Жертва негодяя - Луиза Аллен

Разглаживая левой рукой свои взъерошенные волосы, он посмотрел на нее затуманенным взором, но она не поддалась на эту уловку.

— Я нормальный мужчина, и, когда молодые женщины бросаются мне на грудь, я откликнусь, даже если и ушибся головой. — Он осторожно подвигал плечами. — Похоже, буду жить.

Перси боролась с желанием как можно быстрее ретироваться. На его бинтах проступила кровь, на щеке наливался свежий кровоподтек; и то, что он пока не встал на ноги, подсказывало ей, что лучше… не спрашивать, как чувствует себя его раненое бедро.

— А вы не ушиблись? — спросил он.

Она покачала головой.

— Моя лошадь в порядке?

— Пради, — позвала она подъезжающего грума, — пожалуйста, поймай лошадь сахиба и проверь, все ли с ней в порядке. — Она снова повернулась к Линдону — благо ей непонятно, что он там бормочет, — и постаралась не обращать внимания на свое затрепетавшее сердце. Неужели ее так смутил этот поцелуй? Да как он смел! Пусть только попробует… еще раз. — Так что же нам делать с вами? — спросила она, чтобы отвлечься от своих фантазий. — Разумнее всего отправить Пради в форт — пусть попросит их принести носилки. — Голос ее прозвучал вполне рассудительно, хотя сама она была немного растеряна.

— Я что, похож на больного, который позволит уложить себя на носилки паре сипаев? — осведомился Линдон, разминая кисть руки и шипя от боли.

— Нет, конечно. — Перси принялась разматывать свой шарф. Руки, слава богу, не дрожали. — Конечно, смешно предположить, что вы могли иначе среагировать на разумное предложение. Ведь вы явно намереваетесь сидеть здесь до вечера.

— Я намереваюсь встать на ноги, — ответил он. — И пойти к своей лошади, как только ваш слуга поймает ее. А зачем вы раздеваетесь?

— Я снимаю шарф, чтобы перевязать ваши неблагодарные бренные останки, милорд, — произнесла Перси сквозь зубы. — Пока прикидываю, как устроить перевязь вокруг вашей шеи.

Элис Линдон некоторое время вглядывался в нее, прищурив глаза, и проронил наконец:

— Я всегда думал, что в такой ситуации обычно начинают раздирать на бинты нижние юбки.

— Не собираюсь лишаться своего гардероба ради вас, милорд. — Перси поднялась на ноги и протянула ему руку. — Вы примете помощь или ваше мужское упрямство вам помешает?

Виконт зашевелился — весьма изящно и живо, помогая себе не столь изящными выражениями на непонятном языке. Он подобрал под себя здоровую ногу и, оттолкнувшись, в мгновение ока очутился на своих двоих, проигнорировав ее протянутую руку.

— Ваши бриджи испачканы кровью, — заметила Перси.

Ей никогда еще не приходилось видеть кровь раненого, но в обморок она — вот чудо! — падать не собиралась. Наверное, потому, что сильно рассердилась. И расстроилась — из-за пережитого унижения. Она желала его тогда, восемь лет назад, когда он был юношей. А теперь она остро желала его как мужчину. Но разница в том, что она теперь тоже взрослая и может побороть свои слабости.

— Проклятье! — Он протянул руку, и она отдала ему свой шарф.

Забинтовать ногу он может и сам. Иначе этот необузданный самец воспримет ее помощь как приглашение к дальнейшим вольностям, а она подозревала, что, если снова прикоснется к нему, ее твердость может быть сломлена.

— Благодарю. — Он закрепил повязку по-мужски крепким узлом, и кровотечение, похоже, прекратилось; Перси поняла, что ни к чему далее рассматривать крепкое и мускулистое бедро, и отвернулась, чтобы привести в порядок ворот платья.

— Говорят, вас поранил тигр, — проронила Перси, чтобы прервать неловкую паузу. Все же ее слегка мутило; она чувствовала странное головокружение. Неужели этот поцелуй настолько выбил ее из колеи? — Как понимаю, дело могло закончиться самым печальным образом.

— Могло, — согласился он, поддергивая манжеты. Подошел Пради, ведя за собой красно-гнедую лошадь. — Благодарю. С ней все в порядке?

— Да, сахиб. Поводок порван, поэтому сахиб не смог удержаться. — Грум, должно быть, полагал, что его замечание прольет бальзам на уязвленную гордость, но Элис остался невозмутим. — Сахибу надо помочь сесть на лошадь?

«Он конечно же откажется, — подумала Перси. — Обычная мужская самоуверенность». Но Линдон поставил здоровую ногу в сложенные лодочкой ладони грума и подождал, пока Пради поднимет его достаточно высоко, чтобы без помех перекинуть раненую ногу через седло.

Занятно — он не считал нужным разыгрывать из себя героя — в противоположность Стиву, который, несомненно, попытался бы справиться в одиночку, даже рискуя растревожить рану. Она нахмурилась. Что она хочет добиться, придумывая уважительные причины нелепого поведения любовника? Разве она уже не решила выбросить его из головы — вместе со своей глупостью? Он никогда по-настоящему не волновал ее — это теперь ясно. Но весь ужас в том, что внешне он был едва ли не двойником мужчины, которого она видела перед собой.

— А что случилось с махаутом? — спросила она, положив руку на повод, чтобы задержать Линдона.

— Он выжил. — Он посмотрел на нее сверху вниз, величественный и самоуверенный даже в этой пыльной одежде и бинтах с пятнами грязи и крови. — А почему вы интересуетесь?

— Потому что вы посчитали его жизнь дороже своей. Многие сахибы поступили бы иначе. — Этот славный поступок был для нее пока единственной добродетелью взрослого Элиса. — Вам было бы больно вдвойне, если бы он погиб.

— Я сам нанял его — кому ж, как не мне, отвечать за его жизнь? — пояснил Линдон.

— А деревенские жители, на которых повадился нападать людоед? Вы взяли на себя ответственность и за их жизни?

— Вы стараетесь найти во мне добродетель, Перси? — спросил он с обескураживающей проницательностью. — Вынужден разочаровать вас — просто охотничий азарт.

— Я так и думала, — согласилась Перси. — Мужчинам нравится убивать, правда? И вы не допустили бы смерти вашего слуги из-за какого-то тупого животного.

— Конечно, то был не глупый фазан или пугливый лис, — усмехнулся он, ничуть не тронутый — вот незадача! — ее маневрами. — А к чему вам так стараться ради мужчины, который явно вас раздражает?

— Просто я сама неслась так же быстро, как и вы, и обязана отвечать за свои действия, — ответила она. — А вы не раздражаете — вы поражаете меня до глубины души. Я не понимаю, зачем вам дразнить меня своим вульгарным Поведением.

— Просто старался походить на одного из героев вашей мечты. Подумал, что девушка без ума от французских романов и ожидает именно такого внимания. Вам, похоже, понравилось.

— От потрясения я словно помертвела — на мгновение. — Да, только ее губы раскрылись тогда в ответном поцелуе, а ее язычок касался его языка. — И я вовсе не без ума, как вы выразились. Подозреваю, вы сами изрядно начитались романов, милорд. — С этими словами Перси отпустила уздечку и пошла к Пради, который стоял поодаль, держа в поводу Хана.