Ты — мой ангел - Алекс Стрейн

Но боже, как порой это было трудно – угодить Роберту – даже в те редкие дни, когда она гостила в его доме. Для этого требовалось стать даже не совершенством, а чистым ангелом – ни больше ни меньше. Хелен старалась изо всех сил, пока не поняла одну простую истину: Роберт никогда не станет для нее тем, о ком она мечтала, – любящим дядей. И вовсе не потому, что он из-за своего воспитания, мировоззрения или по каким-то иным причинам не может принять ее такой, какая она есть. И не потому, что ей самой никогда не удастся достичь планки уровня, который бы полностью устроил ее дядю. А потому, что ее отец женился на ее матери, а Хелен была плодом этого неравного брака и вечным напоминанием о непокорности ее отца воле собственного родителя.

Хелен прекрасно помнила нечаянно подслушанный разговор дяди с его приятелем Дрю Адамсоном. И то унижение, которое она испытала, услышав снобистские рассуждения этого напыщенного индюка с бледным, почти изможденным лицом, водянистыми глазами и намечающейся лысиной. Хелен было тринадцать, но она помнила этот разговор так отчетливо, словно он состоялся только вчера, а не десять лет назад. Стоя под дверью, она дрожала от ужаса, ярости и унижения. В маленькую щелку Хелен могла видеть этого породистого аристократа, рассуждающего о чистоте голубой крови, об узком круге и о грехе ее отца, который попрал принципы и правила, принятые в их узком кругу, и, нарушив все условности, женился на нищенке. Пусть даже очень красивой, но совершенно беспородной. В тот день Хелен узнала, что ее дед лишил за это ее отца наследства и даже, кажется, проклял. Наверное, это и было причиной всех несчастий, которые свалились на ее семью, – проклятие ее деда. Сначала в автомобильной катастрофе погиб ее отец, потом умерла мама…

Хелен проснулась очень рано и долго лежала, рассматривая потолок и пытаясь вспомнить, что ей снилось. Когда-то она прочитала, что сны являются отражением душевного состояния, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что душевное состояние Хелен никуда не годится, раз ее всю ночь мучили кошмары. Хелен встала, убрала постель и приняла душ. Потом она открыла дверцы огромного шкафа, в котором висели ее вещи, занимая лишь его маленький уголок. Хелен с особым тщанием изучила свой гардероб, пытаясь соизмерить его с окружающей обстановкой, и пришла в уныние. Собственные вещи – довольно качественные и новые – на фоне великолепной комнаты показались ей обносками.

Хелен поморщилась: она не пробыла здесь и суток, а у нее начинает развиваться гигантский комплекс неполноценности. Но уж очень странно и непривычно – почти пугающе – было просыпаться в огромной постели, в окружении красивых и дорогих вещей, пользоваться всеми удобствами, предусмотренными в доме дяди, и сравнивать это со своей прежней жизнью. Хорошо, что сравнивать придется не слишком долго, а когда она вернется к своей прежней жизни, этот зарождающийся комплекс лопнет как мыльный пузырь.

Хелен вытащила из шкафа джинсы и футболку, надеясь, что к завтраку такая одежда вполне сгодится, и принялась одеваться. Потом, стоя перед зеркалом, она расчесала волосы, заплела косу и нацепила на нос очки.

– Выгляжу просто ужасно, – рассеянно пожаловалась она своему отражению. – Видела бы меня сейчас Одри…

Видела бы ее сейчас Одри, она сначала бы пришла в ужас, потом в негодование, а потом устроила бы Хелен нагоняй – именно в такой последовательности. Подруга просто не выдержала бы надругательства над творением рук своих, то есть над тем, в кого она неимоверными усилиями превращала Хелен, придумывая прическу, подбирая косметику, убеждая в преимуществах контактных линз и пространными лекциями изгоняя из Хелен патологическую неуверенность в себе.

– Доброе утро, мисс Гамильтон. – Марк Макиавелли уже сидел в столовой и, едва Хелен вошла, тут же уставился на нее, словно на заморскую диковинку.

– Доброе утро, – сдержанно ответила Хелен и села на противоположной стороне стола, смотря прямо перед собой.

Наверное, я представляю занимательное зрелище, отстраненно подумала Хелен, всем своим существом чувствуя взгляд Марка, продолжающего рассматривать ее.

– Доброе утро, Хелен. Как спалось? – Роберт появился весьма кстати, и покалывающие ощущения на коже от взгляда Марка тут же исчезли. – Марк, доброе утро.

– Замечательно спалось, – солгала Хелен.

– Очень рад.

Хелен не чувствовала в себе ни сил, ни желания продолжать обмен ничего не значащими любезностями. К счастью, появилась Мелисса с кофейником, и Хелен уткнулась в чашку, надеясь, что на некоторое время она будет избавлена от обязанности поддерживать разговор. Однако ее чаяниям не суждено было осуществиться.

– Какие у тебя планы на сегодня, дорогая? – поинтересовался Роберт, намазывая теплую булочку медом.

– Я пока не думала об этом.

– Может, прогуляешься по магазинам? – Роберт бросил красноречивый взгляд на ее одежду, и кусочек тоста встал Хелен поперек горла.

– Возможно, – выдавила она, пытаясь глотком кофе залить отчаянное першение в горле.

– Тебе стоит отдавать предпочтение более женственным вещам. Я вообще не сторонник этой ужасной моды на джинсы и брюки. Женщина должна всегда оставаться женщиной.

– Конечно, – поддакнула Хелен, чувствуя, что сейчас просто зайдется в кашле.

– И не слишком обращай внимание на ценники, – посоветовал Роберт, отпивая кофе. – Ты вполне можешь себе это позволить.

Хелен только кивнула, боясь, что любой изданный звук тут же превратится в неудержимый кашель. Ее взгляд беспомощно обежал столовую и наткнулся на Марка Макиавелли. Хелен застыла, теперь не в состоянии не только издать звук, но даже дышать. Марк рассматривал ее – внимательно и спокойно. Рассматривал так, словно делал для себя какие-то суперважные выводы. Когда их глаза встретились, он нисколько не смутился, а лишь слегка приподнял брови. И тут Хелен прорвало. Она едва успела прикрыть рот ладонью и, пробормотав невнятные извинения, вылетела из-за стола.

Прокашлявшись, она решила, что вернуться в столовую больше не сможет. Немного позже она придумает объяснения для Роберта. С этими мыслями Хелен выскользнула из дома.

– Ах, вот ты где, Хелен. Ты так стремительно удалилась… Что-то не так?

– Простите, дядя, я поперхнулась кофе.

– Это пустяки, Хелен. Но почему ты не вернулась? Ведь ты так и не успела позавтракать.

– Я не голодна.

– Ну хорошо. Мне нужно кое-что показать тебе, Хелен. Пойдем.

Роберт неторопливо двинулся вперед, а Хелен пристроилась рядом. Через пару минут девушка поняла, что они направляются к гаражу. Роберт достал из кармана пульт дистанционного управления, и створка ворот медленно поползла вверх, открывая ряд машин.

Сначала показались колеса и бамперы. Потом сияющие хромом радиаторные решетки… Хелен стояла неподвижно, недоумевая, зачем дядя привел ее сюда. Дорогие машины были его слабостью, и, возможно, он хотел похвастаться своим новым приобретением… Наконец ворота поднялись и застыли, и Хелен оглядела ряд машин. Так и есть, новые приобретения были. Дядин «ягуар» стоял на своем обычном месте и смотрел все так же презрительно и немного снисходительно, а его соседи обновились. На месте прежнего БМВ теперь стоял сияющий и надутый как индюк «мерседес», а соседствовал с ним «лексус» последней модели самого модного в этом сезоне цвета металлик. «Лексус» вообще не удостоил ее вниманием, оставаясь высокомерным и равнодушным. Четвертой машиной был новенький, сияющий вишневый «додж». Он притаился за квадратной колонной, и Хелен даже показалось, что он хитро выглядывает оттуда.