Хроники загадочного Острова, или Файолеана - Мария Голикова

– А разве там кто-то живёт? Этот дом такой большой, но пустует – так я слышала… У папы есть знакомый архитектор – вот он приходил к нам и что-то говорил об этом доме, что хорошо бы им кто-нибудь занялся – его можно перестроить, и получится отличный особняк…

И сыщика с Острова Эльта больше ни разу не видела. Жизнь вошла в привычную колею – по крайней мере, Эльте так казалось. Она привыкла к присутствию Эймера в лавке, но общались они редко – он ничего не рассказывал, ни о чём не спрашивал и не обсуждал с ней новости. Эльта замечала, что каждый выходной – а выходной ему, как всей гайстунской прислуге, полагался раз в месяц – Эймер уходил в порт и возвращался хмурый и ещё более молчаливый, чем обычно. Он покупал газеты и просматривал их на досуге, но по его лицу Эльта понимала, что он не находил того, что искал.

В середине лета Эльта с матерью ездили к родственникам за город. Когда проезжали через порт, Эльта разглядывала корабли, высматривая «Альбатрос», – на всякий случай она разыскала в энциклопедии статью про корабли и теперь знала, что у брига две мачты и все паруса прямые, только на второй внизу ставится большой косой парус. Но таких судов в порту не было. Она прислушивалась к разговорам и ни разу не услышала название «Альбатрос». Впрочем, не только он – любые корабли теперь занимали её воображение: раньше она как-то не задумывалась, что каждый из них пришёл из других мест, которых она никогда не видела, – а сколько там, должно быть, удивительных и красивых вещей! Тюки с товарами, рулоны тканей, гомон порта, в котором можно было услышать речь на разных языках, стали для неё по-особенному притягательными, и ей даже захотелось самой отправиться в морское путешествие. Но пока никаких путешествий не ожидалось – ни морских, ни сухопутных: они с матерью месяц погостили у родственников и вернулись домой. Лето закончилось, но «Альбатрос» так и не появился.

А осень выдалась холодная и дождливая. С моря приходили низкие тяжёлые тучи и наваливались на Гайстун – вершина горы и даже сторожевая башня скрывались во мгле, и казалось, что облака ползут по самым крышам Верхнего города. Мостовые и стены домов словно навеки пропитались холодной сыростью.

В школе в этом году стало больше предметов и уроков, и домашние задания сделались сложнее и объёмнее, так что на посторонние дела у Эльты почти не оставалось времени, и она нечасто вспоминала про Эймера и Кауса. Вспомнила, когда в свой последний осенний выходной Эймер вернулся в лавку уже затемно, мрачный, как будто узнал плохую новость. Поздно вечером Эльта спустилась посмотреть, что он делает. Она тихо прошла за прилавок и остановилась в тёмном коридоре. Дверь в каморку Эймера была не заперта, а только прикрыта, и Эльта заглянула в щель. Эймер лежал ничком на своей кровати, зарывшись лицом в подушку, и трясся от беззвучных рыданий. Ему было тринадцать, а может, уже и четырнадцать зим – Эльта не знала, когда у него день рождения, но он казался Эльте совсем взрослым. Что могло так его огорчить? Чем ему помочь? Эльта постояла в нерешительности и вернулась к себе.

После затяжных дождей пришли холода. Жизнь в порту замерла. Ледяной ветер с запахом снега, предвестник близкой зимы, скрипел флюгерами, бился в окна, хлопая ставнями, и жалобно завывал в каминных трубах. Даже на самых укромных улочках и в самых уютных дворах Гайстуна было не скрыться от него – он проникал всюду, заставляя прохожих ёжиться и ускорять шаг. В «Пудре Подера» покупатели всё чаще спрашивали согревающие мази и кремы для обветренной кожи. А дни становились всё короче, и казалось, что лето было уже очень давно.

В один из таких сумрачных ноябрьских дней, когда всё в мире казалось серым и тяжёлым, а фонарщики зажигали фонари через считаные часы после того, как погасили их, Эльта возвращалась из школы и недалеко от лавки встретила Эймера, который шёл на рынок за покупками. Эймер поздоровался и сказал, с тоской взглянув на небо:

– Скорей бы уж выпал снег…

У Эльты сразу загорелись глаза.

– А что тогда?

– Каус может вернуться. Хоть бы он появился поскорее. – И зашагал дальше.

Эльта убежала домой – и не заметила, что у соседней витрины стоял Яник и слышал их разговор. А Яник покраснел до кончиков ушей и хотел взъерошить волосы, как делал всегда, когда волновался, но забыл, что на нём шапка. Кое-как поправил её и пробормотал: «Ох, какой же я дурак!» – после чего решительно направился к косметической лавке, но у крыльца его решимость куда-то исчезла. Надо было попросить у Эльты прощения, но идти прямо к ней домой оказалось страшновато. Ещё немного подумав, Яник решил подойти к ней на нейтральной территории – завтра в школе.

Но в школу Эльта не пришла – ни завтра, ни на следующий день. Спустя несколько дней Яник встревожился настолько, что спросил у Неты с Гретой, которых терпеть не мог:

– Что с Эльтой, не знаете?

– Она заболела, – сказала Грета.

– А что с ней?

– Говорят, сильно простудилась. А что?

– Ты же с ней больше не дружишь, – вставила Нета.

– Не твоё дело, – ответил Яник грубо. – А вы у неё не были?

– Нет.

– Тоже мне подруги!

– Мы навестим её на следующей неделе, если она не поправится, – сообщила Нета.

– А сейчас нас вряд ли к ней пустят, у неё лихорадка, – прибавила Грета. – А сам почему к ней не сходишь? Взял бы да навестил.

– Надо будет – и навещу, – буркнул Яник и отошёл.

Эльта почувствовала себя плохо в тот же день, когда Эймер говорил про Кауса. Голова отчего-то разболелась, цифры в задании по математике клонились и плыли куда-то… Эльта подумала, что это просто от усталости, и решила пораньше лечь спать – но никак не могла согреться и попросила у матери второе одеяло. Та ахнула:

– Ты же вся горишь!

И теперь, выплывая из забытья, она неизменно видела мать, которая спрашивала о самочувствии и трогала её лоб. Её рука всегда казалась Эльте холодной.

– Это просто трудное время, моя дорогая, но оно пройдёт, – повторяла Северина, беспокойно вглядываясь в исхудавшее лицо дочери.

Эльта закрывала глаза, ощущая себя не во сне и не наяву, а словно бы где-то между мирами. Горло будто разрывалось на части, дышать было тяжело, и всё окутывал жар, из которого возникал то снег, то всполохи огня, то лицо Эймера, то бушующие волны, то какие-то угрожающие тени. Увидев их, Эльта старалась отстраниться, не зная, как их отогнать, и приходила в себя от голоса матери, отца или доктора. За окном было то светло, то темно, она потеряла счёт времени – всё сливалось в жару и путалось в тягостных обрывочных снах.

В лавке звякнул колокольчик. Яник старательно вытер ноги о коврик и подошёл к прилавку:

– Госпожа Северина!

– Здравствуй, Яник. Что так долго не заходил?

– Да так, по глупости… Я пришёл узнать, как Эльта. Ей лучше?

Северина покачала головой.

– Доктор обнаружил воспаление лёгких. Делаем всё возможное, но жар никак не спадает… Будем надеяться…