Можете жаловаться - Юрий Андреевич Арбат

пришлось подыскать себе нового партнера для шахматных баталий.

Бастион Пузырьковых отстоял свою независимость. Очередной реорганизации не произошло.

ГРОБЕ-ЦИЦЕРО

В субботу, когда Сережа совсем уже собирался домой, редактор вызвал его и строго сказал:

— Вот что, юноша, вы теперь репортер со стажем: месяц проработали. Есть серьезное задание: районный прокурор прислал статью. Тема важная: борьба с нарушением трудового законодательства. Но слог, признаться, корявый. Выправьте деликатно, а в понедельник забегите к прокурору и согласуйте.

И прибавил поощрительно:

— Не все вам сидеть на мелкой хронике.

Сережа испытал горделивое чувство — доверяют! — и в то же время расстроился: только что он спускался в типографию, заглянул к корректорше Зое и условился в воскресенье с утра отправиться на речку. А когда же править?

«Ничего! — подумал Сережа. — Возьму статью с собой и после прогулки, не заходя домой, — прямо в редакцию. Часа за два сделаю».

Утром он с Зоей плавал, калился на пляже, бродил по лесу. Завтрак в соответствии с заранее составленным планом организовали на берегу реки в уютном местечке. Зоя стала вынимать из сумки разную снедь.

— Эх, память девичья, — самокритически заметила она, — салфетку, конечно, забыла.

В карманах Сережи тоже не оказалось ни салфетки, ни скатерти. Но он с деланной небрежностью вытащил статью районного прокурора и положил на траву:

— Используем этот научный труд. От этого он ничуть не потеряет своей актуальности.

Уже по одной такой фразе можно было предположить, что и лице Сережи растет фельетонист — будущий сатирический гений районного масштаба.

На листки, усеянные мелкими машинописными буковками, были положены пирожки с жареными солеными огурцами — коронный номер кулинарного искусства Зоиной мамы, — а кроме того, колбаса, сыр и поставлены бутылки клубничной фруктовой воды. Сережа налил в бумажные стаканчики шипучку и провозгласил тост:

— Как друг, ты, Зоенька, должна чокнуться и выпить за поворот в моей журналистской карьере.

Чокнулись.

— Пью! — торжественно ответила Зоя и осушила стаканчик.

Так как в сумке была припрятана еще одна бутылка воды, тосты следовали один за другим: за будущее, за полет космонавтов на Марс, за благополучную сдачу Зоей экзаменов в пединституте.

Завтрак прервали для внеочередного купания. Потом Зое взбрело в голову плести венки, и она кидала их, поддразнивая Сережу и загадывая, скоро ли пристанет венок к берегу и выйдет ли опа замуж в этом году.

Потом, все так же дурачась, Зоя сложила из бумаги кораблик и пустила по реке. Но кораблик почему-то быстро пошел ко дну. Пришлось вслед ему пустить второй, и тут девушка загадала на Сережу: если кораблик пристанет к берегу, значит, Сережа в этом году женится, а если потонет, подобно первому, следовательно, газетная карьера его лопнет.

Второй бумажный крейсер — увы! — пошел ко дну. Зоя вскрикнула.

— Ты что? — снисходительно улыбнулся Сережа. — Веришь в приметы?

— Кораблики-то были из твоей статьи… — прошептала девушка и испуганно поглядела на Сережу.

— Прокурорской? — трагическим шепотом спросил Сергей. — Ой, что ты наделала!

Кинулись искать кораблики. Сергей даже нырял, пытаясь в зеленой глубине разглядеть белые листки, но все напрасно.

Конец прогулки был испорчен.

Когда шли домой — конечно, гораздо раньше, чем предполагали, — Зоя сама взяла Сережу под руку. Ей хотелось загладить свою вину, что-то придумать. Но сколько она ни соображала, никакого выхода из создавшегося положения не находилось.

«А ведь за такие штуки могут и уволить», — вдруг пришла ей в голову противная мысль.

Как нарочно, то же самое подумал и Сергей.

В понедельник он пришел в редакцию первым и стал ждать появления Бухалова, старого репортера, прошедшего, как говорится, огонь, воду и медные трубы. В память Сереже врезалась фраза, сказанная когда-то Бухаловым:

— Для настоящего журналиста нет безвыходных положений.

Бухалов, выслушав сбивчивый и торопливый Сережин рассказ о безвременной гибели произведения прокурорского публицистического таланта, задал вопрос:

— Статья-то хоть дельная?

— К сожалению, да. Иначе редактор не дал бы мне править.

— А не знаешь, с прокурором он не говорил?

— Мне поручил согласовать после правки.

— Так! — глубокомысленно произнес Бухалов, соображая, как бы выручить своего молодого друга. Вдруг он нежно щелкнул себя по лбу и произнес сладчайшим голосом: — Варит котелок у старика, варит!

Пальцем поманил Сережу и, когда тот подошел, спросил:

— Вы часто ходите вниз, в типографию и, вероятно, наборную технику знаете назубок?

Сережа вспыхнул:

— Я знаю корректорскую, а наборную — слабее.

— Проверим! — отозвался Бухалов. — Что такое курсив?

— Наклонный шрифт, вроде рукописного.

— Отлично. А шпоны?

— Это такие металлические линеечки. Их прокладывают между строк, когда надо заполнить место.

— Соображаете. А бабашки?

— Такие большие металлические квадраты или прямоугольники, ими забивают пустоты в наборе.

— Академик полиграфии! — с преувеличенным восхищением воскликнул Бухалов. — Последний вопрос: что за штука гробе-цицеро?

Сережа замялся. Про цицеро он слыхал — это крупный шрифт размером в двенадцать пунктов, а вот гробе…

— Не знаете? Неважно! — смилостивился Бухалов, написал несколько слов на бумаге и протянул Сергею. — Вот вам текст. Выучите так. что, если ночью вас разбудят, вы без запинки произнесете. А когда выучите, — звоните своему прокурору и произносите. И посамоуверенней, понапористей…

В это время в комнату заглянул секретарь редакции, и конец фразы Бухалов сказал Сергею вполголоса.

Тот радостно заулыбался и сел в уголок, бубня текст себе под нос.

Секретарь, дав Бухалову срочное задание, исчез, и Сергей снял трубку телефона. Он с надеждой глядел на стреляного газетного волка, но тот помахал рукой и сказал на ходу:

— Сам, дружок, сам. Я бы это запросто провернул.

И ушел.

Тогда Сергеи решительно поднял телефонную трубку и попросил телефонистку соединить с районным прокурором.

— Здравствуйте, — непринужденным тоном, как учил его Бухалов, сказал Сергей. — С вами говорят из редакции. Вы прислали нам статью. Да, да, очень хорошая статья, мы ее обязательно поместим и даже не просто поместим, а напечатаем курсивом гробе-цицеро на шпонах и бабашках. Повторить? Пожалуйста. Мы ее напечатаем курсивом гробе-цицеро на шпонах и бабашках. Но для этого нам срочно нужен второй экземпляр статьи. Есть он у вас? Можете вы его прислать?

Конец фразы Сергей выпалил одним духом, стараясь поскорей закончить этот трудный разговор.

После паузы прокурор сказал, что немедленно пришлет копию статьи, и спросил Сережину фамилию.

Сережа положил трубку телефона, вытер пот со лба и вздохнул с облегчением, будто сбросил вязанку дров, которую он нес на пятый этаж.

Статья появилась в