Сначала свадьба - Мэри Бэлоу

Таким, во всяком случае, Стивен представлял себе безоблачное будущее.

В семье был и еще один, четвертый член.

Ванессе, в девичестве Хакстебл, а сейчас Дью, шел двадцать пятый год. В двадцать один она вышла замуж за Хедли Дью, младшего сына сэра Хамфри, а спустя одиннадцать с половиной месяцев его потеряла. Вот уже полтора года оставаясь вдовой, она продолжала жить в Рандл-Парке в семье покойного мужа, не желая возвращаться домой и добавлять близким финансовых проблем. Тем более что новые родственники не отпускали ее, постоянно уверяя, что невестка утешает и успокаивает.

Ванесса слыла в семье дурнушкой. Она это сознавала и принимала участь со спокойным и жизнерадостным смирением. Ей не достался высокий рост старшей и младшей сестер. Но и миниатюрной ее трудно было назвать. Она не была столь пышна, как Маргарет, и так тонка и изящна, как Кэтрин. Чем меньше мы будем описывать ее фигуру, тем лучше, потому что сказать нечто особенное все равно не удастся.

Лицо — что ж, все черты на этом лице находились именно там, где и должны были находиться, исправно выполняя положенные функции. Но ничего выдающегося, ничего запоминающегося. Глаза не потрудились стать по-настоящему голубыми, хотя и каким-то другим цветом описать их трудно. Возможно, лучшее, что можно сказать о лице Ванессы — это не назвать его неприятным.

Никто в семье не называл Ванессу некрасивой — все ее любили. Отец же предпочитал ее всем остальным детям. Когда он работал, дочь с удовольствием устраивалась в его кабинете с книгой и прилежно читала. Он часто говорил дочери, что чтение может оказаться очень полезным времяпрепровождением, так как вполне возможно, что собственного дома и собственного хозяйства у нее никогда не будет. Таким изощренным способом он намекал на то, что замужество не ее удел и надеяться на семейную жизнь не стоит. Мать выражалась не столь деликатно и постоянно напоминала о необходимости учиться разным домашним премудростям, чтобы в будущем оказаться полезной Стивену, когда он женится, или сестрам, когда те выйдут замуж. Впрочем, мать тоже любила Ванессу больше остальных детей.

И все же Ванесса вышла замуж. Причем пока что единственная из всей семьи.

Многие недоумевали, почему Хедли Дью выбрал в жены девушку со столь заурядной внешностью. Ведь он сам был красив подобно молодому богу. Но случилось именно так. Хедли влюбился в Ванессу пылко и страстно.

Ванессе и в голову не приходило обижаться на сестер — а уж тем более на брата — за то, что красота досталась им, а не ей. И разумеется, она не собиралась по этой же причине презирать себя.

Она была такой, какой была.

И она обожала брата и сестер. Ради их счастья была готова на любые, самые невероятные поступки.

В День святого Валентина Ванесса пешком отправилась из Рандл-Парка навестить Маргарет, как делала это три, а то и четыре раза в неделю. Подруги ближе сестры не было ни у той, ни у другой.

Из дома она вышла примерно в то же время, когда виконт Лингейт и Джордж Боуэн устраивались в гостиничном номере, совершенно не подозревая, что ожидает их вечером.

А Ванесса, в свою очередь, понятия не имела не только об их приезде, но даже и об их существовании на белом свете.

Она шагала быстро. День выдался холодным. Кроме того, ей было что сообщить сестре.

— Я пойду, — оповестила она, едва успев войти в крошечную прихожую, снять зимнюю пелерину и капор и поздороваться с сестрой.

— На бал? — Маргарет сидела в гостиной возле камина, как всегда занимаясь рукоделием. Она взглянула на сестру и тепло улыбнулась. — Как хорошо, что ты все-таки решилась, Несси. Остаться дома было бы просто стыдно.

— Свекровь уже целую неделю убеждает меня в том же, — призналась Ванесса. — А вчера вечером даже свекор сказал, чтобы я не только пошла, но и непременно танцевала.

— Как мило с его стороны, — одобрила Маргарет. — Но, честно говоря, именно этого я и ожидала. Давно пора. Год траура уже давно миновал.

— Знаю. — Ванесса смахнула навернувшиеся слезы. — То же самое сказал и свекор. Нельзя оплакивать вечно. А свекровь в знак согласия кивнула. Потом мы все вместе поплакали, и вопрос решился. Так что я пойду. — Она улыбнулась печальной улыбкой и села в кресло напротив сестры.

— Ну как, по-твоему? — поинтересовалась Маргарет, встряхивая платье, которое шила, и представляя его на строгий суд.

Это было светло-желтое платье Кэтрин. В Рождество оно выглядело слегка поблекшим и усталым. Еще бы! Три года активной носки! А сейчас его украшала ярко-голубая лента — две широкие полосы по подолу и одна узкая — на коротких рукавах.

— О, очень красиво, — одобрила Ванесса. — И платье кажется почти новым. А ленту нашла в магазине мисс Пламтри?

— Да, — подтвердила Маргарет. — Надо сказать, недешево. Но новое платье все равно гораздо дороже.

— А себе тоже что-нибудь купила? — продолжила расспросы Ванесса.

— Нет, — беззаботно ответила сестра. — Мое синее платье и так прекрасно смотрится.

Конечно, если не учитывать, что оно еще старше, чем платье Кэтрин, и еще более потертое. Но вслух Ванесса этого не произнесла. Даже одна лента представляла собой серьезную угрозу семейному бюджету. Разумеется, на себя Маргарет не стала бы так безрассудно тратиться!

— Да, конечно, — жизнерадостно согласилась Ванесса. — Да и кто обратит внимание на наряд, если особа в нем так хороша собой?

Маргарет со смехом поднялась и повесила платье на спинку стула.

— Особенно если учесть, что особе уже целых двадцать пять лет. Подумать только, Несси, и куда делось время?

Для Маргарет оно пролетело в заботах о младших. В полной самоотверженности и безоговорочной преданности. Она отклонила немало ухаживаний, в том числе предложение руки и сердца от Криспина Дью, старшего брата Хедли.

И Криспин, всегда мечтавший стать офицером, отправился в расположение полка без нее. Это произошло четыре года назад. Ванесса не сомневалась, что перед отъездом влюбленные достигли полного взаимопонимания, однако, если не считать нескольких постскриптумов в письмах к Хедли, Криспин ни разу не написал Маргарет. И не приезжал домой. Кто-то, возможно, возразил бы, что поскольку страна постоянно воевала, то и приехать было некогда, да и не пристало свободному джентльмену вступать в переписку с незамужней леди. Но что ни говори, а четыре года почти полного молчания — срок немалый. Истинно влюбленный наверняка нашел бы способ его нарушить.

Но Криспин способа не нашел.

Ванесса всерьез подозревала, что сестра тщательно скрывала сердечную рану. Но, несмотря на душевную близость, эта тема никогда не обсуждалась.

— А что сегодня вечером наденешь ты? — спросила Маргарет, так и не получив ответа на свой вопрос. Но разве можно на него ответить? Действительно, куда делось время?

— Свекровь хочет видеть меня в зеленом, — сказала Ванесса.