Сны богов и монстров - Лэйни Тейлор

– Сэр! – воскликнул Ниск, еще один наг. – Но нельзя же пощадить ангелов?

Пощадить ангелов. Именно это стояло сейчас на кону: жизнь Акивы и жизнь Лираз. Они вернулись, чтобы всех предостеречь. Настоящий Тьяго, ни минуты не колеблясь, приказал бы их прикончить. Акива не знал, что Тьяго подменный, и все равно пришел. Ради нее.

Кэроу посмотрела на него, поймала его пристальный взгляд – и поняла, что места лжи не осталось.

Все имеет значение. И они сами, и то, что помешало им убить друг друга на поле у Булфинча, и все эти годы… Все имело значение.

Тьяго не ответил Ниску. Ни словом, ни жестом. Только бросил взгляд, и свой вопрос солдат договаривал в тишине. Волк всегда был хозяином положения, то, насколько его копировал Зири, пугало.

– Во двор, – с едва ощутимой угрозой повторил он. – Все, кроме Тен. Мы обсудим мои… планы… когда я здесь закончу. Выполнять!

Они пристыженно попятились. Кэроу с облегчением перевела дух, но Волк посмотрел на Иссу, а потом на нее.

– К вам это тоже относится.

Вполне в стиле Тьяго. Он не доверял Кэроу, лгал и манипулировал, и в этой ситуации он наверняка бы прогнал ее вместе с остальными. И точно так же, как Зири разыгрывал свою роль, она играла свою. Пусть на самом деле именно она была направляющей силой этого нового плана, благословленная на битву Бримстоуном с одобрения Воителя, но в глазах армии химер она по-прежнему оставалась – по крайней мере сейчас – избитой потаскухой, которая, спотыкаясь, брела прочь от ямы.

Тьяго и его сломанная игрушка.

У них была только одна точка отсчета, начало их безумного обмана: яма – мертвая, вонючая, залитая кровью… яма, в которой зародилась эта ложь. И сейчас у Кэроу не было выбора. Она покорно кивнула Волку; живот свело, когда при виде этого глаза Акивы потемнели. А Лираз… Лираз смотрела с презрением.

Трудно принять такое.

Хотелось завопить: Волк мертв! Я его убила! Не смотрите на меня так!

Конечно, она смолчала. Сейчас надо собрать все силы, чтобы выглядеть слабой.

– Пошли. – Кэроу подтолкнула Иссу, Зузану и Мика вперед.

Но Акива не намерен был с этим мириться.

– Подожди. – Он обратился к ней на языке серафимов, который здесь никто больше не знал. – Я пришел поговорить не с ним. Я хотел застать тебя без свидетелей и предложить выбор. Я хочу знать, чего ты хочешь.

Чего я хочу? Кэроу подавила приступ истерического смеха. Как будто от ее желаний что-нибудь зависит!

А все-таки, чего же она хочет? Она и сама не знала, как это выразить. Союза? Мятежные химеры объединяются с Незаконнорожденными под командой Акивы и завоевывают Империю?

Попросту говоря, бред. Она сказала:

– Даже объединившись, мы окажемся в абсолютном меньшинстве.

– Альянс – не только число мечей.

Его мягкие интонации напомнили ей о той, другой жизни. Он добавил:

– Но кое-что еще.

Долгую секунду Кэроу смотрела на него – а потом взяла себя в руки и заставила опустить глаза. «Но кое-что еще». Ответ на вопрос, можно ли во имя их мечты о мире привлекать других. Минутой раньше, прижав руку к сердцу, Акива сказал: «Мы и есть начало». И повернулся к Тьяго. Никто не знал, что это значит. Кроме Кэроу. И в ее сердце вновь ожила мечта.

Мы и есть начало.

Когда-то давно эту фразу произнесла она. Теперь повторил он. Так вот что значило его предложение заключить союз: прошлое, будущее, раскаяние, возрождение. Надежда.

Все на свете – вот что это значило.

Однако сейчас Кэроу не могла в этом признаться. Ниск и Лиссет стояли на вершине холма и не отводили взгляда. Как это: Кэроу – «любовница ангела» и Акива – тот самый ангел – тихо разговаривают между собой на языке серафимов, а Тьяго не вмешивается?! Так не бывает. Волк, которого они знали, уже обагрил бы клыки кровью.

Момент истины, проверка их огромного обмана: с каждым произнесенным звуком терпение Волка все более истощалось. Поэтому Кэроу опустила взгляд к обожженной закаменевшей земле и сгорбила плечи, как сломанная кукла, которую изо всех сил желала изобразить.

– Как решит Тьяго, – ответила она на языке химер, стараясь играть со всей возможной убедительностью.

Со всей возможной убедительностью.

Что же делать? Как бы то ни было, Акива явился, подгоняемый призрачной надеждой. В пепел, в пепел и кровь, ознаменовавшие дни их любви, он пытался вдохнуть жизнь. Какой еще путь оставался? Только вперед. Она хотела того же.

Нужно подать ему знак.

Исса сжала локоть девушки. Кэроу наклонилась, повернувшись таким образом, чтобы змеиное тело наги заслонило ее от наблюдающих химер, а затем быстро-быстро подняла руку и коснулась груди.

Заметил ли Акива? Сердце колотилось набатом. Мы и есть начало. Осознание этого пришло от Мадригал, прежнего «я», скрытого в глубине ее теперешней личности, от Мадригал, которая верила, даже умирая. Осознание яркое, пронзительное. Кэроу склонилась к Иссе, пряча покрасневшее лицо.

Голос наги был таким тихим, что казался отзвуком мыслей самой Кэроу:

– Видишь, дитя? Твое сердце не ошибается.

И впервые за долгое, долгое время Кэроу почувствовала облегчение. Ее сердце не ошибается.

Через предательство и отчаяние, в окружении враждебных чудовищ и идущих на штурм ангелов, среди потоков лжи – зарождающимся взрывом, непонятно как, все начиналось здесь и сейчас.

5

Игра в знакомство

Акива не пропустил поданный знак. Он видел, как пальцы Кэроу слегка тронули сердце и отдернулись. Все не напрасно. Риск, усилие, к которому он принуждал себя, разговаривая с Волком, даже яростное недоверие Лираз. Не напрасно.

– Ты помешался, – сказала сестра еле слышно. – Твоя армия? Какая армия? Ты – часть армии. Это совсем другое.

– Знаю.

Он обратился к химерам не от своего имени. Незаконнорожденное братство ожидало результата в пещерах Кирин. Так что никакого вранья. Они родились, чтобы послужить оружием. Не сыновья и дочери, даже не мужчины и женщины – просто оружие. А теперь оружие решило послужить себе, и хотя в борьбе против Империи их сплотил Акива, альянс со смертным врагом вовсе не был частью первоначального замысла.

Он сказал:

– Я сумею их убедить.

И в своем теперешнем радостном возбуждении – Кэроу коснулась сердца! – даже сам в это поверил.

– Начни с меня, – прошипела сестра. – Мы пришли сюда их предупредить, а вовсе не вступать в союз.

Акива понимал: если удастся убедить Лираз, то за ним пойдут и остальные. Однако он не знал, как этого достичь, а появление Белого Волка связывало ему руки.