьи хвосты, которыми они обмахиваются. Я к тому же за один сейтил приобрел одну из тех повязок, какие они носят на своих чреслах. Кажется, медь они очень высоко ценят, и даже носят в ушах маленькие бусины из этого металла.

В тот же день Фернан Веллозо, который находился при капитан-командоре, выразил сильное желание получить разрешение последовать за туземцами в их дома, чтобы увидеть, как они живут и что едят. Капитан-командор уступил его настойчивости и позволил присоединиться к туземцам. И когда мы вернулись на корабль капитан-командора ужинать, Фернан Веллозо ушел с неграми.

Вскоре после того, как ушли от нас, они поймали тюленя и, подойдя к пустоши у подножия горы, зажарили его, и дали часть Фернану Веллозу, а также дали те коренья, которые они едят. После еды они дали ему понять, чтобы он не шел с ними дальше, а вернулся к кораблям. Вернувшись к кораблям, Фернан Веллозо принялся кричать; негры держались в кустах.

Мы еще ужинали. Но когда послышались крики Веллозо, капитан-командор сразу поднялся, и мы остальные поднялись тоже и сели в парусную шлюпку. В это время негры стремительно побежали к берегу. Они оказались возле Фернана Веллозо так же быстро, как и мы. И когда мы попытались поднять его в шлюпку, они метнули свои ассегаи и ранили капитан-командора и еще троих или четверых. Это произошло из-за того, что мы считали этих людей малодушными, совершенно неспособными к насилию, а потому выходили на берег без оружия. Затем мы вернулись на корабли.

В четверг, 16 ноября, на рассвете, откренговав суда и погрузив лес, мы поставили паруса. В ту пору мы не знали, как далеко можем быть от мыса Доброй Надежды. Перу д’Аленкер считал, что до него около тридцати лиг[30], но уверенности у него не было, поскольку при путешествии обратно [с Бартоломеу Диашем] он ушел с мыса Доброй Надежды утром и проходил этот залив при попутном ветре, а по дороге туда держался мористее и, следовательно, не мог точно определить места, где мы находились. Поэтому мы вышли в море к юг-юго-западу и к концу субботы [18 ноября] увидели мыс.

В тот же день мы снова повернули в море, а в течение ночи повернули обратно к земле. Воскресным утром, 19 ноября, мы снова повернули к мысу, но опять не смогли его обогнуть, потому что ветер дул с юга-юго-запада, а мыс лежал от нас на юго-западе. Затем мы снова повернули в море, возвратившись к берегу в понедельник ночью. Наконец в среду [22 ноября] в середине дня при попутном ветре нам удалось обогнуть мыс, и мы пошли дальше вдоль берега[31].

К югу от мыса Доброй Надежды и рядом с ним – огромный залив, со входом шириной шесть лиг, вдавался примерно на шесть лиг в сушу[32].

На исходе субботы, 25 ноября, дня Св. Катерины, мы вошли в бухту Сан-Браш, где оставались 13 дней, потому что уничтожали наш грузовой корабль и распределяли его груз по другим судам[34].

В пятницу [1 декабря], когда мы еще стояли в заливе Сан-Браш, появилось около девяноста человек, похожих на тех, что мы встречали в заливе Св. Елены. Некоторые из них ходили по берегу, другие оставались на холмах. Все, или большинство из нас, находились в это время на судне капитан-командора. Увидев их, мы спустили на воду и вооружили шлюпки и направились к берегу. Уже у самой земли капитан-командор бросил им маленьких круглых бубенчиков, и они их подобрали. Они даже осмелились приблизиться к нам и взять несколько бубенчиков у капитан-командора из рук.